Читать книгу "Любовь без обязательств - Изобел Карр"

Он как раз перечитывал письмо Бо, посмеиваясь над смешным описанием влюбленного в нее принца, когда в библиотеку вошла Виола. Она взглянула на него, подошла к стене и начала рассматривать тома, заполнявшие высокие шкафы, стоявшие вдоль всех стен.

Лео бросил письмо на стол. Виола медленно проходила вдоль полок, время от времени снимая с них то одну книгу, то другую. Иногда заглядывала в нее, а иногда — возвращала на место, не открывая.

— Вы ищете что-то определенное?

Она повернула голову в его сторону, одновременно ставя на место последний из выбранных ею томов.

— Я сейчас читаю «Записки» Цезаря, но забыла захватить книгу с собой. У вас тут очень разнообразные книги. Все, что угодно, — начиная с Аристотеля и кончая «Томом Джонсом». И от пьес Шекспира — до поэзии Донна. Библиотеку составил ваш дед, или она отошла ему вместе с домом?

— Боюсь, что тут было понемногу того и другого. По правде говоря, все члены семьи оставляют здесь те книги, которые притащили с собой.

Виола сделала еще несколько шагов вдоль шкафа и извлекла оттуда тоненькую книжицу в синем кожаном переплете.

— А кто оставил вот эту?

Она прошла через комнату и вручила ему ту книгу, о которой спрашивала.

Лео открыл титульный лист и невольно улыбнулся.

— Это либо Сэндисон, либо моя сестра.

— Она читала графа Рочестера?

— И еще множество таких книг, которые благовоспитанной девице даже держать в руках не полагается. Это из-за того, что наши родители — люди образованные, они содрогаются при мысли о том, чтобы ограничивать чей-то круг чтения. А Сэндисон считается незаконнорожденным потомком этого печально знаменитого лорда, так что вполне естественно, что он даже гордится непристойными стихами этого человека.

Виола забрала у него книгу, открыла и начала читать:

Красотка-герцогиня, забыв про всякий страх,

Упорно проверяет, что у дурней есть в штанах.

Но знатные глупцы не знают, что им фору

Даст ее любимый пенис из фарфора.

Он фыркнул, а она возмущенно шикнула на него и ударила по тыльной стороне руки. Не выдержав, Лео громко расхохотался.

— Я предпочитаю менее вульгарные вещи этого поэта, — сказал Лео, отсмеявшись, и процитировал по памяти:

Любимую сжимал я в жарких объятьях,

Избавив ее прелести от тесного платья.

В пламени страсти мы оба сгорали,

Дрожали от неги — и снова пылали.

— Вы хотите сказать, что не находите фарфоровые пенисы эротичными?

— А вы считаете их именно такими, дорогая миссис Уэдон?

Виола прикусила краешки губ, но они все равно приподнялись в улыбке.

— Не могу ответить утвердительно, поскольку у меня никогда не было необходимости к ним прибегать.

Лео ответно ухмыльнулся. Виола наклонилась к нему и прикоснулась к его губам в легчайшем поцелуе.

— Позаботьтесь о том, чтобы у меня ее и в дальнейшем не было, милорд, — прошептала она.

— Это угроза?

— Ну, — с улыбкой ответила она, — определенно не мольба.

Лео шутливо прикусил мочку ее уха.

— Если желаете, хотя я имел в виду вовсе не это.

Взяв ее за руку, он приложил ее ладонь к своей ширинке и удерживал там, чтобы она ощутила, как оживает его плоть. Ее пальцы сжались вокруг его уже напрягшегося члена.

— Это ваша мольба, милорд?

Лео негромко засмеялся, усадил ее на стол и встал между ее ног.

— Пока нет.

Виола увереннее обхватила его возбужденную плоть, поглаживая ее сквозь ткань. Добравшись до головки, сжала ее чуть сильнее, а потом снова отодвинула руку назад, пройдясь кончиками пальцев по его мошонке. Лео крепче прижался к ее ладони.

— Вы и правда думаете, что все будет настолько легко?

Одним движением он задрал ей подол и, отодвинув пышные юбки, легко провел ногтями по обнажившейся коже бедра. Складочки между ее ногами уже были влажными, так что его пальцы легко вошли в нее.

Виола судорожно втянула в себя воздух.

— А почему бы и нет? — Ее рука продолжала его ласкать. — И не смейте говорить мне: «Потому что я так сказал!»

Она расстегнула ему ширинку — и на этот раз он не стал ее останавливать.

Его член пульсировал у нее в руке. Казалось, вся его кровь прилила туда, так что даже голова закружилась. Он взял ее за бедра, придвигая ее к краю стола. Виола помогла ему занять нужное положение, тихо застонав от удовольствия.

Лео вошел в нее, заполняя целиком. Она выгнулась навстречу ему, принимая его в себя, пока дальше двигаться стало уже невозможно. Лео опрокинул ее спиной на стол и ухватился за его дальний край.

Виола двигалась в такт его движениям. Она цеплялась за его плечи, стягивала с него фрак… Ее тело было влажным, жадным и теплым.

Она обхватила ногами его ягодицы, прижимая его к себе, и приподнялась со стола. Одну руку запустила ему в волосы и сильно за них тянула, однако это медленное ровное давление приносило вместе с болью наслаждение.

Он целиком отдался этому наслаждению — и волна экстаза подхватила его, унося туда, где не существовало больше ничего. Его миром стали жаркое прикосновение ее кожи, влага ее страсти, ее прерывистые вздохи.

Секунду он не шевелился, ни о чем не думая. Он уже кончал, однако его эрекции должно было хватить еще на несколько минут. Этого времени будет достаточно для того, чтобы доставить ей наслаждение. Лео начал медленно двигать бедрами, тереться об нее, тихо покусывать чувствительное местечко за ухом. Она забилась, начала его отталкивать, заерзала… а потом вдруг вскрикнула и что-то пролепетала, задыхаясь.

Лео лежал на ней, слушая отчаянное биение своего сердца. Оно постепенно стало выравниваться. Виола лениво зашевелилась под ним, провела руками по его спине, а стопой, потерявшей туфельку, — по его ноге.

Он прижался губами к впадинке между ее ключицами и проговорил:

— А вот это, дорогая моя, даже наш безнравственный лорд назвал бы настоящим взрывом страсти!

Глава 17

Пыль от разбитой штукатурки кружилась в воздухе, попадая в потоки солнечного света, лившиеся в окна. Лео потер глаза и еще раз обвел взглядом комнату. Все оказалось не настолько плохо, как он подумал, но явно было сделано не для того, чтобы обнаружить сокровища принца.

Сэндисон уже успел позаботиться о том, чтобы пол снова привели в порядок, а штукатуры сейчас поспешно обновляли стены. Однако все еще было очень заметно, что Чарлз выместил свою злость на доме. Это еще раз подтвердило, что он не нашел ни самих денег, ни каких-то указаний на то, где они могут быть.