Читать книгу "Последний странник - Джон Твелв Хоукс"

Войдя в свой городской дом, Лоуренс сбросил туфли, стянул галстук и швырнул портфель на кофейный столик. Всю обстановку Лоуренс купил при участии женщины-дизайнера, услуги которой любезно оплатил фонд «Вечнозеленые». Она сразу заявила, что Лоуренс относится к людям весны, поэтому вся мебель и стены были выдержаны в пастельных сине-зеленых тонах.

Оставшись наконец в одиночестве, Лоуренс всегда проделывал один и тот же ритуал. Он подходил к зеркалу, улыбался, затем хмурился, а потом начинал кричать. Сбросив таким образом напряжение, он принимал душ и надевал халат.

Год назад Лоуренс соорудил в чулане домашнего кабинета секретную комнату. На то, чтобы провести туда электричество и спрятать вход за книжным шкафом на скрытых колесиках, потребовалось несколько месяцев. Последний раз Лоуренс заглядывал в потайную комнату три дня назад, и теперь пришло время для очередного визита. Отодвинув шкаф на несколько футов, Лоуренс протиснулся внутрь и включил свет. На маленьком буддистском алтаре стояли две фотографии, сделанные теплой весной в Нагане. На одном из снимков родители Лоуренса, улыбаясь друг другу, держались за руки, а на втором его отец сидел в одиночестве и с грустью смотрел вдаль, на горы. Перед ним стоял столик, а на столике лежали два древних японских меча — один с рукоятью, инкрустированной нефритом, а другой — вставками из золота.

Лоуренс открыл сундучок из эбенового дерева и вынул оттуда спутниковый телефон и портативный компьютер. Через минуту молодой человек уже подключился к интернету и блуждал в сети, разыскивая французского Арлекина по имени Линден. Наконец тот отыскался в чате, посвященном трансмузыке.

— Сын Спарроу здесь, — напечатал Лоуренс.

— Все в порядке?

— Думаю, да.

— Есть новости?

— Мы нашли доктора, который согласился вживить имплантат в мозг объекта. Операция скоро начнется.

— Что-нибудь еще?

— Команда компьютерщиков, судя по всему, делает большие успехи. Сегодня в столовой они выглядели ужасно довольными. Доступа к их исследованиям у меня по-прежнему нет.

— Как насчет двух самых важных для эксперимента объектов? Нашли?

Какое-то время Лоуренс глядел на экран монитора, а затем быстро ввел на клавиатуре:

— Их разыскивают прямо сейчас. Время поджимает. Вы должны найти братьев.

13

Швейная фабрика мистера Пузыря располагалась в четырехэтажном здании из красного кирпича. У главного входа стояли два каменных обелиска. Приемную на первом этаже здания украшали гипсовые копии египетских статуй, а стены лестничных пролетов были покрыты иероглифами. «Интересно, — подумал Габриель, — они нашли какого-нибудь профессора, который написал настоящее иероглифическое послание, или просто скопировали знаки из энциклопедии?» Позднее, разгуливая ночью по пустому зданию, Габриель прикасался к загадочным письменам рукой и обводил их очертания указательным пальцем.

Каждое буднее утро на фабрику приходили рабочие. Первый этаж предназначался для получения и отправки товаров, а заправляли здесь молодые латиноамериканцы в широких брюках и белых футболках. Поступившую ткань отправляли грузовым лифтом на третий этаж, к закройщикам. Сейчас тут шили женское белье, и закройщики раскладывали на огромные деревянные столы слои атласа и искусственного шелка и разрезали ткань электрическими ножницами. На втором этаже работали швеи — в основном незаконные эмигрантки из Мексики и Центральной Америки. Мистер Пузырь платил им по тридцать два цента за каждое изделие. Швеи трудились в пыльной и очень шумной комнате, что не мешало им все время над чем-то смеяться или болтать друг с другом. У некоторых на швейных машинах висели бумажные образки с Девой Марией, и царица небесная будто наблюдала за работницами, пока те прострачивали красные бюстье и подвешивали на застежку-молнию меленькие золотые сердечки.

Последние несколько дней Майкл и Габриель провели на четвертом этаже фабрики, где хранились пустые коробки да старая офисная мебель. В магазине спорттоваров Дьяк купил для братьев спальные мешки и раскладушки. Душевых на фабрике не имелось, поэтому по ночам Габриель и Майкл спускались в туалет для рабочих и обтирались влажной губкой. На завтрак ели пончики и пирожки. В обеденное время к дверям фабрики подъезжал буфет на колесах, и один из охранников приносил в пенопластовых контейнерах яйца с кукурузой или сандвичи с мясом индейки.

В дневное время за братьями приглядывали два сальвадорца. Когда рабочие расходились по домам, приезжал Дьяк вместе с лысым латиноамериканцем, бывшим вышибалой из ночного клуба по имени Хесус Моралес. Основную часть времени Хесус читал журналы об автомобилях и слушал по радио мексиканскую музыку.

Когда Габриелю становилось скучно и хотелось с кем-нибудь поговорить, он спускался вниз поболтать с Дьяком. Огромный самоанец получил такое прозвище из-за того, что служил диаконом в фундаменталистской церкви в Лонг-Бич.

— Каждый человек отвечает за свою собственную душу, — говорил он Габриелю. — Если кто-то отправляется в ад, значит, в раю остается больше места для праведников.

— А что, если ты сам попадешь в ад, Дьяк?

— Нет уж, братишка, я в ад не попаду. Я собираюсь наверх, в местечко посимпатичней.

— А вдруг тебе придется кого-нибудь убить?

— Смотря кого. Если это будет настоящий грешник, то мир без него станет только лучше. Мусору самое место в мусорном баке. Понимаешь, о чем я, братишка?

Габриель поднял на четвертый этаж свою «хонду» и принес несколько книг. Большую часть времени он разбирал мотоцикл, чистил отдельные детали, а затем ставил их на место. Устав от мотоцикла, читал журналы или книгу с переводами «Повести о Гэндзи».

Габриель скучал по тому чувству свободы, что возникало, когда он ехал на мотоцикле или прыгал с парашютом. Теперь они с Майклом были заперты на фабрике. Габриелю по-прежнему снились пожары. Он снова и снова возвращался в старый дом и смотрел, как ярко-желтым пламенем полыхает кресло-качалка. Потом глубоко вздыхал и просыпался в полной темноте. В нескольких футах от него сопел Майкл, а внизу, на улице, мусоровоз забирал полные мусорные баки.

Днем Майкл расхаживал взад-вперед по четвертому этажу и говорил по сотовому телефону, пытаясь не упустить покупку здания на бульваре Уилшир, однако никак не мог объяснить банку свое неожиданное исчезновение. Сделка срывалась, и Майкл умолял дать ему небольшую отсрочку.

— Да плюнь ты, — посоветовал Габриель. — Найдешь себе другое здание.

— На поиски могут уйти годы.

— Давай переедем в другой город. Начнем другую жизнь.

— Моя жизнь здесь. — Майкл присел на короб и, вынув из кармана носовой платок, попытался стереть с носка правого ботинка жирное пятно. — Я столько работал, Гейб, а теперь все летит коту под хвост.

— Мы выкарабкаемся. Как всегда.

Майкл покачал головой. Он походил на боксера, который только что проиграл бой на звание чемпиона.