Читать книгу "Ведьма с Портобелло - Пауло Коэльо"

– Святая Сара, покровительница цыган. Всехотела посетить ее церковь во Франции, но отсюда так просто не выбраться… Нуженпаспорт, разрешение…

«…а кроме того, деньги» – хотела сказать я иосеклась. Дочь может подумать, будто я прошу у нее.

– Да и работы много.

Снова воцаряется молчание. Она отодвигаеттарелку, закуривает. Взгляд не выражает ничего, никакого чувства.

– Ты думала, что увидишь меня когда-нибудь?Молча киваю. Вчера от жены цыганского барона я узнала, что она была в ихресторанчике.

– Близится буря. Ты не хочешь прилечь, поспатьнемного?

– Я ничего не слышу. Ветер дует так же, какраньше. Лучше поговорим.

– Поверь мне. Еще будет время поговорить: всюсвою жизнь, сколько бы ее ни оставалось, я буду рядом с тобой…

– Не надо этого сейчас говорить.

– …но сейчас ты устала, – я продолжаю, делаявид, что не слышала ее замечания. Я чувствую, что надвигается буря. Как всякаябуря, она несет с собой разрушение, но в то же время орошает поля, и вместе сдождевой водой нисходит на нас небесная мудрость. Как всякая буря, она должнапройти. И чем яростней она, тем скорее кончится.

Слава богу, я научилась встречать бури.

И, словно все Святые Марии Моря услышали меня,по цинковой крыше ударяют первые капли дождя. Девушка докуривает, я беру ее заруки и веду к своей кровати. Она ложится, закрывает глаза.

Не знаю, как долго она проспала. Я сидела, несводя с нее глаз, и тот же голос, что слышался мне в лесу, шептал, что всебудет хорошо, что тревожиться не надо, что перемены, которые готовит намсудьба, будут благоприятны, если только сумеем распознать их потаенную суть. Незнаю, кто забрал мою дочь из приюта, кто вырастил ее и выучил, превратил в этунезависимую и успешную – так, по крайней мере, кажется – женщину. Я помолиласьза этих людей – они помогли моей девочке выжить и не пропасть в этой жизни, –но вдруг почувствовала укол ревности, потом отчаянье, потом раскаянье иоборвала разговор со святой Сарой… Может быть, и напрасно привела она мою дочьсюда: то, что я потеряла, вернуть уже не удастся никогда.

Но передо мной было воплощение моей любви. Итотчас воскресли в памяти дни, когда я то подумывала о самоубийстве, тособиралась сделать аборт, то хотела навсегда покинуть этот край и уйти, кудаглаза глядят и ноги несут. Именно тогда увидела я, как пролились мои слезы икровь на дерево, и услышала голос самой природы, который уже не стихал с тойпоры, а делался все более внятным. Немногие люди из нашего табора знали обэтом. Понять мою беду мог бы мой защитник и покровитель – тот, кто тогдаотыскал меня в лесу, но он вскоре умер.

«Свет – нестоек, ветер гасит его, молния вновьзажигает, никогда не будет он прямо здесь, сияющий, как солнце, – и все-таки онстоит того, чтобы за него бороться», – часто повторял он.

Единственный человек, который не отверг меня иубедил остальных в том, что я могу вновь занять свое место в их мире. Толькоблагодаря его непререкаемому авторитету меня не выгнали вон.

И, к несчастью, он – единственный, кто никогдане увидит мою дочь, не познакомится с ней. Я поплакала по нему, пока онанеподвижно лежала в моей убогой кровати, на которой ей, наверно, было неудобнои жестко: она-то ведь привыкла к комфорту. Тысячи вопросов стучали у меня вголове – чем занимаются ее приемные родители, где она жила, училась ли вуниверситете, любила ли кого-нибудь, что намерена делать дальше… Но ведь это нея обошла полсвета, чтобы найти ее, и, стало быть, мне положено не задаватьвопросы, а отвечать.

Она открыла глаза. Я хотела погладить ее поголове, одарить нежностью, скопившейся в моей душе за все эти годы, нонеизвестно было, как она к этому отнесется, и потому я сдержалась.

– Ты пришла сюда, наверно, чтобы узнать,почему…

– Нет. Я не хочу знать, почему мать бросаетсвое дитя; нет и не может быть причин для этого.

Слова ее разрывали мне сердце, но я не знала,как ответить на них.

– Кто я такая? Чья кровь течет во мне? Вчера,после того, как поняла, что смогу найти тебя, я ужаснулась. С чего начать?Разве не так? Ты ведь цыганка и, значит, умеешь гадать на картах. Предскажи,что будет со мной.

– Нет, мы гадаем только чужим. И темзарабатываем себе на пропитание. Людям нашего племени мы не гадаем – ни поруке, ни на картах. А ты…

– …часть племени. Хотя женщина, приведшая меняв этот мир, отправила меня в дальнюю даль.

– Да.

– Ну так что же я делаю здесь? Я увидела твоелицо, теперь могу возвращаться в Лондон, тем более что отпуск на исходе.

– Ты не хочешь спросить меня о твоем отце?

– Мне это совершенно не интересно.

И тут я поняла, чем могла бы помочь ей. Ибудто сами собой, помимо моей воли, выговорились слова:

– Ты сможешь понять, какая кровь течет в моихжилах и в твоем сердце.

Моими устами говорил мой покойный учитель.Дочь снова закрыла глаза и проспала почти двенадцать часов кряду.

На следующий день я проводила ее в окрестностиСибиу, где недавно открыли краеведческий музей. А до этого впервые в жизни снаслаждением накормила ее завтраком. Она отдохнула, стала немного мягче ирасспрашивала меня о цыганах, так и не задав ни одного вопроса о моей жизни.Скупо рассказала о себе, и я узнала, что стала бабушкой! Ни о муже, ни оприемных родителях даже не упомянула. Сказала еще, что продает землю в далекойстране, но что скоро должна будет вернуться в Лондон.

Я предложила было: «Хочешь, научу тебя делатьамулеты от сглаза и порчи?», но это ее не заинтересовало. А вот когда речьзашла о целебных травах, попросила меня показать, как их отличать и находить.Мы как раз проходили мимо сада, так что я смогла передать ей свое знание, хотьи знала, что оно вылетит у нее из головы, как только она вернется в отчий край,то есть, как я теперь знала, – в Лондон.

– Не мы владеем землей – она владеет нами. Впрежние времена мы беспрестанно кочевали, и все вокруг принадлежало нам – ивода, и трава, и поля, по которым катили наши телеги. И наши законы былизаконами природы: выживает сильнейший, а мы, слабые, мы, вечные изгнанники,учимся скрывать и таить свою силу, чтобы применить ее, лишь когда придет время.Мы верим, что Бог не создал Вселенную. Бог и есть Вселенная, мы пребываем вНем, Он – в нас. Хотя…

Я осеклась. Но все же решила договорить, чтобытак почтить память моего учителя: