Читать книгу "Любовь и слава - Патриция Хэган"

– Это тот барабанный бой, который они применяют для ритуала Барона Самеди. Дело скверное, Тревис. По-настоящему скверное. Я вам рассказывал про этот ритуал. Барон Самеди – король кладбищенских духов. Этот барабанный бой длится уже больше часа. Если я правильно помню все, о чем говорил мне дедушка, сегодня ночью состоится жертвоприношение!

Тревис поднялся, подошел к двери и широко ее распахнул. Элдон стоял бледный как полотно. Глядя на него, Тревис понял, что тот до смерти напуган. Хлопнув Харкорта по плечу, Тревис втянул его в комнату.

Закрыв дверь, он уставился на гостя, зло грозя ему пальцем:

– А теперь послушайте меня, Харкорт. Чертовски жаль, но было бы куда лучше, если бы я вам никогда ничего не рассказывал, потому что, похоже, это произвело на вас болезненное впечатление. Жаль, что вы этого не понимаете сами.

Элдон протянул к нему руки:

– Умоляю, Колтрейн, послушайте меня! Вам грозит опасность. Закройте покрепче двери и окна и проверьте, заряжены ли ваши пистолеты. А утром немедленно отсюда уезжайте. Они за вами придут сегодня ночью. Я это твердо знаю. Вслушайтесь! – Глаза Элдона были широко раскрыты, и, на миг замолчав, он воскликнул: – Барабаны стучат все громче и громче! Вы их слышите? А сейчас они бьют еще громче. Скоро придут сюда.

Тревису стало Элдона жалко. Стараясь говорить как можно мягче, он произнес:

– Дружище, я впустил вас, чтобы попробовать вас успокоить, пока вы не разбудите всю гостиницу и вас не отправят туда, где держат сумасшедших. Верьте мне, когда я говорю, что ничего не боюсь. Я тронут вашей заботой о моем благополучии. Но мне бы хотелось, чтобы в мои дела вы не вмешивались.

– Вы утром уедете отсюда? – в волнении спросил Харкорт. Лоб его покрыла испарина.

– Я отправляюсь в Санто-Доминго, чтобы разыскать своего старого друга Сэма Бачера. По-моему, я вам о нем говорил. Он там работает в комитете. Так что уезжаю я не из-за какого-то там вуду. А теперь не могли бы вы отсюда убраться и дать мне хоть немного поспать?

Элдон опустился в расшатанное кресло – единственный предмет мебели в комнате, не считая кровати и стола рядом с ней. Лицо его было по-прежнему бледным. Его так трясло, что было слышно, как стучат зубы.

– Позвольте предложить вам что-нибудь выпить. Вы меня, признаться, выводите из себя! – с отвращением произнес Тревис, направляясь к столу, на котором оставил бутылку рома. Взяв ее, Колтрейн удивился: накануне он выпил не так уж много – бутылка была почти полной. Прекрасно! Ведь, Бог свидетель, после речей этого чудака Тревис по-настоящему заслужил еще один стаканчик.

Но ни стаканов, ни рюмок у него в комнате не было. Поэтому Тревис сделал большой глоток прямо из бутылки и передал ее Элдону, который последовал его примеру.

– А теперь не хотите ли пойти к себе, чтобы немного поспать? – мягко спросил Тревис.

Элдон неохотно кивнул и, сделав еще один глоток, вернул бутылку Тревису.

– Я старался как мог, но вы меня не стали слушать. Придется мне самому вас спасать.

Тревис поднял бровь:

– Так! И каким же это образом?

– Я пойду к себе в комнату, возьму ружье и буду сидеть перед вашей дверью до утра, – просто ответил тот. – Я знаю, что здесь произойдет. Что они для вас приготовили. Раз вы не желаете сами себя защищать, мне придется это сделать за вас.

Тревис засмеялся, но тут же себя за это возненавидел. В конце концов, Элдон искренне за него волнуется.

– Почему вы чувствуете за меня такую ответственность? – из чистого любопытства спросил Тревис.

– Вы такой же человек, как и я. Вы никак не хотите понять, что вам угрожает огромная опасность. Я знаю, что такое вуду. Я в него верю. Я бы никогда себе не простил, если бы просто ушел и оставил вас одного расхлебывать последствия вашего дикого упрямства. Ведь речь может идти о вашей жизни!

Теперь Элдон уже не дрожал и говорил вполне спокойно. Ром свое дело сделал, подумал Тревис.

– Почему же тогда вы не идете в местную полицию, если вас это так волнует? – вдруг спросил он. – Я хочу сказать, что если эти туземцы действительно собираются причинить мне зло, то почему бы не обратиться прямо к шерифу или как он у них тут называется?

Элдон закинул голову и резко захохотал:

– Вы идиот, Колтрейн! Вы полагаете, что в это дело захотят вмешаться местные власти? Они ведь уже не первый раз слышат этот бой барабанов. И некоторые из них, наверное, даже знают, кого пометили сейчас, но ни один из них вмешиваться не станет. Иначе они навлекут на себя гнев лоа, а этого, будьте уверены, им совсем не хочется. Какое там! Закон не станет вмешиваться в магические действия жрецов. Когда лоа желает наказания, когда гневаются души мертвых и требуют, чтобы их ублажали, никто на пути такого наказания встать не решится, Колтрейн. Никто!

Все, с Тревиса хватит. Вдруг он почувствовал, что ром нагнал на него сон. Спать хотелось так, словно Тревис вообще никогда не спал. Да и какой смысл слушать пьяную болтовню? Колтрейн открыл дверь и широким жестом указал Харкорту на выход:

– Уходите. Отправляйтесь спать или, если хотите, сидите у моей двери всю ночь напролет. Как вам угодно! Меня это не волнует. Единственное мое желание – хоть немного поспать. Вашей чепухи я за эту одну ночь наслушался вдоволь.

Элдон кивнул. Глаза у него стали словно стеклянные. Скорее всего он не привык к спиртному, сообразил Тревис.

– Я о вас позабочусь, – пробормотал Элдон. – Не беспокойтесь. Ни за что не допущу, чтобы с вами что-нибудь случилось.

Тревис громко захлопнул дверь. Голова у него вдруг начала тяжелеть. Спать хотелось так, что его даже качнуло, когда он подходил к постели. О, черт, до чего крепкий ром! Этот Харкорт просто дурак. И ром, и Элдон, вместе взятые, испортили ему весь вечер. А утром, наверное, он проснется и почувствует, будто вовсе и не спал.

За окном завывал ветер. От его набегов окна скрипели, словно в знак протеста. А проклятые барабаны били все сильнее и сильнее, казалось, будто они находятся прямо у Тревиса в голове. Мысли бешено завертелись, а горло вдруг как-то странно начало сдавливать. Колтрейну хотелось поглубже вздохнуть, но ничего не получилось. Дышать становилось все труднее и труднее. Он пощупал рукой горло, но найти его не смог. Куда же девалось его горло? Руки Тревиса болтались в воздухе. Господи, что с ним происходит? Где голова? С каждым ударом барабана у него исчезает часть тела. И вот уже тела нет. Его унес туман. Осталась только одна душа. Идти ей некуда, и она так и повисла посередине, ища себе дом и не находя его.

Движения. Кто-то был рядом с Тревисом. Но кто? Элдон? Ясно, Элдон вернулся. Тревис попытался думать, попытался произнести слова, чтобы тот послал за врачом. Ясно, это болезнь. О Боже, точно, болезнь! Слишком перепил. Нет, больше он никогда не будет пить. От виски с ним ни разу такого не было, насколько помнится. И тут, к своему ужасу, Колтрейн осознал, что больше ничего вспомнить не может. Как его зовут? Зачем он здесь? И эти барабаны… внутри его. Тревис вздохнул, но как это произошло? Ведь ни рта, ни горла у него нет! Нет никакого тела вообще. Только одна душа, да и она, почувствовал Колтрейн, тоже куда-то ускользает.