Читать книгу "Поезд для Анны Карениной - Нина Васина"

— Мне только надо, чтобы ты меня выслушал — крикнула Люда.

— Всего-то. Вот ты понимаешь, чего бабам надо?

Дима забрал у генерала бокал и поставил на зеленое сукно бильярдного стола. Он задумался, катая ладонью шар.

Генерал затих, а через минуту уютно всхрапнул.

— Понимаю, — сказал Дима, разглядывая его лысину.

Он прошел в кухню и попросил Люду помочь ему перенести генерала в кровать. Она вышла, хрустя осколками. Они несли генерала по лестнице вверх, не глядя друг на друга. В спальне сумрачно светился торшер голубым светом, пахло духами и сигаретным дымом. Люда открыла окно.

— Людмила Павловна, — сказал тихо Дима, — разрешите с вами поговорить.

Люда от неожиданности резко повернулась к нему. Всхрапнул генерал. Простучала электричка далеко, за деревьями. Они спустились в кухню.

— Людмила Павловна, я ничем не могу вам помочь. — Дима сел напротив изумленной женщины и смотрел внимательно и участливо в близкое лицо. — Вы мне не интересны, не вызываете у меня никакого чувства притяжения. Извините за прямоту. Давно, в молодости, вы сделали выбор. Этот выбор для вас тяжел, вы должны быть верной, умной, безликой женой генерала. Вы с этим выбором смирились, но нуждаетесь в понимании. Вам кажется, нет, вы уже точно уверены, что вас не ценят, что жизнь загублена, хотя вам хватило бы просто каждодневного признания — несколько секунд игры. Когда мужчина выворачивается наизнанку и изображает, что без вас он просто пропадет. Несколько секунд, а их нет. Вы беситесь, портите нервы. Я ничего не могу вам дать. Кроме совета. — Тут Дима предостерегающе поднял руку, потому что возмущенная женщина напротив глубоко вздохнула и открыла рот. — Жеребец. Отменный, с хорошими физическими показателями жеребец. Лучше — глупый. Чем глупее, тем лучше. Его можно будет бить. Это необыкновенно, это щемит внизу живота — бить большого и сильного мужчину. Щемит, Людмила Павловна?

Рука Людмилы Павловны слепо шарила по столу в поисках ножа, вилки или любого другого предмета, чтобы запустить этим предметом в невозможно притягательное и насмешливое лицо напротив. Ни одного стакана или чашки — это уже осколки на кафеле пола. Рука находит пачку сигарет и комкает ее.

— Ах ты, маленький противный жиголо! — шипит женщина, словно не веря, что все это происходит с ней. — Ты с кем разговариваешь?!

— Всего вам доброго, Людмила Павловна. — Дима встал и откланялся. Он медленно шел по большой гостиной и долго возился с замками входной двери.

На улице в него ударил свежий мокрый воздух ночи. Он слышал, как в спальне наверху Люда кричала на своего мужа. Ему стало жалко ее. Дима вздохнул и открыл дверь в дом.

— Люд! — крикнул он. — Прости негодяя. Очень трудный день случился, если бы я мог все тебе рассказать, ты не поверишь. Сам не понимаю, что на меня…

Здесь Дима замолчал и упал на пол. Профессионально, закрыв голову руками, потому что оглушительно и странно в полной тишине грохнул выстрел. Потом еще один. Дима отполз к двери, осторожно встал и выбежал на улицу. Он стоял неподвижно, прижавшись к стене дома, и прислушивался. Полная тишина. Из окна наверху выбросили что-то небольшое. Предмет упал совсем рядом с Димой в траву. Дима встал на четвереньки, пошарил руками и застыл, наткнувшись кончиками пальцев на пистолет. Подумал, поднял его И понюхал дуло. Вытер тщательно носовым платком и бросил обратно в траву. Он застыл на несколько секунд. Этих секунд ему хватило, чтобы принять решение. Он не пошел в дом, не нашел обезумевшую женщину, не надавал ей пощечин, не вызвал «скорую», не закрыл простреленную голову генерала простыней, не дождался визга тормозов за окном. Он пошел медленно к тому месту, где оставил машину. Нельзя сказать, чтобы Дима был уж совсем спокоен: в машине он обнаружил, что забыл у генерала пиджак.

Ева смотрела, как медсестра умело пеленает мальчика Сережу. Сережа сучил ножками и иногда вдруг резко делал крошечными ручками вращательные движения, словно хотел взлететь.

— Никаких памперсов! — еще раз предостерегла медсестра. Она была немолода, на родинках у рта и носа кучерявились седые волоски. — А то у вас дети будут до пяти лет под себя ходить.

— Но ему же мокро, если…

— Конечно мокро! Он сразу подаст голос, вы его перепеленаете, и все дела! Зато ребенок привыкнет, станет потом заранее подавать голос, прежде чем надудорить, вы его — на ручки и подержите над раковиной. В два месяца уже можно держать, к полугоду они у вас всегда будут сухими! Да вы как мать почувствуете, что он хочет. Они хотят, — добавила она неуверенно, повернувшись к кроватке, где резко делала ручками вращательные движения маленькая Ева. Словно хотела взлететь…

Ева, пошатываясь, отнесла в ванную мокрые пеленки. Она заставляла себя смотреть прямо перед собой и не натыкаться на предметы.

— Я белье поглажу и молоко погрею, а вы прилягте на полчасика, — сказала медсестра, раскладывая гладильную доску. — Надо вам няню нанять, раз муж такой попался неучастливый. Что ж вы все одна и одна? Без няни вы пропадете.

Ева упала навзничь на огромной кровати, раскинув руки.

— Ничего, вот через две недели будет полегче, можно будет на смеси перейти, не надо будет за донорским молоком ездить, — утешила ее медсестра. — Хотя плохо таким маленьким смеси, — тихо сказала она сама себе, посмотрела на Еву, раскинувшуюся на кровати, и быстро пошла к двери на звонок. — Тише, ну что трезвонить!

Ева не слышала, как в квартиру вошла Далила с сыном. Она бежала по полю с выжженной солнцем травой, а капитан Борзов щелкал секундомером и показывал ей большой палец.

Далила затащила сумки, подошла к детской кроватке и замерла. Близнецы лежали головами в разные стороны и были такими неестественно маленькими, что у нее защемило сердце.

— У меня завтра последний день, — сказала шепотом медсестра, — слава богу, детки здоровы. Пойдемте, я покажу, где что лежит.

Ева проснулась в сумерках. Оглушительная тишина испугала до оцепенения. Ева не сразу бросилась к кроватке. Пусто. Она прошла, еще не совсем понимая происходящее, по комнатам, заглянула в ванную. Кружилась голова и очень хотелось есть. Ева похлопала себя по щекам. Если кроватка стоит, значит, дети были — это не сон. Она провела руками по телу, сгоняя его странную память тяжелого автомата на боку. Подошла к окну.

Внизу у детской песочницы сидела Далила. Возле нее стояла плетеная корзина, в ней спали близнецы. Далила, завесившись волосами, читала книгу, рядом сидел Кеша и тоже читал книгу и болтал ногами. Ева, не веря, смотрела и смотрела, пока от пелены слез не расплылась стеклянная неподвижность пространства. Тогда она заплакала громко, навзрыд, села на пол, прислонилась спиной к батарее и разрешила себе наплакаться всласть.

«В ходе операции по задержанию снайпера Григория Покосова им было применено неизвестное органам оружие, которое стреляет предположительно от электронного сигнала, так что снайпер может находиться на определенном расстоянии от оружия. Вследствие применения этого оружия был ранен подследственный…»