Читать книгу "Третий - не лишний - Пенни Джордан"

— О, Саул, — прошептала Жизель, когда Саул обнял ее и прижал к себе. — Если ангелы-хранители существуют, то мой сегодня был со мной. Я так благодарна тебе! Я так счастлива! А как ты узнал, что я отправилась к Мод?

— А куда тебе еще идти? Ты отключила телефон, дома тебя не было. Я мгновенно догадался, что ты поехала в Йоркшир, поэтому попросил Мод, чтобы она связалась со мной, как только ты появишься. Она позвонила мне, когда управляющий сообщил ей о твоем приходе. Вот так. — Саул взял одну из кружек и передал ее жене. — А теперь пей, пока какао не остыло. Все будет хорошо, Жизель, — убеждал он ее голосом полным уверенности. — Обещаю тебе.

Глава 11

Саул обещал ей шесть месяцев назад:

— Мы найдем способ.

И он определенно сделал все возможное, чтобы его найти.

Были консультации, обследования, обсуждения и опять консультации. В конце концов один из крупнейших специалистов в области послеродовой депрессии Эдвард Грин, чьи деликатные манеры растопили последние опасения Жизель, как только она увидела сострадание и понимание в его глазах, включил их с Саулом в программу по защите матери и ребенка. Врач и муж убедили молодую женщину, что невозможно не заметить даже малейшие признаки послеродовой депрессии, которые в случае их появления будут изучены и скорректированы.

Их сын (ребенок, которого носила Жизель, был мальчиком) должен был появиться на свет с помощью кесарева сечения уже через пять недель — на полном сроке. Профессор Грин не был приверженцем модного веяния, когда матери предпочитают сделать операцию чуть раньше ради сохранения фигуры. С момента родов Жизель будет находиться в клинике под присмотром специалистов, и даже потом, когда она вернется в Челси, у них дома поселится медсестра, которая будет отслеживать ситуацию, пока сама Жизель, Саул и профессор Грин будут считать это необходимым.

Жизель каждый день благодарила Небеса за то, что у нее такой любящий муж, и за то, что она носит здорового ребенка. И при этом у нее была медицинская помощь понимающего и знающего эксперта.

Молодая женщина, конечно, хотела сама заботиться о ребенке, но все же согласилась нанять — дополнительно к медсестре — няню. Причем согласилась в основном из страха, что ее отказ муж и профессор Грин могут интерпретировать как начальные признаки депрессии.

Жизель уложила в чемодан одежду, которую отобрала. Они уезжали на три дня в Ареццио — на коронацию Саула. Он заверил жену, что поймет, если она захочет остаться в Лондоне, однако Жизель настояла на том, что полетит с ним.

Саул со свойственной ему въедливостью досконально изучил проблему послеродовой депрессии. Он прекрасно разбирался в ней. Жизель иногда казалось, что он и профессор Грин стоят по одну сторону забора, наблюдая за ней, находящейся по другую. И на той стороне она была совершенно одна. Когда на предложение Саула подыскать няню Жизель ответила, что сама хочет заботиться о ребенке, выражение его лица моментально изменилось: на нем читались беспокойство и страх. А Жизель всего лишь испытывала сильнейший материнский инстинкт. Она мечтала самостоятельно заботиться об их сынишке. Хотела обнимать его, купать и стать для него самой лучшей мамой. А вместо этого ей собираются всего-навсего позволять кормить его.

На первых консультациях у профессора, когда Жизель поинтересовалась, что произойдет, если она все-таки унаследует недуг, Эдвард Грин сказал, что в худшем случае ее поместят в клинику и будут лечить. Кстати, если такое случится, то няня с ребенком поселятся в соседней палате и Жизель сможет посещать их. Под присмотром.

— Таким образом, ребенок не потеряет связь с матерью, — говорил врач.

Эти слова успокоили Жизель, но в то же время чем ближе подходил срок, тем беспокойнее она становилась. Жизель боялась случайно сделать что-нибудь, дающее сигнал людям, следящим за ней, что она не в состоянии заботиться о ребенке. Очень тяжело было думать об этом.

Малыш рос в безопасности в ее утробе, так же росла и любовь женщины к нему. Теперь Жизель готова была защищать своего ребенка, как тигрица своего детеныша. Иногда, в самые темные и грустные моменты, Жизель размышляла, не является ли ее чрезмерная любовь именно тем, чего она так боялась, — предпосылками послеродовой депрессии. Но это она не могла обсуждать ни с кем, и прежде всего с Саулом, который начал превращаться в такого отца, о котором мечтает любая женщина. Он был нежен и полон любви к жене, ставя ее беременность на первое место. Из-за бесконечных консультаций и совета врачей рожать в Англии Саул настоял на том, чтобы они жили в Лондоне и занимались преобразованием Ареццио оттуда.

И это была еще одна проблема. Жизель пришлось немало побороться с Саулом, чтобы убедить его, что она в состоянии работать и, самое главное, что ей необходимо работать. Беременность сделала Жизель просто одержимой в желании помочь нуждающимся. В итоге Саул сдался.

В конце концов он согласился и на то, что она отправится с ним в Ареццио. Коронация была намечена на тот самый месяц, когда его далекий предок впервые взошел на трон.

Жизель улыбнулась. Ей не забыть выражение лица Саула, когда она сообщила ему, что родится мальчик. В то время как женщину радовало то, что ее ребенку не придется волноваться по поводу наследственности, блеск в глазах Саула говорил о мужской гордости, вызванной рождением сына.

— Я не передумал насчет того, чтобы страна двигалась к демократии, — сказал он ей в тот вечер.

— Хорошо, — ответила, улыбнувшись, Жизель.

— Нашему сыну хватит работы в Ареццио, если он этого захочет. Кроме того, он станет главой государства, опять-таки если захочет. Но при нем абсолютной монархии уже не будет.

— Ни ты, ни я не хотим этого для него, — согласилась Жизель. — Такое наследие — скорее обуза, чем привилегия.

— Я мечтаю, чтобы он стал тем, кем сам захочет стать, сформировав свое собственное мнение, и чтобы вырос…

— Таким, как ты? — поддразнила мужа Жизель.

Они занимались нежной любовью той ночью. Все то, что Саул испытывал к жене и их ребенку, выражалось в его прикосновениях и словах обожания.

И теперь Жизель казалось, что он любит ребенка больше, чем ее.

Накануне Жизель встречалась с профессором Грином, врачом и медсестрой, чтобы они удостоверились, что она может лететь на самолете. Все было в порядке, и они не высказали никаких опасений.

Жизель была рада этому. Она безумно хотела увидеть, как будут короновать Саула, хотела быть рядом с ним в такой важный момент. Возможно, он не желал становиться великим князем Ареццио. Саул не любил всякие церемонии и помпезность, но Жизель была уверена, что, заняв этот пост, ее муж начнет осторожно, но твердо вести страну к демократии.

Саул зашел в спальню в тот момент, когда она застегивала замок чемодана, и нахмурился.

— Надо было оставить это для меня, — заметил он. — Последующие несколько дней и так будут напряженными.