Читать книгу "Конец ордена - Вадим Сухачевский"

Значит, с этим дьявольским созданием пора было кончать. Правда, устав Ордена воспрещал одному архангелу охотиться на другого, но сейчас Виктору Арнольдовичу вдруг стали безразличны все эти уставы и правила, сколь бы высоко их не ставил сам великий Прошка – Уриил Второй.

Даже если Колобуил счастливо уйдет от тех двоих, то от Хризоила ему не уйти. До сих пор, правда, уходил вполне благополучно, но тогда еще он, Хризоил, ни на что не решился окончательно. Теперь же такая решимость была: Колобуила следовало убрать!..

Как? Он придумает… Надо только полностью прийти в себя после помойного запаха тех катакомб и дождаться Наташу, потому что беспокойство за нее не давало как следует собраться с мыслями…

Однако время близилось к восьми, а Наташи все не было и не было, и теперь беспокойство за нее нарастало с каждой минутой.

Виктор Арнольдович зашел в комнату "Синей Бороды" – там его мысли всегда становились как-то собраннее.

Но даже не включив там свет, вдруг всею душою почувствовал недоброе. Потянулся к выключателю уже нетвердой рукой…

Сверхнадежный цифровой сейф без всяких следов взлома был открыт настежь. Второго замшевого мешочка с драгоценными камнями, приготовленного для окончательной расплаты с королем нищих и императором помоек, этого мешочка ценою в его жизнь теперь там не было. Лежал только конверт с издевательски румяным райским яблочком.

Виктор Арнольдович вскрыл конверт (руки плохо слушались) и прочел:

Дорогой Хризоил!

Ваш вызов принимаю с благодарностью – право, надоело состязаться с Вами в пустяках. Теперь, понимаю, Вы предлагаете нечто много более серьезное.

Однако всякое честное состязание заведомо предполагает равенство начальных условий, Вы же с самого начала пошли на некоторое лукавство, мой Хризоил.

Вам хорошо известно, что визит туда, куда Вы меня посылаете, не может быть бесплатным. Увы, я всего лишь архангел девятой ступени, моя жизнь в архангельской ипостаси пока еще крайне недолга, посему накопить мешков с драгоценностями я не успел.

Таким образом то, что я позаимствовал Ваш мешочек, не сочтите за банальное воровство. Это просто хоть немного уравнит меня с Вами и придаст затеянной Вами игре видимость благопристойности. Уверен – когда б не Ваша забывчивость, Вы бы и сами снабдили меня этим мешочком. Наверняка – хотя бы из уважения к себе – не стал бы, о нет, благородный Хризоил требовать форы от какого-то архангела девятой ступени! Заботясь о Вашей архангельской чести и о Вашем самоуважении, я позволил себе исправить эту Вашу ошибку, которой, клянусь, не придаю вселенского значения.

Но все-таки вынужден сказать, что некоторые сомнения (о, верю – скорее всего несправедливые!) закрались в мою душу. Да простится мне это, но я подумал: уж не ловушку ли какую-нибудь вознамерился подстроить мне сирому благородный архангел Хризоил? И, помня об осторожности, к которой призывает нас Орден, осмелился на сей случай предпринять кое-какие меры.

В качестве такой меры я избрал временную изоляцию (назовем это так) проживающей с Вами девушки по имени Наташа, которая, сколь я понимаю, весьма Вам дорога. Простите мне эту вольность, но ничего лучшего, к сожалению, сколько я ни думал, не пришло мне на ум.

Клянусь, ей ничто не угрожает, если Вы ведете со мной игру по-честному. О том, что я предприму в противном случае, как-то не хочется говорить. Ибо уверен, никакого такого случая и быть не может.

Еще раз примите мои извинения за то, что вынужден тем самым доставить Вам временные неудобства. В случае честной игры беспокоиться Вам, право же, не о чем.

Со своей стороны, обещаю безукоризненно соблюдать все правила.

С надеждой на скорую встречу,

КОЛОБУИЛ

Был минутный приступ бешенства, лишавший способности мыслить. Собственная судьба почти не волновала Виктора Арнольдовича, хотя утеря второго замшевого мешочка означала почти верную смерть, возможно, такую же страшную, как у его учителя. Все, что можно было хоть кое-как назвать мыслями, вращалось только вокруг Наташи. Неужели снова из-за каких-то нелепых орденских игр он рискует потерять любимого человека?..

Да, да, он любил ее! Только сейчас он мог осознать это до конца!

Лишь усилиями воли он заставил свой мозг снова работать. Колобуилу больше не жить! И Ордену тоже! Это он решил для себя почти сразу же. Он верил, что у него хватит сил, потому не стал пока думать, как этого достичь – можно было оставить и на потом. Ибо главное сейчас была Наташа. И для ее вызволения из лап заигравшегося Колобуила следовало привлечь все, что у него имелось в наличии.

А имелось у него целое воинство. Правда, всего из пяти человек, но эти пятеро стоили армии. Столько лет он тщательно это воинство подбирал, но ни разу еще ни в каких своих цепочках не задействовал, прежде всегда полагаясь лишь на собственные силы.

С Колобуилом и с Орденом и сейчас сам справится – это уже было для него делом чести. Но Наташа… Ею он не имел права рисковать! В бой за Наташу он решил бросить всю свою небольшую армию.

Сначала Виктор Арнольдович порылся в Наташиной сумочке, нашел там ее паспорт – к счастью, она не захватила его с собой – и в комнате "Синей Бороды" сделал несколько увеличенных экземпляров ее фотографии. Лишь после этого он подсел к телефону.

Так уж была устроена им эта армия, что не прийти на зов они ни при каких обстоятельствах не могли. Серебряков уселся в гостиной и попытался угадать, в каком порядке они начнут появляться.

Первым, как он верно угадал, прибыл грузный усач Головчухин, полковник уголовного розыска. По недюжинным сыщицким способностям давно бы ему уже следовало быть генералом, и не с одной генеральской звездой. Но такой костью он был некогда в горле у всего московского уголовного мира, что здешнему воровскому братству пришлось выложить куда-то на самые верха не один, видимо, миллион рублей, чтобы полковника попридержали в чинах. С той поры он прыть свою поумерил, к делу начал относиться с некоторой прохладцей, изрядно брать "на лапу", но это, в отличие от былого рвения, легко сходило ему с рук.

Один только Серебряков знал за ним грех, который уж точно бы не простился. Несколько раз полковник пытался его за это знание чужими руками убрать, но всех подосланных убийц как-то слишком быстро одного за другим хоронили. Полковник был достаточно умен, чтобы вскоре понять: нашла коса на камень – и однажды сам заявился в гости с бутылкой коньяку: "Я так решил: хватит нам с вами …ню пороть, Виктор Арнольдович, играться в войну. Если могу чем помочь – то с превеликим…"

В ту пору никакая его помощь Серебрякову не требовалась, он собирал эту армию на какой-нибудь непредвиденный случай, поэтому условие поставил только одно: чтобы по первому зову полковник явился к нему.

Уже три года он не трогал полковника – не для того он сколачивал эту армию, чтобы использовать ее по пустяковым делам. Но сегодня был именно такой случай, когда без нее, похоже, никак не обойтись. Про добрую четверть Москвы Головчухин знал совершенно точно кто чем дышит, еще про четверть догадывался, и сейчас его помощи Виктор Арнольдович придавал первостепенное значение.