Читать книгу "Смерть особого назначения - Виталий Романов"

– Вот и отлично! – обрадовался майор. – Значит, так! Тадеуш! Три, нет, даже пять минут даю, а потом вы с Полещенко двигаетесь назад, в сектор восемнадцать, как ранее спланировали. Стефан! Расходимся двумя «крыльями», занимаем позиции для снайперской работы. Только в воду не лезь, помни, там электроразряд смертельно опасен, куда бы ни целил фрин! Снимем по паре-тройке «героев» из числа тех, что сунутся нас брать, а потом уходим! Сигнал дам зеленой ракетой. Догоняем Максима и Тадеуша, на сухом месте занимаем оборону.

– Понял, командир! – отозвался Гайгер и тут же легко поднялся, не выпрямляясь в полный рост, побежал вправо.

Владислав сжал руку Максима Полещенко, подбадривая раненого, затем поднялся, бесшумно, но быстро направился в противоположную от Гайгера сторону. «Анаконда» не собиралась сдаваться или выходить из боя после первых потерь. Наоборот, майор Быков и его товарищи были полны решимости выполнить приказ командования, связать карательные отряды фринов долгим изматывающим поединком.

– Ну, как ты? – спросил Тадеуш, когда почувствовал, что Максима отпустило, товарищу стало легче. – Идти сможешь?

Тот не ответил вслух, только согласно мотнул головой, стал приподниматься, крепко обхватив руку старшего лейтенанта.

...Слева и справа, через топь, протянулись колючие красные иглы. Где-то вдалеке, за спинами уходивших спецназовцев, раздался гортанный крик – чужой, низкий, вибрирующий. За ним – еще один. Полещенко, теперь двигавшийся почти без помощи Тадеуша, криво ухмыльнулся. Так странно не мог кричать человек, но это голосило от боли живое существо, и не одно. Значит, Быков и Гайгер не промахнулись. «Анаконда» продолжала смертельно опасный поединок с фринами, превосходившими десантников в численности и вооружении.

Люди дрались грамотно и яростно. Сделав несколько попыток с ходу расправиться с диверсионной группой, задавив ее мощью карательного отряда, Мадэн на собственном опыте убедился, что так безрассудно воевать не следует. Ему неоднократно толковали инструкторы на полигонах Моранво: их враги – отличные солдаты, а тут, ко всему прочему, положение осложнилось несколькими дополнительными факторами.

Во-первых, спецназовцы врага имели много времени, чтобы подготовиться к встрече поисковой партии. Во-вторых, как убедился командир отряда фринов, когда нечего терять, каждый из людей сражается с яростью дикого зверя – за троих обычных воинов.

Вот только почему враги поступили нелогично, совсем не так, как ожидали стратеги, прогнозировавшие высадку десанта на Саванге? Штабные были уверены, что бойцы диверсионной группы постараются как можно быстрее покинуть место, где упала транспортная капсула... Именно потому «охотники» двигались к ней на максимально возможной скорости, почти не соблюдая мер предосторожности.

Зачем ползти от кочки к кочке, проверять каждый бугорок, похожий на стрелковую позицию, если десантники давно покинули зону высадки?! Глупо! Надо поскорее добраться до исходной точки, определить направление, которым ушли враги...

Но нет, тут штабисты сильно ошиблись и тем самым подставили Мадэна и его солдат. Люди и не думали трусливо бегать по болотам! Снайперы, тщательно замаскировавшиеся возле капсулы, встретили карателей настолько плотным огнем, что в первые секунды Мадэн растерялся, утратил контроль над своими боевыми десятками.

И на том сюрпризы не закончились! Только-только удалось локализовать несколько стрелковых позиций противника, приступить к подавлению, сосредоточив на них прицельный огонь, как выяснилась еще одна неприятная деталь. Оказывается, на вооружении оборонявшегося десанта имелись визуальные призраки – нематериальные фантомы, которые, конечно же, не могли вести огонь по наступавшим карателям, но здорово мешали отыскивать настоящих людей.

