Читать книгу "Трудно быть храбрым - Екатерина Вильмонт"

— Ну, иди сюда, псина! Смотри, я тебе конфетку привез!Возьмешь?

— При виде конфеты овчарка села и умильно склонилаголову набок.

— Ты, значит, сластена! На вот, возьми!

— Он развернул конфету и протянул собаке. Она взяла и снаслаждением съела. Петька вынул вторую конфету и, держа ее в руке так, чтобысобака видела, пролез в дыру забора. Собака не сводила глаз с конфеты.

— Вот умница! — сказал Петька, отдал конфету.Собака мгновенно ее съела. Мальчик потрепал ее за ухом.

— Хорошая собака, добрая. А хозяев твоих, кажется, нет!

— Петька выглянул из кустов и оглядел дом. Одно окнобыло открыто. Неужели кто-то есть? Надо выяснить. Эх, была не была!

— Эй, есть тут кто-нибудь? — крикнул мальчик.Сердце замерло. Но никто не отозвался.

Странно, почему ж окно открыто? И тут вдруг его осенило!Просто тут никого не было со вчерашнего дня, а окно оставили открытым девчонки,когда освобождали Дениса. Значит, сама судьба на стороне Петьки. Он долженхорошенько осмотреть дом, вдруг сумеет найти что-то интересное; какие-нибудьулики или тайные документы… Недолго думая, Петька перемахнул через подоконник иочутился в большой комнате, стены которой были обшиты вагонкой. На светлых,покрытых лаком деревянных планках играло солнце, и комната казалась оченьвеселой. Это придало Петьке храбрости. Ничего плохого не может случиться втакой светлой солнечной комнате! Но все же первым делом он нашел дверь вподвал, где держали Дениса. Подвал как подвал, сухой, чистый, в углу топчан,прикрытый байковым одеялом. Петька решил подшутить над хозяевами дачи. Онзакрыл дверь и задвинул засов. Потом вернулся в веселую комнату, огляделся. Тамстоял диван, большой светлого дерева стол без скатерти, плетеноекресло-качалка, несколько стульев и на полу музыкальный центр. Ни шкафа, нибуфета, ничего, где можно было бы что-то спрятать. Петька заглянул в соседнююкомнату. О, это совсем другое дело. Кровать, платяной шкаф, письменный стол ина шкафу два кожаных чемодана. Вот тут придется задержаться! Первым делом оноткрыл шкаф. Там висели два костюма, плащ и теплая куртка. Петька обшарилкарманы, но не нашел ничего, кроме мелкой купюры и тюбика нитроглицерина.Неужто Шугайло сердечник? Открыв вторую створку, Петька увидел стопкупостельного белья, стопку полотенец, а на второй полке трусы, майки и несколькопар носков. Он аккуратно прощупал белье, но и там ничего не обнаружил.Оставались еще чемоданы и письменный стол. Он решил начать со стола, выдвинулверхний ящик. Там лежали оплаченные счета за электричество и воду. Техническийпаспорт на телевизор «Голд Стар» и холодильник «Дэу». Петька собрался ужеоткрыть второй ящик, как вдруг услышал, что к дому подъехала машина. Он глянулв окно и обмер. К дверям веранды подходили двое мужчин. От ужаса он похолодел.Что же делать? Ничего умнее он не придумал, как залезть под кровать. Доигрался!Если они его схватят и посадят в подвал, он может там ждать до второгопришествия! Сотового телефона у него нет, и никому в голову не придет егоискать именно здесь. От этих мыслей заболел живот. Только этого не хватало.«Возьми себя в руки! — приказал себе Петька. — Никто тебя тут ненайдет. Они наверняка первым делом сядут есть на кухне, а ты удерешь в окно.Ничего страшного! Ничего страшного! Ситуация штатная, как говорят профессионалы.Тихо, Петр, тихо. Некоторые тебя считают Петром Великим. Знали бы они, как тытрясешься тут, под кроватью. Живот у меня не болит. Живот не болит». И вдруг донего донесся вопль:

— Семеныч, что за чертовщина… Мальчишка пропал!

— Как пропал?

— Так! Нету его.

— А дверь?

— Дверь была закрыта на засов. Открываю, смотрю, нетего.

— Да он прячется, наверное, в прятки с нами решилпоиграть.

— Очнись, Семеныч, где тут прятаться?

— А дверь, говоришь, была закрыта? Испарился он, чтоли? — Ох, не нравится мне это!

— Не говори, Семеныч, дело швах! Получается, кто-то еговыпустил. Но кто? Как?

— Может, он орал очень и кто-то услыхал? Говорил ятебе, заклей ему пасть. А ты — жалко, жалко, вот и дожалелся! И что теперьприкажешь делать, а?

— Да, хреновые наши дела!

— И хорошо еще, если нам только бабок не дадут. А то ив расход вывести могут!

— Ну прямо?

— Очень даже возможно, если под горячую руку попадемся.

— Слушай, а может, попытаемся поймать мальца?

— Где его ловить-то?

— Давай подумаем! Пока не поздно!

— Почем ты знаешь, что не поздно? Может, он уже навелна нас ментов!

— Да погоди, Семеныч, чего горячку порешь? Давайпорассуждаем! Во-первых, надо поглядеть, давно ли он смылся!

— А как ты это определишь?

— Погоди, я сейчас погляжу, что там и как! А ты покахоть яишенку поджарь, жрать охота, сил нет!

— Тебе бы все жрать! А тут дела такие… мальца кто-товыпустил…

— Семеныч продолжал ворчать, а второй голос смолк. Новскоре раздался снова. А Петька, затаив дыхание, лежал под кроватью. Он давнозабыл про боль в животе, захваченный разговором.

— Вот черт, жалко, я не сыскарь! А то бы покаким-нибудь ниточкам определил, когда и куда пацан смылся! Слышь, Семеныч, какдумаешь, пойдет он домой?

— Навряд ли!

— А куда?

— Был бы он взрослый, я б сказал: к бабе, а так…

— Молодец, Семеныч! Именно к бабе! Но не к своей, а кбратовой! Там его и надо искать!

— У Петьки от страха за Яну снова заболел живот.

— А что, соображаешь! В ментовку-то он не побежит,побоится брату навредить…

— Сейчас пожрем и опять в Москву двинем!

— А как мы его оттуда вытянем? Он небось теперь сидит иносу из дому не кажет! Не мочить же нам бабу из-за мальчишки!

— Еще не хватало! Я с мокрыми делами вообще несвязываюсь. Принципиально!

— Что-то я гляжу, Глебушка, гнилой ты…

«Неужели это Шугайло? Вот бы на него посмотреть!» — подумалПетька.

— Гнилой? Почему это?

— Да больно жалостливый для наших дел! Пацана пожалел —и вот тебе результат. А заклеил бы ему пасть, был бы он на месте сейчас и непришлось бы нам дрожать перед хозяином.

— Ничего, мы его достанем, не боись! Я на любую бабууправу найду, ты ж меня знаешь.

— Станет такая баба с тобой разговаривать? Онаинтеллигентка, а ты шоферюга.

— Ничего, как-нибудь! — усмехнулся Глеб. —Знаешь что, мы сейчас проверим, там пацан или нет.

— Как это ты выяснишь?

— А я ей сейчас позвоню.