Читать книгу "Непрощенный - Максим Шахов"

Кащеев молча поднял бокал, и они выпили, не чокаясь.

65

Урча мощным движком, «Мустанг» без номеров свернул к автомобильной свалке. Обогнув ее полукругом, автомобиль остановился у самой дальней от дороги ее оконечности. Движок умолк, и салон сразу наполнился звуками греческой ночи. Мелодично, словно скрипачи, выводили свои рулады цикады. Среди остовов автомобильных машин шуршали и попискивали мыши. Сверху доносился шорох крыльев высматривающего их своим рентгеновским взглядом филина. От порта послышался простуженный бас буксира.

Сидящие в машине переглянулись, и пассажир автобуса, которого покойный Томас Симпли принял за моряка, выскользнул из салона. Оставив дверцу открытой, он бесплотной тенью растворился в ночи. Его напарник, оставшийся за рулем, сидел неподвижно, чутко прислушиваясь к доносящимся звукам. Но даже он не расслышал шагов своего товарища. Тот, словно материализовавшись из ниоткуда, вынырнул позади машины из темноты.

– Порядок, Вилли! – сказал он. – Ни души! Давай!

Вилли наклонился и закрыл пассажирскую дверцу, потом положил руки на руль «Мустанга» и вздохнул:

– Эх, жаль! Забрать бы его домой! Толстый Чак за тысячу привел бы этого красавца в полный порядок!

– Что? – подошел к водительской дверце напарник Вилли.

– Я говорю, Сид, что теперь таких машин уже не выпускают из-за этого долбаного энергетического кризиса! Забрать бы в Штаты и довести до ума! Вот была бы красота!

– Боюсь, на «Наутилус» она не поместится, Вилли! – хмыкнул Сид.

– То-то и оно! – с сожалением вздохнул Вилли и завел движок.

Пристегнувшись ремнем, он быстро отъехал, после чего с разгона врезался правым боком «Мустанга» в кучу машин. Посыпались стекла, сверху на «Мустанг» со скрежетом навалился кузов какой-то машины.

– Ты в порядке, Вилли, не придавило? – спросил отошедший в сторону Сид.

– Я-то в порядке, – отозвался Вилли. – А вот «Мустангу» конец. Веришь, сердце кровью обливается…

Осторожно выбравшись из искореженной машины, Вилли вздохнул в последний раз, после чего оба мужчины быстро направились прочь. Минут двадцать спустя они уже обогнули Элефсин и вышли на дорогу, ведущую к натовской военно-морской базе. На КПП Вилли и Сид предъявили удостоверения сотрудников гидрографической службы ВМС США.

У одного из причалов базы стояла странного вида подводная лодка. В длину она была примерно десять метров. Рубка лодки скорее походила на зализанный «фонарь» истребителя. Никаких номеров на рубке лодки не имелось, зато ее украшала витиеватая эмблема все той же гидрографической службы.

Часового у трапа лодки не было, сам трап тоже отсутствовал. Но зато в рубочном люке торчал одетый в ветровку и бейсболку парень совершенно гражданского вида. При приближении Вилли и Сида он зевнул и потянулся к микрофону внутреннего переговорного устройства.

– Кэп, наши парни из города вернулись!

– Отдай трап! – послышался из динамика голос капитана странной субмарины.

– О’кей! – совсем не по уставу ответил вахтенный, сунул микрофон в держатель и выбрался из рубки.

Трап был откидной и крепился снаружи на корпусе. Вахтенный перекинул его на причал одной рукой, поскольку тот был сделан из легкого титанового сплава. Когда он отступил в сторону, пропуская Сида и Вилли, под его ветровкой обозначился компактный пистолет-пулемет.

Спустя полчаса после этого игрушечная подводная лодка бесшумно отвалила от стенки и направилась к выходу из базы. Двигалась она настолько медленно, что моряки стоящих у причалов кораблей, ставшие случайными свидетелями выхода «Наутилуса» в море, провожали его презрительными ухмылками.

Дошлепав в надводном положении до ближнего рейда, «Наутилус» совершил погружение. И тут, в толще морской воды, словно бы преобразился. Без каких-либо усилий лодка развила скорость в тридцать пять узлов, что соответствовало примерно шестидесяти пяти километрам в час, и взяла курс на Дарданеллы.

66

«Шифротелеграмма

Совершенно секретно

Весьма срочно

Начальнику ГУ контрразведки ФСБ

Настоящим довожу до Вашего сведения, что сегодня на экстренную связь с куратором от резидентуры вышел осведомитель Шерхан, проживающий в лагере переселенцев из Чечни «Амаль».

Шерхан сообщил, что с несколькими из проживающих в лагере мужчин сегодня встречался человек арабской национальности, предположительно, гражданин одного из арабских государств. При разговорах указанный человек осторожно давал понять, что является эмиссаром Аль-Каиды. Всем своим собеседникам он сделал предложение вернуться в Чечню для продолжения вооруженной борьбы в составе некоего финансируемого Аль-Каидой незаконного формирования.

Замначальника Стамбульской резидентуры».

«Шифротелеграмма

Совершенно секретно

Весьма срочно

Заместителю начальника

Стамбульской резидентуры

Прошу предпринять меры для установления личности человека, выдающего себя за эмиссара Аль-Каиды. Для этого рекомендую устроить встречу Шерхана с указанным человеком с использованием микрофотоаппаратуры. Для стимулирования Шерхана разрешаю использовать средства резидентуры в размере до пятидесяти тысяч долларов США. В ходе встречи ориентировать Шерхана на осторожное выяснение следующих вопросов:

1) фамилия либо кличка командира формирования;

2) район локализации формирования.

Замначальника главного управления контрразведки ФСБ».

67

– Моня, Монечка, ну как? – вынырнула сияющая Лизавета из надстройки.

Моня, полулежавший в шезлонге на корме яхты, приподнял голову и окинул Лизавету оценивающим взглядом. Она вырядилась в шортики с бахромой и лифчик от нового купальника.

– Срамота! – сказал Моня.

– Что?!

– Срамота! – повторил Моня, приложившись к горлышку «Камю».

Он был уже прилично пьян, поскольку вылакал почти полбутылки.

– В каком смысле срамота?

– В прямом, – сказал Моня. – Ты ж, блин, уже тетка, а выряжаешься, как малолетка…

– Кто тетка? Кто тетка?! Я?!

– Ну не я же! И не ори! – спокойно проговорил Моня. – А то я скажу, чтоб Шварц тебя выкинул в набежавшую волну, блин, как эту, как ее… – так и не вспомнив, как кого, Моня снова приложился к бутылке.

– Ы-ы-ы! – завыла Лизавета, присев под фальшбортом.

– Да не вой ты! – сказал Моня. – На, лучше выпей! Классная конина!

Лизавета еще пару раз натужно всхлипнула, но без публики рыдать было без толку. Моня нагрузился так основательно, что его не пронял бы и плач самой Богородицы, Шварц дрых в каюте, так что от его храпа переборка дрожала, а капитан, взятый в аренду вместе с яхтой, сидел в рубке и слушал в наушниках музыку.