Читать книгу "Черный пиар - Фридрих Незнанский"

— Вы что, к ней за информацией приходили? Нашли время! Ей и так тяжело, а вы со своими вопросами!

— А вам не тяжело здесь сидеть?

— Я — мужчина, я — солдат! — с пафосом произнес Зайцев. — И у меня дочь не умирала! Я могу и потерпеть! Как говорится, везде люди…

— Ну, знаете, Евгений Павлович! Вы привередливый клиент. Я же для вас стараюсь. — Гордеев задумался. — Хотя нет, не только для вас. Я и для нее, и для девочки тоже, для Сони. И для себя, в конце концов.

— Вот это вы правильно! Ценю! — Зайцев протянул руку и довольно фамильярно похлопал Гордеева по плечу. Того даже передернуло.

— Ее отец определенно что-то знал, — сказал адвокат.

— Да. Это несомненно.

— И еще… Кажется, у него был свидетель…

— Правда? — встрепенулся Зайцев.

— Но это еще точно неизвестно. И не будем об этом пока. Но вот что мне дала вдова. — И Гордеев вынул из сумки плакат-мишень.

Зайцев с любопытством посмотрел на этот дырявый лист.

— Это что? Мишень?

— Именно. Причем Маковский разряжал в этого человека целые обоймы. Видно, была причина…

— Вот так ненависть! — сказал Зайцев, рассматривая мишень. — Постойте, так это, судя по всему, он и есть! Убийца!

— Я тоже так подумал сначала, — кивнул Гордеев.

— Но потом…

— Нет, потом не было… Я подумал и просто немного засомневался. Нельзя торопиться с выводами…

— Да что тут сомневаться-то. Ведь все логично.

— В любом случае, это какая-то зацепка.

— Замечательно…

— Но как определить, кто это?

— По уху может быть? Экспертиза и все такое. Видите, остаток уха сохранился? — Зайцев взял у Гордеева изрешеченное изображение.

— Издеваетесь? «Экспертиза»! Тут же не Москва. Кто мне разрешит? Все ставят препоны. Особенно этот… следователь, чтоб его, Спирин! А если даже добьюсь, сколько ждать потом результатов! Нет, это не выход…

Зайцев, до сих пор внимательно изучающий мишень, вдруг резко отложил ее, пронзительно посмотрел на Гордеева и произнес:

— Я знаю, кто это.

Гордеев всем телом подался к Зайцеву.

— Значит, у Маковского были все основания подозревать его… — промямлил Зайцев. — Я, честно говоря, тоже не раз о нем думал…

— О ком, Евгений Павлович? Кого подозревать?

— Видите эту родинку на щеке, — Зайцев указал на коричневое пятнышко. — И три маленькие родинки в форме треугольника на виске! Вертикальная, а не горизонтальная морщина на подбородке!

— Да вы просто физиогном какой-то, — хмыкнул недоверчиво Гордеев.

— Ну уж не знаю, гном или не гном, но эти все приметы я знаю точно! И особенно эти клочковатые волосы! «Благородная седина», как он называет!

— Кто же это, Евгений Павлович? Ну не томите!

Зайцев откинулся на спинку стула, внимательно и сурово глянул на Гордеева. Потом перевернул мишень и на свободном от дыр уголке написал: «Это Ершов!»

10

Лиде казалось, что все происходящее с ней — просто дурной сон. Сначала она успела вывести из гаража Кравцова машину и спокойно поехала к одной из своих старых подруг — развеяться. Затем, поздним вечером, когда она отправилась в Москву, ее остановили на дороге. Ее буквально выдернули из кабины, грубо и беззастенчиво обыскали, посадили в милицейский воронок и куда-то повезли. Теперь люди в милицейской форме тащили ее по длинному коридору с грязными стенами темно-оливкового цвета и заплеванным полом.

— Что происходит? — возмущенно кричала Лида. — Куда вы меня ведете? Перестаньте хватать меня своими грязными лапами. Да что ты вцепился в меня, в конце концов? Отпусти, я сама пойду куда надо.

— Заткнись, — грубо ответил один из милиционеров, крепко державший Лиду чуть выше локтя. — У нас приказ. Перестань орать.

— Какой еще приказ? — не унималась она. — Вы с ума все посходили, что ли? Или вам своя работа не дорога? Когда об этом станет известно вашему начальству, вы все полетите отсюда к чертовой матери.

— Заткнись, — еще раз выдавил из себя молоденький мент сквозь зубы. — Приказ начальства. Не выеживайся, если хочешь быть живой-здоровой.

— Вот падаль! — взвилась от негодования Лида. — Ты мне угрожаешь? Отведи меня немедленно к телефону. Я имею право на один звонок, даже если меня в чем-то обвиняют.

— Никаких звонков, — вступил в разговор второй милиционер. — Девочка, ты думаешь, куда попала? В бюро добрых услуг? Телефон, факс, может быть, еще чашечку кофе?

— Может быть, — зло ответила она. — Между прочим, я юрист, и хорошо осведомлена о своих правах и ваших обязанностях. Я фиксирую все ваши нарушения, о них немедленно будет доложено кому следует, и вам непоздоровится.

— Ага, мы поняли, — ответили Лиде и грубо втолкнули в мрачный кабинет.

Из-за стола поднялся маленький упитанный человечек. Форменные брюки так плотно обтягивали его толстенькие ножки, что казалось, швы сейчас не выдержат и лопнут. Человечек начал оживленно бегать по комнате из угла в угол, приговаривая:

— Так-так-так, кого привели? Девочку молоденькую. Хорошо. Ой, как хорошо. У нас девочек много, скучать не будет. Проституция? Мошенничество? Незаконная торговля? Распространение наркотиков?

— Убийство, — веско произнес один из сопровождающих Лиду.

— Какое убийство? — закричала она. — Вы озверели тут все? Или вы просто буйнопомешанные? Что за бред? Идиоты! Отпустите меня!

— Ай, какая невоспитанная девочка! Как нехорошо. Мало того что убила невинного человека, так еще и ругается некрасивыми словами. Безобразие! Форменное безобразие! — запричитал человечек. — Ведите ее в камеру, сопроводительные документы мне на стол.

— Э-э, — попыталась было возразить Лида. — Немедленно дайте мне позвонить…

Но ее уже снова тащили по коридору, по узким железным лестницам, мимо бесчисленных дверей с решетками. Наконец остановились возле одной из них, загремели замки, послышались смеющиеся женские голоса, дверь открылась. Лиду впихнули в темное помещение, дверь тотчас же закрылась, ключ повернулся в замке.

Лида оказалась в малюсенькой камере с железной решеткой на узеньком окошке под самым потолком и с тусклой лампочкой, болтавшейся на тонком проводе.

Когда глаза привыкли к полутьме, Лида рассмотрела несколько женщин, сидевших на длинных нарах и с любопытством рассматривающих новенькую.

— Привет, — наконец произнесла одна из них.

— Добрый вечер, — ответила Лида. — Извините за глупый вопрос, но где я?

В камере удивленно присвистнули.

— Ты что, малахольная? Как это где? В Жаворонковой деревне.