Читать книгу "Моя незнакомая жизнь - Алла Полянская"

– Странно. А я отчего-то подумала… – Маринка не поднимает головы от картошки, старательно выковыривает ножом «глазки». – Рита, а ведь Витя очень жалел о вас, ну, что вы расстались, всегда с большим уважением о вас отзывался, с восхищением даже. И Игорь Васильевич…

– Марина, ты ошибаешься.

– Нет, – упрямо крутит головой девчонка. – Вы просто не видите других людей, не замечаете никого, потому что всегда заняты своими делами. Вы и меня не замечали до сегодняшнего дня.

– Считаешь меня черствой? Но я ведь не мать Тереза, чтобы обо всех душой болеть. У меня на руках ребенок, я должна о нем заботиться, потому что никто, кроме меня, этого не сделает. И у меня нет времени на розовые сопли, дурацкие альбомчики и страстные вздохи, потому что я точно знаю, что ничем хорошим такие вещи не заканчиваются. Моих заработков не хватит содержать еще кого-то.

– Но ведь есть мужчины, которые зарабатывают сами!

– Где-то есть, но мне такие не встречались. А что касается Витьки… Борецкий мне безразличен, он не годился ни для чего серьезного, все его интересы пребывали в плоскости музыки и секса. Этакий богемный мальчик… Но когда так в двадцать пять, то вроде бы ничего, интригует даже, а когда мужику под сорок – становится смешно.

– Но ведь он играл в рок-группе!

– Ты меня не услышала, Марина. Если до тридцати лет музыкантам не удалось выбраться на национальный уровень – все, суши весла. Дальше уже ничего не светит, кроме деревенских клубов. Такой закон, понимаешь? А Борецкий и дальше играл в тинейджера, хотя на самом деле просто ленился что-то менять в своей жизни.

– Витя был умный!

– В определенном смысле – да. Много читал, умел думать, с ним можно было пообщаться. И все! Виктор был незрелым человеком и ленился жить. Именно поэтому был мне неинтересен.

– Зачем вы так? Он же умер.

– Не умер – его убили. Кто-то перерезал ему горло. Конечно, он не заслужил такой смерти, но случилось то, что случилось. И мне его жаль.

– Но Витя любил вас!

– Борецкий любил только себя, поверь мне. Ваше чокнутое поколение ничего не понимает в любви, слишком рано вы начинаете заниматься сексом, который должен быть последним аккордом в отношениях, а не началом.

– Но…

– Молчи уж. Ты школу не закончила?

– Нет, но…

– Теперь я об этом позабочусь. Сейчас тебе нужно немного сдать назад, еще успеешь пожить взрослой жизнью.

Картошка кипит, я режу салат, а Маринка молча смотрит в окно. Наверное, такие разговоры – абсолютно внове для нее. Ей не хватало женского воспитания, того, что должна была дать мать, а с бабушкой у девочки слишком большая разница в возрасте. И наша беседа важна для нее. Что мне с ней делать?

– А Игорь Васильевич когда придет?

– Сказал, что сегодня, а там как получится. Работа у него такая, что планировать что-то, сама понимаешь, очень трудно.

– Он хороший. И симпатичный. Он вам нравится?

– Ты в уме? У тебя что, других мыслей нет?

– Неужели не нравится? Но он же хороший, добрый.

– О, господи… Ты меня сосватать решила?

– Почему бы и нет?

– Я тебе скажу, почему. Я не хочу ничего такого, понимаешь? Нам с Вадиком и вдвоем отлично. Уж если я и заведу с кем-то отношения, то точно не с Игорем Васильевичем. Да, он неплохой человек, и я собираюсь с ним дружить.

Звонок в прихожей пищит пронзительно и нахально.

– Картошкой пахнет… – улыбается Панков.

Входит и снимает ботинки. Ишь ты! Наверное, обратил внимание, как я морщилась, когда накануне его коллеги топтались по моим коврам в обуви.

– Тапки в шкафу на полке.

– Дашь мне опять халат? Мне нужно в ванную. И жрать ужасно хочется… Возьми пакет, я прикупил того-сего.

Вот оно как! Что же, попробуем общаться так.

Я несу пакет на кухню. Хозяйственный мужик, виданое ли дело – хлеб принес, спагетти и кетчуп, молоко, сметану, печенье и конфеты, апельсины еще…

– Я тоже есть хочу. – Маринка виновато смотрит на меня. – Можно мне апельсин?

– Конечно, ешь. Вообще-то в моем доме не надо спрашивать, можно ли съесть то или другое. Захотела – взяла и съела. Все, что видишь съестного, можно брать и кушать.

Она молча чистит апельсин. Явно недокормленная. Ну, мы это исправим.

Я накрываю на стол, думая о том, что в данный момент делают мама с Вадиком. Папа в командировке и пробудет в отъезде еще с неделю, они там одни. И я очень сильно соскучилась по своему ребенку, хочется все бросить и уехать к нему. Но – не могу. Я уже большая девочка, и мои проблемы – только мои проблемы, сама их решу. Кстати, нужно куда-то перепрятать Маринку, ведь Ника и Петька знают, что та у меня. Не то чтоб я всерьез их подозревала, но береженого бог бережет.

– Я жутко хочу есть. Просто неприлично голоден!

Игорь Васильевич в клетчатом халате и тапках выглядит немного смешно, но это неважно. Я хочу накормить его и вытянуть информацию. А еще хочу, чтобы он помог мне, насколько сможет. Как далеко я готова зайти ради этого? Достаточно далеко, потому что, как говорится, дерьмо уже кипит у меня под подбородком. Наверное, не очень благородно с моей стороны, но ничего не поделаешь. Кто-то мне полезен, кто-то – нет, но мир так устроен, что и мент на что-то сгодится. Даже если не сейчас, так потом. Конечно, подобная философия не добавляет мне баллов в глазах окружающих, поэтому я держу ее при себе.

Мы молча ужинаем. Я вижу, что Игорь Васильевич хочет поговорить со мной, но ему мешает Маринка. А она ничего не замечает – думает о чем-то своем. И это хорошо, потому что между делом съела большую тарелку картошки и салата, что ей только на пользу. Сейчас уложу гостью спать, и если дальше так дело пойдет, то, глядишь, откормлю ее до нормального состояния.

– Марина, утром я перевезу тебя в другое место. – Панков решил, что молчание затянулось. – Тут может быть опасно.

– Почему? – Девушка испуганно вскинулась. – Никто же не знает, что я здесь.

– По крайней мере, двое знают, кроме нас, – Ника с Петькой, – вступаю в разговор я. – И даже если они непричастны к истории с убийствами, кто знает, кому уже сболтнули или сболтнут о твоем местонахождении. Игорь Васильевич прав.

– Поедешь к моей матери, в Балабино, так будет лучше. Но, конечно, только в том случае, ежели будешь сидеть тихо, как мышь под веником. Я понимаю, что это не слишком весело, но все ж приятнее, чем на кладбище. А сейчас ступай спать.

Маринка молча допивает чай и идет в ванную. Надо же, какая послушная! Вот если бы моему Вадику кто-то так приказал, он бы… Собственно, кто знает, как бы было в ситуации, подобной нынешней. Надеюсь, с моимребенком похожего не случится никогда.