Читать книгу "Иногда полезно иметь плохую память - Анна Малышева"

— Что это? — Юлька взяла в руки и показала Жене чеканную вазочку из почерневшего металла.

— Это по наследству досталось. От дедушки. Фамильное серебро, так сказать.

— Ay нас нет фамильного серебра, — вздохнула Юлька. — И вообще нет ничего фамильного. Только фамилия. Кстати, у меня совсем другая фамилия, не такая, как у матери.

Она сделала паузу, глядя на него. Видя, что он не понимает, решила прояснить намек:

— Женечка, ты хоть помнишь наш первый разговор по телефону? Помнишь, что ты мне сказал, будто нашел мой телефон в справочном, по моей фамилии? Так вот, наш телефон записан на мать. А она — Воробьева, понимаешь? Не Краевская, как я.

В комнате было темновато, но ей показалось, что он побледнел. На миг воцарилось молчание, потом Женя с шумом выдохнул воздух.

— Прокол, — сознался он. — Я дурак.

— О, это я уже поняла! — успокоила его Юлька. — Скажи, пожалуйста, кто дал тебе мой номер телефона?

— К-кто? — заикнулся Женя. — Не помню.

Я попросил кого-то… Кажется, парня какого-то.

— Ладно, — вздохнула Юлька. — Пусть парня. А зачем ты мне соврал?

— Стыдно было, — тут же признался Женя. — Я не решался попросить телефон у тебя…

Боялся.

— Странное у тебя чувство стыда, — усмехнулась Юлька. — Телефон попросить он боится, а изнасиловать…

— Ох, сколько можно напоминать, — со стоном вздохнул он. — Ну прости меня, прости! Ну побей, если хочешь!

— Не хочу уже, — мрачно сказала Юлька. — Ничего от тебя не хочу.

Она отвернулась и сделала вид, что продолжает рассматривать стол. Письменный прибор, с виду старинный. Фотографии в серебряных рамочках, серебряные подсвечники.

— Все-то у вас старинное, как я погляжу…

— Отец говорит: антиквариат — лучшее вложение капитала. Мать сердится, но он все равно тащит в дом всякие штучки.

Юлька тем временем раздумывала, кем мог быть тот парень, который дал ее телефон Жене. "Гарик? Сергей? Больше некому. Не Макс же, в самом деле… Гарик, если и дал, теперь не признается… Да и какая разница, в самом деле… Кольцо, кольцо! Это, конечно, кольцо. Ведь я не падаю, а сегодня могла бы как раз упасть, раз я такая впечатлительная.

Покойника вижу — не падаю, насилуют меня — не падаю. Правда, там падать было уже некуда… Но кольца-то я не видела. Итак, вперед!"

И она, не оборачиваясь, спросила как можно более естественным тоном:

— А кольцо, которое ты носишь, — тоже антиквариат?

— Кольцо? — Он так и замер. — Которое?

— Господи, у тебя их что — тысяча?

— Нет, только три… А, ты об этом, с изумрудом?

— Ну да, кажется, это изумруд. А два остальных?

— Те дешевые, я сам покупал… Мать говорит — вульгарно, а мне нравится.

— Мне тоже, — как можно небрежнее сказала Юлька. — Значит, вон то, с изумрудом.

Оно тоже старинное?

— Да нет. — Женя равнодушно пожал плечами. — Отец говорил, ему какой-то друг подарил. Давным-давно.

— Давным-давно? — Юлька с трудом поборола охватившее ее волнение. — Очень давно?

— Ну, лет двадцать назад — точно.

"Мне что же, два года было, когда я его видела? — про себя ужаснулась Юлька. — Тогда ни за что не вспомню… А что я чепуху несу.

Могла я его видеть и в пять лет, и в шесть…

Главное — кольцо-то старое".

— А почему он сам его не носит?

— Не знаю. — Женя задумался. — Так, валялось оно у него. Я и попросил поносить. Он сказал: «Если нравится — возьми себе». А что, тебя это как-то волнует?

— Кто сказал, что волнует? — возмутилась Юлька. — Надо же о чем-то говорить. Просто обратила внимание, что кольца у тебя на руке нет. Уж руку-то твою я сегодня прекрасно рассмотрела. Тогда…

Она не обманулась в своих предчувствиях — Женя тотчас же переключился на другую тему.

— Юля, ты сможешь меня простить?

— Смогу, Смогу, — раздраженно бросила она. — Опять заныл. Только не делай больше этого. Понял меня? И вообще, уже поздно. Я поеду домой.

— Я тебя отвезу.

— Нет уж. — Юлька вздернула плечи. — Я ухожу ножками, привет мамочке!

Она решительным шагом направилась в коридор. Женя рысью помчался за ней. На пороге она обернулась.

— Скажи мне только одно, — попросила она, — почему ты плакал?

Он помолчал и потом тихо ответил:

— Потому что я чувствовал себя дураком.

— Ладно. — Она переступила порог. — Пока. Не трогай меня. Не двигайся с места.

— Я позвоню тебе! — крикнул он, выходя за ней на площадку. — Завтра, Юля!

Она не ответила ему, сбегая по лестнице.

Как пробка из бутылки, выскочила во двор и торопливо вышла на улицу. "Какой дурацкий вечер, — думала она, идя по направлению к метро. — Дурацкий, испорченный вечер… Вот тебе и невеста! Знала бы мама! Но маме ни слова.

А кому сказать? Максу? Стыдно. О таком не рассказывают. Придется гордо молчать…"

Она дошла до Пушкинской площади. «Вот тут, рядом, в Соляном переулке… Совсем рядом с домом Жени. Конечно, никакого трупа там больше нет. Давно забрали. Интересно, нашли убийцу или нет? Мне никогда не узнать. Не приду же я туда, в самом деле, не буду спрашивать…» И тут Юлька поняла, что больше всего на свете ей сейчас хочется пойти в Соляной переулок и снова увидеть тот дом. "Говорят, убийцу потом тянет на место преступления, — думала она. — Куда это я иду? Неужели туда?

Половина десятого… Черт, уже поздно. Там никого нет. А разве я хочу кого-то увидеть? Нет уж, лучше никого не видеть, и чтоб меня никто не видел…"

Через пять минут она снова стояла у дома номер 12. Стояла и ругательски себя ругала за эту затею. "Дура, чего приперлась! — говорила она себе. — Стала, как на выставке. Вот сейчас тебя и загребут. Вдруг там засада? Нет, вроде не должно быть. Наверное, просто опечатали квартиру. Куда выходили окна? На улицу, кажется. Да, квартира расположена боком, значит, вон те темные окна, все остальные светлые… А куда, интересно, делся попугай?

Может, его приобщили к вещественным доказательствам? Он ведь говорящий… А может, просто улетел. Ведь окно в кабинете было открыто… Кто же открывает окно, когда в доме есть птица без клетки?! Кто открывает окно… — Юлька замерла; — А ведь это не хозяин открыл. А если убийца?! Но зачем?" