Читать книгу "Репортаж об убийстве - Вэл Макдермид"

Несмотря на это, мистер Картрайт по-прежнему вплотную занимается бизнесом – его частенько можно видеть на стройплощадке в спецовке и каске. Люди его любят, правда, некоторые считают его чересчур хвастливым. Но в последнее время лично я почти не замечала за ним этой слабости. Жена бросила его с Сарой почти девять лет назад. Поговаривают, она уехала с американским инженером, но тут я ничего не могу утверждать. Мистер Картрайт предпринял все, чтобы обеспечить Саре достойную жизнь – и не только в материальном смысле. Он проводит с ней все свободное время, правда, дела не позволяют ему отвлекаться надолго. Должна сказать, девочка просто боготворит его. Я могла бы сказать, что он человек довольно жесткий, но не бесчувственный. Этого довольно?

Линд сей улыбнулась:

– Замечательно! Благодарю вас. Больше не станем отнимать у вас время.

Однако как только они направились к двери, мисс Овертон остановила их:

– Я буду здесь и готова отвечать на все ваши вопросы. Понимаю, что вы, вероятно, не захотите обсуждать со мной, как продвигается ваше расследование. Но прошу вас: если вы примете какое-то решение, сообщите о нем сначала мне, а уж потом – в полицию. – Эта просьба звучала скорее как команда.

– Разумеется, если это будет возможно. – пообещала Корделия, после чего им наконец удалось ретироваться. Уже за дверью Корделия процедила сквозь зубы: – Она пугает меня. Если бы я своими собственными глазами не видела, что она ни на секунду не выходила из зала, то, честное слово, она – единственный человек, который был в состоянии хладнокровно совершить убийство у всех под носом.

Линдсей усмехнулась.

– Однако, кто бы это ни был, ему повезло, – выговорила она. – Вокруг было так много народу, конечно, риск был огромным. Неужели кто-то мог уйти никем не замеченный? Ох, кстати, ты попалась в собственную ловушку. Говоришиь что своими глазами видела, что мисс Овертон не выходила из зала, но тебя самой не было там в критические минуты. Ты можешь сказать лишь, что она была в зале, когда ты уходила и когда вернулась. Так что Памела Овертон, как и ты, могла выскользнуть из зала и вернуться в него.

– Но по дороге туда или обратно мы бы с нею столкнулись задницами на лестнице, – заметила Корделия.

– Если только одна из вас не совершала в эти мгновения убийства в музыкальном классе. – Линдсей остановилась на ступеньках. – Господи, что я несу! Ох, извини, пожалуйста, Корделия! Это все моя любовь к извращениям… Послушай, я знаю, что это не ты. Но и не Памела Овертон, потому что это я своими глазами видела, что она не выходила из зала. Прости меня, ладно?

Корделия замерла на лестнице чуть выше Линдсей.

– Тебе не за что извиняться. – улыбнулась она. – Я и не жду, что две ночи любви могли поставить меня выше подозрений.

И они улыбнулись друг другу как юные школьницы, которые только что обнаружили, что они – лучшие подруги. Лишь вид двери, за которой произошло кровавое преступление, вернул их к реальности, и они опять превратились в испуганных взрослых. Вставив ключ в скважину, Корделия повернулась к Линдсей:

– Ты готова?

Журналистка кивнула. Корделия повернулаключ и толкнула дверь. Та отворилась совершенно беззвучно, повернувшись на хорошо смазанных петлях и открыв их взглядам ничем не примечательный музыкальный класс. Здесь приятно пахло мелом, полиролем и канифолью. В углу были аккуратно составлены пюпитры. На открытых стеллажах, высившихся вдоль одной стены, громоздились пачки нотной бумаги. За стеклами шкафов были видны коробочки со струнами, всякие флейты и барабаны и пачки белой бумаги.

В комнате было около дюжины стульев. В дальнем конце класса стояли кабинетный рояль и – на возвышении перед доской – учительский стол. Рядом с доской был вход в кладовку. Дверь в нее была открыта, и там виднелись аккуратные ряды смычковых инструментов в чехлах: скрипки, альты, виолончели, а также мандолина и две гитары.

Войдя внутрь, женщины плотно затворили за собой дверь. Корделия стала медленно бродить по классу, не представляя даже, что, собственно, ищет. Потом подошла к Линдсей, внимательно осматривающей окна. До земли было футов восемнадцать. Ближайшая водосточная труба находилась футах в десяти от окна. Все три окна ничем особенным не выделялись и закрывались на крючки. Линдсей извлекла из сумки армейский нож и вынула самое маленькое лезвие, затем просунула его между створками окна и подняла крючок. Тот легко подался, и окно тут же отворилось.

– Отлично… Ни малейших усилий. Жаль, что убийца не мог проникнуть сюда этим путем. И о лестнице речи нет. Ее пришлось бы поставить прямо посреди дорожки, так что все тут же заметили бы это. – Она повернула голову и осмотрела комнату. – Лорна сидела вон там – перед возвышением, лицом к двери, спиной к окнам. Перед ней валялся пюпитр. Ноты рассыпались по полу. Она упала на виолончель. Зрелище не из приятных… – Журналистка захлопнула окно, и крючок послушно упал на место. – Может, хватит, а? Что-то мне не по себе – так и мерещится Лорна.

Сжав ее за руку, Корделия кивнула:

– Да, я уже все посмотрела. Пойдем к Пэдди. У нас еще почти час до встречи с Маргарет Макдональд, а оттуда мы могли бы позвонить Эндрю Кристи.

Все в гостиной Пэдди выглядело так, словно она только что вышла оттуда. Повсюду по-прежнему валялись воскресные газеты. На столе стояла чашка с недопитым кофе, а на круге проигрывателя темнела пластинка.

Линдсей направилась в кухню, чтобы сварить кофе, а Корделия стала штурмовать звонками телевизионную компанию. К тому времени, когда Линдсей вернулась с чашками и кофейником, мисс Браун повесила трубку и облегченно вздохнула.

– Ну и что? Он готов встретиться с нами? – спросила Линдсей.

Мисс Браун кивнула.

– Да ты кого хочешь заговоришь! Вот бы мне твое красноречие в те минуты, когда у меня, бывает, язык к небу липнет, – мечтательно пробормотала Линдсей. – Так когда и где?

– Он долго что-то мямлил, но потом сказал, что будет ждать нас у себя в Кемден-Тауне в восемь часов. Только ради бога не говори ему, что ты журналистка! Он очень нервно расспрашивал меня об этом деле, и его можно понять. Он и с полицией беседовал, и, вроде тебя, пытался что-то раскопать. Не исключено, что именно в результате этих его стараний Пэдди угодила в тюрьму.

– Ну да. Может, его это вполне устраивает, – ворчливо проговорила Линдсей. – в отличие от Пэдди. Нам надо во что бы то ни стало днем с нею увидеться. Адвокат сообщил тебе, как там насчет посещений?

Корделия покачала головой.

– Почему бы не позвонить ей? Впрочем, скорее всего, нам не позволят навестить Пэдди, – заметила она. – Кстати, ты не знаешь, каков порядок посещения арестованных?

– Об арестованных, оставленных под стражей без права уплаты залога за освобождение, мне вообще ничего не известно, – пожала плечами Линдсей. – Думаю, по закону Пэдди разрешается пятнадцать минут в день видеться с родственниками и неограниченное время – с ее официальным защитником. Дай мне телефон ее адвоката.