Читать книгу "Коготок увяз... - Марина Серова"

– Вот… Позвони завтра…

И пошла к выходу.

На сегодня с меня этого дегенерата хватит! Даже в интересах дела я не согласна провести с ним сегодня еще хоть пару минут!

* * *

Конечно, не взяв машину, я обломалась. Теперь мне придется добираться до дома своим ходом. На Тарасов опустилась ночь, и улицы отличались безлюдностью и спокойствием. Я медленно шла по проспекту, который, казалось, и сам был удивлен редким прохожим, и думала. Легкая обида на мужскую особь по имени Анатолий ушла, растаяв в воздухе. Чего ждать от гнусной породы «сов. джентеля»? К тому же верного кандидата на…

Кстати, девушка-крупье сказала, что Анатолий в казино появлялся часто. Особенно в последнее время. Сегодня он просадил две тысячи. У Володи пропали три и дорогой брелок. Сегодня видела, как Анатолий получал деньги от Вагифа. Вряд ли он при столь ярко выраженной рахитичности занимается рэкетом… Тогда чем?

И откуда он, черт его побери, знает, как меня зовут? Что у них за мафия с Зенчиками? Все в принципе близнецы-братья. Мелкие, противные, жадные, похотливые… Фу, гадость-то какая!

Я не заметила, как дошла до дома. Мне показалось, что я добралась до него за считаные минуты. Поднявшись на лифте, вошла в квартиру. Плюхнувшись в кресло, включила автоответчик. Должны же быть какие-то интересные сообщения от моей следственной бригады!

Сообщения были. Саша сообщала, что она весь день следила за Вагифом и больше у него в продаже не было ничего интересного, а Леша не появлялся. Голос Андрюшки Мельникова поведал, что найден труп отвратительного Бориса.

Следующий звонок я приведу полностью. Услышав этот голос, я обалдела. Во-первых, меня уже лет десять никто не отчитывал. Не очень-то я это позволяю. А во-вторых, я была потрясена несправедливостью и гнусностью инсинуаций по моему адресу.

Голос Люсеньки Пономаревой с визгливой истеричностью начал с прямого обвинения:

– Татьяна! Я просила… Нет, я требовала, чтобы вы оставили нас в покое. Из-за вас гибнут люди. Вы продолжаете совать свой нос в чужие дела. Вы подключили к расследованию невинных детей. Если в вас есть хоть что-то человеческое, прошу вас – прекратите копаться в грязном белье, очерняя память о моем сыне! Вы – не мать. Вам никогда не понять моих чувств. Живите нормальной жизнью. Выйдите замуж, родите ребенка… Станьте такой, как все порядочные женщины. Если я увижу вас еще раз возле нашего дома, я обращусь в милицию!

Брямс. Трубку положили с таким расчетом, чтобы у меня создалось ощущение, что опустили ее с размаху прямо на мою бедную головушку.

Ну и стерва! Как ее умудряется терпеть Пономарев? Я почувствовала себя совсем гадко. Сначала меня опустил мерзкий белесый уродец с завышенной самооценкой. Теперь я получила бесценный совет жить как все люди. Сейчас! Вот сразу и начну! Присяду на шею мужу, начну стервенеть и толстеть! Пялиться в телевизор! Я даже начну смотреть «Санта-Барбару»! А читать буду только Джуд Деверо! Страсти, «истинная любовь» – восторг и упоение…

Нет, ну почему? Я же не заставляю всех, распрощавшись с мещанским уютом, бегать за преступниками, пытаясь заработать деньги на полезном деле ассенизаторства? Я не заставляю их читать «Улисса» Джеймса Джойса и книги Германа Гессе! Я вообще не предлагаю им играть в мою игру… А меня можно учить. Я же не добилась в этой жизни ничего! Я не вышла до сей поры замуж… Вот и выйду. За Толяна. Завтра. Чем уродливее, тем лучше для общества.

Стоп. Не расходись, Танечка… Успокойся.

Я села и сделала глубокий вдох. Маленькая дыхательная гимнастика привела мои разбушевавшиеся чувства в норму. Дышать сразу стало легче. Заварив растворимый кофе – на варку не было сил, – я закурила и посмотрела в окно. Психоз прошел. Несоответствие стандарту всегда вызывает отрицательную реакцию у общественности. Так что привыкшая к этому мисс Иванова может успокоиться. А спокойствие мисс Ивановой необходимо. От нервов, простите, расшалившихся страдает качество аналитичности.

Аналитичности помогает гадание на костях. Раз уж я не могу сделать две восковые фигурки и потыкать их иголкой. По этическим, конечно, соображениям. Неохота брать из-за такой мелкоты грех на душу. Но не железная же я леди! Не Маргарет Тэтчер! И прямое вторжение в мой мир, в мое, если хотите, жизненное кредо, я иногда переношу без должного смирения…

Я кинула кости. Они были, кажется, рассержены не меньше моего. Кувыркнувшись, они остановились. Числа сообщили мне:

«8+21+25». «Научитесь пропускать мимо ушей необоснованные обвинения».

Я кинула второй раз. Их советы возвращали моей душе утраченное спокойствие.

«11+36+17». «Как бы плохо вы ни думали о женщинах, любая женщина может подумать о вас еще хуже».

Да уж не преминет это сделать! Даже раньше, чем я успею о ней подумать вообще!

«13+30+10». «Держите под контролем свое настроение».

Спасибо. Я успокоилась. Мое дыхание стало ровным. На губах появилась улыбка. Мне стало на все наплевать. Существовало только мое дело. И человек в тюрьме, обвиненный в убийстве. Человек, мило назвавший меня барышней… Если я не стану окончательно циником, то только благодаря таким людям.

Глава 9

Ночь я провела беспокойно. Мне снились незапоминающиеся кошмары, я постоянно просыпалась, поэтому утром я напоминала вареную вермишель. Долго не могла прийти в себя, выпила пять чашек кофе, приняла горячий душ и теперь пыталась привести себя в порядок с помощью дыхательной гимнастики.

Звонок в дверь заставил меня встрепенуться. Во-первых, я никого не ждала. Во-вторых, я была просто не готова к приему гостей. Вид у меня, мягко говоря, оставлял желать лучшего.

Подойдя к зеркалу, я еле удержалась от стона. Помочь моему лицу принять надлежащий вид мог только опытный художник из фирмы «Натрон». Из зеркала на меня смотрело лицо с черными кругами вокруг запавших глаз и мертвенно-бледным цветом кожи. Я могла претендовать на главную роль в фильме «Живые мертвецы».

– Вот к чему приводят сомнительные развлечения и азартные игры, – простонала я. – Как теперь мне предстать пред глазами человечества?

В дверь настойчиво звонили. Человечество желало посмотреть на подурневшую от разврата Татьяну Иванову. Ну и ладно. Его проблемы. Хочет смотреть на этакий кошмар – пускай.

– И не удивлюсь нисколько, если это милиция… – мрачно сказала я в пространство. Вспомнилось нетленное:

«– А что это за шажки такие по лестнице?

– А это нас арестовывать идут…

– А-а… Ну-ну…»

Ладно, я пошла открывать. Лучше сдаться сразу. Потом найму адвоката, который докажет, что Бориса я убила в припадке безумной страсти.

За дверью стоял Пономарев. Он был воплощением сочувствия и сострадания. Увидев мой жалкий вид, тихо ойкнул и пробормотал:

– Я не вовремя… Вы не больны, Таня?