Это вывело снайперов Мадэна из равновесия. Фрины отлично знали: достаточно только зацепить тело человека электроразрядом, чтобы враг был убит, парализован, оглушен. А тут голубые ветвистые молнии раз за разом пронзали хорошо различимые во тьме фигуры диверсантов, но те не умирали! Более того, они сразу же отвечали метким огнем с других позиций, уничтожая лучших стрелков Мадэна!

Вся эта визуальная фантасмагория, созданная техникой неприятеля, не позволяла точно определить, сколько врагов держит оборону около разбитой десантной капсулы. Мадэн к месту и не к месту поминал темных богов, плохо понимая, что делать при таком раскладе. Из всего многочисленного отряда диверсантов удалось поразить лишь одного солдата, в самые первые секунды схватки, и то – почти случайно. Повезло: тот оказался ближе других к головной десятке «охотников», открыл стрельбу первым, но не смог устоять под совокупным огнем нескольких стволов.

Возможно, зацепили еще одного диверсанта, но в этом Мадэн не был полностью уверен, просто никто не успел доработать эпизод до конца. Только-только каратели второй десятки вознамерились добраться до вскрикнувшего человека, как сработал еще один сюрприз: со всех сторон вспухли яркие огненные столбы, да еще с чудовищным грохотом.

Ладно бы только по бокам, так ведь и под ногами! Мадэна, не успевшего даже заорать от ужаса, взрывной волной подняло в воздух, швырнуло в жидкую грязь, слава богам, хоть не в мертвую топь. Кругом опадали огненные фонтаны-цветы, выглядело это красиво, но жутко. Рядом с командиром карателей в жижу свалился один из солдат – чтобы уже никогда не подняться. Мадэн хорошо рассмотрел: спина воина была во многих местах разорвана осколками металла.

Их противники почему-то обожали такое жестокое оружие, оно чаще не убивало, а калечило, в отличие от оружия фринов, которое почти всегда умертвляло с первого выстрела. Впрочем, Мадэн давно понял, что люди – странные создания, непохожие на фринов. Они применяют такие способы ведения боя, от которых у любого нормального воина «перемыкает» мозги.

Вот и сейчас, когда вспухли огромные цветы-костры, громыхнуло так ужасно, что фрин мгновенно оглох, перестал слышать хоть какие-нибудь звуки. Мадэн видел, что по болоту катаются его солдаты с оторванными конечностями. Они открывали рты в крике, но звуки не проникали в мозг: на пути любого вопля возникла надежная плотина.

Быть может, в этом и кроется смысл человеческого оружия? Не убить, а покалечить противника? Деморализовать его, чтобы тот потерял голову и не мог сражаться?

...Способность слышать вернулась лишь через несколько сотен ударов сердца. К этому времени бой затих сам по себе – люди куда-то исчезли, притаились, а фрины, оглохшие, потерявшие контроль и над ситуацией, и над собой, отступили. Залегли, взяли паузу, чтобы прийти в себя.

– Хазад! – крикнул Мадэн, как только почувствовал, что вновь стал различать звуки.

Рядом с ним в грязь плюхнулся помощник командира отряда.

– Как ты?! – громче, чем надо, завопил Мадэн.

Он плохо слышал даже то, что говорил сам.

– Нормально! – так же громко проорал Хазад. – Руку зацепило металлом, но это ерунда!

Он показал левое предплечье, комбинезон на котором был разорван. «Слава богам, – вдруг подумал Мадэн, – глаза не пострадали...» Они по-прежнему видели при скудном блеске оранжевой луны, хоть и не так отчетливо, как в ярком свете дневной звезды. На левом предплечье помощника блестел свежий лоскут пластикожи, который спустя день-другой должен стать частью тела Хазада.