Читать книгу "21.12 - Дастин Томасон"

Потом она поцеловала его в тыльную часть ладони и отвела в гостиную, где включила телевизор. Известный репортер Вольф Блитцер вел прямой эфир из центра оперативной информации, сообщая, что личность второго пациента все еще остается загадкой.

— У тебя на борту достаточно припасов? — неожиданно задал вопрос Стэнтон.

— Достаточно для чего? — переспросила Нина. — Не надо напускать на себя таинственность. Это угнетающе действует на нервы даже собаке.

Глядя на нее, Стэнтон вдруг испытал чувство, какого даже не ожидал в себе обнаружить до нынешнего вечера. После десяти лет работы в лаборатории, десяти лет борьбы за финансирование исследований прионовых заболеваний, после десяти лет предупреждений, что катастрофа может случиться в любой момент, теперь, когда неизбежное произошло, Стэнтон понял, что хочет лишь одного: отправиться с Ниной в гавань, подняться на борт «Плана А» вместе с ней и Догмой, чтобы навсегда забыть о прионах и болезнях.

— Что, если нам сбежать? — предложил он.

— Куда? — спросила Нина, вскинув голову.

— Куда угодно. Да хоть на Гавайи.

— Прошу тебя, Габриель, не надо.

— Я говорю совершенно серьезно, — сказал он, глядя ей в глаза. — Сейчас я хочу только быть с тобой. Меня больше ничто не волнует. Я люблю тебя.

Она улыбнулась, но в ее улыбке отчетливо сквозила грусть.

— Я тоже тебя люблю.

Стэнтон склонился вперед, чтобы поцеловать ее, но, прежде чем их губы слились, Нина отвернулась.

— Что такое? — спросил он, сразу же отпрянув.

— Ты слишком перенапрягся, Габриель. Но это пройдет. Все когда-нибудь заканчивается.

— Но я хотел бы переждать эту напасть вместе с тобой. Скажи, что тебе нужно?

— Пожалуйста, Габриель!

— Скажи же!

И она заговорила, теперь уже не отводя взгляда в сторону:

— Мне нужен мужчина, который не будет волноваться, что опоздает на работу, потому что слишком долго занимался любовью. Мужчина, который на самом деле способен уплыть со мной, оставив прошлое навсегда позади. Ты — самый талантливый и энергичный человек из всех, кого я знаю, и мне это в тебе нравится. Но даже если ты завтра отчалишь на моей лодке, через два дня будешь готов вплавь вернуться к себе в институт. Ты не сможешь действительно все бросить и забыть. Особенно в такое время.

Стэнтону не впервой было это слышать, и каждый раз он пытался убедить себя, что подобный его образ — лишь плод фантазии Нины. Что описываемый ею мужчина на самом деле не существовал. Что несходства их характеров однажды чудесным образом станут гармонично дополнять друг друга. Почему же сегодня он не находил аргументов, чтобы спорить с ней?

Нина снова положила голову ему на плечо. Они еще немного помолчали.

Вскоре Стэнтон услышал ритмичное дыхание, так хорошо ему знакомое. Он не удивился — Нина была способна заснуть где и когда угодно: на скамье в парке, в театре, на переполненном пляже. Стэнтон тоже закрыл глаза. Напряжение во всем теле, которое он ощущал, начало ослабевать. Он подумал, не позвонить ли Дэвису, чтобы узнать новости о временном графике. Но эта идея мгновенно растворилась в памяти, подавленная усталостью и грустью. Ему так хотелось сейчас ощутить комфорт полного забытья.

Но столь желанный сон упорно не приходил. Считая утекающие минуты, он вдруг поймал себя на том, что перечисляет в уме причины, по которым сам никак не мог заболеть. Он не употреблял ничего молочного уже много месяцев, а мяса так и вовсе не ел больше года. Но все же теперь ему стала понятнее мысль Каванаг о том, насколько легко обыватели могут проникнуться идеей, что они больны ФСБ.

Стэнтон поднял Нину на руки, перенес в спальню и положил на ту сторону кровати, где она в былые годы привыкла спать. За ним приплелась Догма, и хотя он предпочитал не баловать собаку, пуская ее к себе на постель, на этот раз сам поощрительно похлопал ладонью по одеялу и пронаблюдал, как Догма, свернувшись в клубок, улеглась рядом с Ниной.

Стэнтон как раз направлялся к себе в кабинет, чтобы проверить электронную почту, когда завибрировал его мобильный телефон, а на дисплее высветился незнакомый номер.

— Доктор Стэнтон? Это Чель Ману. Простите за столь поздний звонок.

— Доктор Ману! Куда же вы подевались? Мы так долго пытались дозвониться до вас сами.

— Я теперь уже сожалею, что не связалась с вами раньше.

Что-то в ее голосе насторожило Стэнтона.

— С вами все в порядке?

— Да. Но мне необходимо срочно с вами поговорить.

10

Уличные торговцы, которым повезло получить место для своих лотков на приморской стороне променада, уже ушли, спрятав свои сувениры до утра в металлические ящики. Когда пробило полночь, полицейские по долгу службы принялись выгонять с пляжа загулявших отдыхающих и бездомных. Поэтому босые мужчины и женщины то и дело возникали из темноты, когда Стэнтон открыл входную дверь и увидел Чель на пороге.

Он указал ей на старые плетеные кресла в садике перед домом. Изгнанники с пляжа шествовали мимо, словно некий новый вид земноводных, насильно загнанных на сушу. Некоторые просительно смотрели на Стэнтона в надежде получить уголок, где можно было бы прикорнуть до пяти утра, когда пляж снова откроется.

Пока они с Чель усаживались, на променаде показалась фигура толстого азиата в длинном плаще и защитного цвета брюках, который нес плакат с надписью: «2012. Веселись как в последний раз!» Он прошлепал босыми пятками по доскам мимо них и исчез из виду.

Стэнтон покачал головой и повернулся к Чель, которая провожала чудака взглядом. Понять выражение ее лица в этот момент было невозможно.

— Так зачем я вам так срочно понадобился? — спросил Стэнтон.

И с огромным изумлением выслушал ее историю, которая началась с обнаружения нового кодекса, а закончилась истинными причинами, побудившими ее приехать в больницу. Когда Чель замолчала, Стэнтону стоило огромного труда не схватить эту маленькую женщину за плечи, чтобы вытряхнуть из нее душу.

— Какого же дьявола вы нам лгали?

— Потому что рукопись была добыта грабителем могил. Она вне закона, — объяснила Чель. — Но есть кое-что еще, о чем вам просто необходимо знать.

— А именно?

— Я думаю, что виновником автокатастрофы на 101-м шоссе стал тот самый человек, который передал мне манускрипт. Его звали Эктор Гутьеррес. Он был своего рода торговцем антиквариатом.

— Почему вы считаете, что это именно он?

— Потому что видела, как он отъезжал от нашей церкви на той самой машине.

— Боже милостивый! — воскликнул Стэнтон. — Гутьеррес уже был болен, когда вы с ним встречались?

— Мне он показался просто излишне нервным, но я не уверена.