Читать книгу "Тварь 1. Графские развалины - Виктор Точинов"

Лицо у него стало жесткое, недоброе. А лексика и манеpa разговора – как Кравцов давно уже отметил – казались больше подходящими для взрослого человека, чем для мальчишки лет тринадцати – именно на столько Даня выглядел.

Интересно, что вырастет с годами из этого паренька, недрогнувшей рукой и без тени жестокости свертывающего головы воронам? – подумал Кравцов, всматриваясь в черты лица Дани, в глаза редкого синего цвета, контрастирующие с черными волосами. И вдруг увидел – не глазами, а внутренним писательским взором – его взрослым. Увидел невысокого, худощавого человека, опасного, как лезвие бритвы; безжалостного, но уверенного в необходимости и правильности всех своих поступков… Цыц! – прикрикнул Кравцов на свое писательское воображение. Потом спросил, внутренне сетуя на себя за недогадливость:

– Скажи, пожалуйста, Даня – это сокращение имени Даниил?

– Его самого, – подтвердил несносный мальчишка. – Сестра про меня рассказала?

Кравцов кивнул. Хотел спросить, где она, сестра, сейчас – с Аделиной в течение двух дней после памятного визита в «Орион» Кравцов не встречался. Пару раз попробовал дозвониться – ее мобильник оказался отключен.

Но ничего спрашивать Кравцов не стал. Сначала стоило определиться в своем отношении к девушке Аде.

…Вернувшись в вагончик, он снова вспомнил про Ворона. И озадачился вопросом: сколько, интересно, лет старику? Когда-то тот казался старше Кравцова-отца лет на двадцать, а то и больше. Теперь – если бы отец не умер три года назад – они, скорее всего, выглядели бы ровесниками…

Хорошо законсервировался старый хрыч. Что бы значило его заявление про стрельбу вверх и поглядывание по сторонам?

Кравцов был уверен, что слова старика относятся именно к утренней эпопее с воронами. О предстоявшей вечером охоте на вальдшнепов он как-то не подумал…

Да и откуда Ворон мог о ней знать?

4

Тяга вальдшнепов – крупных лесных куликов – начинается за полчаса до заката и завершается с наступлением полной темноты, так что выезжать слишком рано не стоило.

Темнело в конце мая поздно, но Кравцов собрался загодя – и правильно сделал. В половине восьмого за окном раздался звук двигателя.

Кравцов удивился – «сааб» Пашки подъезжал и отъезжал практически неслышно. Выглянул в окно и увидел старый «мерседес» салатного цвета. Неужели та самая «Антилопа-Гну»? Точно, за рулем сидел Козырь в камуфляжном охотничьем костюме.

– Не смог в свое время со старушкой расстаться, – пояснил Паша пару минут спустя, тронувшись с места. – Поставил здесь, в Спасовке. На всякий случай. Выручить за нее три года назад можно было гроши, и… Знаешь, первая машина – как первая женщина. Только первую свою женщину, женившись на другой, в гараже не поселишь…

Пашка улыбнулся и помолчал несколько минут, продолжая улыбаться. Наверное, вспомнил первую женщину. Кравцов наконец понял, отчего так изменилась улыбка Козыря. Раньше тот, улыбнувшись, тут же характерным жестом – указательным пальцем у переносицы – поправлял очки. Похоже, подражал одному из персонажей «Неуловимых мстителей», культовой кинокартины их детства. Да и очки выглядели точно как в фильме – небольшие круглые линзы, тонкая проволочная оправа. Близорукость у Пашки была слабая, мог бы и обойтись без этого оптического прибора, – надевал, пижоня.

Ныне очков он не носил. И глаза не поблескивали характерно, как у людей, вставивших контактные линзы. Надо думать, сделал операцию по коррекции зрения, или близорукость прошла сама собой – с годами почти все люди становятся немного дальнозоркими. Кравцов подумал, что Пашка, расставшись с очками, наверное, еще долго подносил палец к пустой переносице… Характерный штрих, неплохо бы куда-нибудь вставить…

Козырь тем временем вернулся к автомобильной теме:

– А с твоей тачкой что? В город небось электричкой мотался?

– Говорят, через несколько дней закончат. Правда, неделю назад говорили то же самое…

– Будешь на ней ездить? Или…

– Не знаю, – сумрачно сказал Кравцов. – Возможно, придется продавать и брать новую…

Он действительно не знал. Не знал, сможет ли сидеть за рулем машины, в которой погибла Лариса.

– У меня есть предложение. Бери ключи от гаража и от «Антилопы», пока со своей не разобрался, а доверенность я на неделе подвезу. Я ею все равно раза три-четыре в год пользуюсь, чаще на охоту-рыбалку не получается выбраться… А машина, которая не ездит, куда быстрее портится; езда по гололеду, солью посыпанному, не в счет, понятно… Помнишь, как батька твой говорил? – саблей рубиться надо, а то в ножнах заржавеет.

– Вообще-то он это про другую «машинку»…

– Какая разница, принцип тот же… Согласен?

Кравцов согласился, хотя излишней нужды в машине не испытывал. Но мало ли что случится… Ключи и доверенность карман не протрут. Да и «Антилопа», честно говоря, ему понравилась. Ее просторный салон отчего-то напомнил 21-ю «Волгу», на которой ездил Кравцов-отец лет тридцать назад (малыш Ленька сидел впереди, на «штурманском» месте). Весьма отдаленно напомнил, конечно.

Но и в той и в другой машине чувствовалась какая-то капитальность, основательность, – и не было доведенного до абсурда рационализма, просчитанной на компьютере безлико-идеальной правильности… Эргономики – меньше, индивидуальности – больше. Ход же машин не стоило и сравнивать. Восемь цилиндров – это все-таки восемь цилиндров, не важно, что движку двадцать с лишним лет.

«Антилопа» тем временем свернула на одну из улиц поселка Торпедо, граничившего со Спасовкой. Вернее, не совсем граничившего – разделяла их одноименная поселку фабрика спортинвентаря. Несмотря на столь близкое соседство, поселок и село относились к разным субъектам федерации – к Санкт-Петербургу и Ленинградской области соответственно.

Надо сказать, что жизнь в Царскосельском пригородном районе Питера и в Гатчинском районе Ленобласти различалась – и не в пользу спасовцев. В торпедовские дома горячая и холодная вода, отопление и газ попадали по трубам. В Спасовке – колодцы и колонки, печи, приткнувшиеся к домам железные шкафы с газовыми баллонами. У жителей Торпедо стояли телефоны с городскими семизначными номерами, а в Спасовку приходилось дозваниваться через межгород.

Естественно, торпедовские и спасовские парни – по крайней мере, во времена юности Кравцова – не слишком-то ладили. Хотя справедливости ради надо сказать, что с жителями Антропшино – деревни тоже областной, протянувшейся по противоположному краю долины Славянки – юные спасовцы враждовали куда более ожесточенно, дело доходило до драк стенка на стенку. Но корни той вражды уходили во времена, когда и фабрики, и поселка Торпедо в природе не существовало.

…Улица, по которой они катили, вырвалась из поселка на простор полей, асфальт под колесами исчез. Километра через полтора Паша свернул на пересекавшую их путь бетонку – старую, заброшенную, с пробивающейся сквозь трещины бетона зеленью.