Читать книгу "Дочь итальянца - Амелия Тоуни"

— На сегодня хватит. Я, пожалуй, пойду. Спокойной ночи, Арабелла.

Он качнул головой и вышел. Молодая женщина пошла за ним — посмотреть, как он будет садиться в фургон и уезжать. Но вместо этого Маурицио залез в кузов. Когда он не вылез обратно, она подошла узнать, что происходит, и увидел его стелющим постель при свете переносного фонаря.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Ложусь спать, — раздалось в ответ.

— Здесь?

— Где же еще?

— Разве тебе не по карману снять номер в ближайшей гостинице? — снова спросила Арабелла.

— Мне по карману купить эту гостиницу целиком, — ничуть не рисуясь, сказал Маурицио. — Но она на расстоянии нескольких миль отсюда. А я не оставляю тебя здесь одну. Тут небезопасно.

— Маурицио…

— Спокойной ночи. И, Арабелла…

— Да?

— Запри обе двери.

— Но я думала, что ты будешь охранять меня… — недоуменно протянула она.

— Запри… от меня.

— Ничего не понимаю, — покачала она головой. — Но ты же можешь забраться через чердачное окно, а затем через дыру в потолке.

— Арабелла, забудь об этом и сделай, как я сказал!

— Хорошо-хорошо… — Она повернулась и ушла бормоча: — Но, по-моему, это глупо…

Она проснулась рано утром, однако Маурицио был уже на ногах.

— Завтрак! — крикнула она, приоткрыв дверь.

Движения Маурицио были скованными, какими и должны быть у человека, проведшего холодную ночь на жестком полу. Он медленно пил кофе с сыром и хлебом, а Арабелла наблюдала за ним. Когда он поел и отправился работать, она вышла следом и указала на крышу, на которой только по цвету черепицы — красной и новой, а не черной, закопченной — можно было определить, где раньше находилась дыра.

— У тебя здорово получилось.

— Я же начинал свою карьеру как строитель, — ответил Маурицио. — Раньше я мог сделать этими руками все, что угодно, но уже давненько не брался за молоток и гвозди. — Он вдруг усмехнулся: — Уже много-много лет я не был таким грязным… и таким счастливым.

Он показал свои ухоженные руки, на которых за прошедшие два дня появились ссадины и ушибы.

— Расскажи, чем ты занимался… ну, после того как я… как мама увезла меня в Лондон, — робко попросила Арабелла.

Она не рассчитывала на откровенный ответ, но неожиданно Маурицио принялся рассказывать:

— Я уехал отсюда и стал брать заказы на ремонт зданий. Дело пошло, и я нанял нескольких человек в помощь. Потом увел один заказ из-под носа у самой крупной местной строительной фирмы. Им не понравилось… и я получил вот эту отметину. — Маурицио потер шрам на левой щеке.

— О боже! — ужаснулась Арабелла.

— Но я не сдался. И постепенно все привыкли думать, что со мной лучше не связываться. — Ее собеседник невесело усмехнулся. — С тех пор моя репутация жесткого предпринимателя неуклонно растет.

— Как ты смог из простого строителя стать тем, кто ты сейчас? — спросила Арабелла.

— Я решил построить себе дом, купил участок земли. Неожиданно цена на него возросла, и я его перепродал. Оказалась, что продавать землю и здания намного выгоднее, чем строить. Так я занялся и этим бизнесом. А как только начал делать деньги, то не мог уже остановиться. Хотя несложно зарабатывать больше денег, чем тебе необходимо, если посвящать этому всего себя и не думать ни о чем другом двадцать четыре часа в сутки.

— Ты не мог ни о чем не думать, — возразила Арабелла. — А как же твоя жена?

— Надин вышла за меня замуж из-за денег.

— Зачем же ты женился на ней?

Он задумался и наконец сказал откровенно:

— Не скажу, что она мне не нравилась. Но прежде всего она была символом моего положения в обществе. Ее семья старинного рода. До того, как у меня появились деньги, Надин и не посмотрела бы на меня. Это заставляло меня чувствовать удовлетворение. — Маурицио состроил презрительную гримасу. — Плохо, не так ли? Но я плохой человек, Арабелла. Я никогда не был хорошим. Это ты делала меня лучше.

— Нет! — яростно воскликнула она. — Ты говоришь чушь! Плохой человек не бросился бы не раздумывая на двух здоровенных мужчин, чтобы спасти незнакомую девушку!

— Но не так давно ты назвала меня бесчувственным типом, манипулирующим другими людьми, — напомнил ей Маурицио и добавил: — И в чем-то ты была права…

— Это трудно объяснить, — медленно произнесла Арабелла, — но сейчас мне неловко за мои слова. Думаю, что в тот вечер мы оба были не правы. Знаешь, Маурицио, похоже, своим нынешним поведением ты вынуждаешь меня почувствовать, что я неверно судила о тебе…

— Нет. Ты не понимаешь всей силы денег и их влияния на человека!

— Какой силы? Какого влияния? Здесь нет правил и все зависит от человека.

— Хорошо, когда тебя защищают…

— Я не защищаю тебя! — воскликнула молодая женщина. — Я прежде всего стараюсь разобраться в себе, как ты не понимаешь!

— Я только сказал, что хорошо знаю себя…

— Чепуха! Никто не знает себя хорошо!

— В то время, в Каренне, все мои мысли были о том, как уберечь тебя… и нашего ребенка.

— У тебя больше не было детей? — спросила Арабелла.

Увлеченная разговором, она не заметила, как подошла к краю пропасти и чуть не упала в нее.

Она забыла о причине их ссоры три месяца назад. Опомнившись, резко замолчала.

— Нет, — сказал спокойно Маурицио. — Ты хочешь поговорить об этом?

— Нет! — поспешно воскликнула она. — Нет, не хочу!

10

Арабелла уже входила в дом, когда услышала тихие слова за спиной:

— Прости, Абби. За все прости.

— Что?

Она резко повернулась, неуверенная, что не ослышалась. Но Маурицио уже лез на крышу.

— Самое время работать. Посмотрим, успеем ли мы покончить с этой крышей сегодня, — произнес он, скрываясь в чердачном окне.

К вечеру с потолком было покончено. Арабелла приготовила ужин и накрыла на стол. Она надеялась, что они поговорят еще, но Маурицио сказал «спокойной ночи» и уехал. Итак, он решил, что ее можно больше не охранять? У молодой женщины стало тоскливо на душе.

Ночью, как назло, пошел сильный дождь. Лето кончилось, и первая же атака осени производила впечатление. Арабелла беспокойно поглядывала на потолок. Но на нее не упало ни капли. Как строитель, Маурицио прекрасно знал свое дело…

Она погружалась в дремоту, когда услышала странное поскрипывание снаружи. Арабелла резко села на кровать и прислушалась. Но шум дождя заглушал все остальные звуки.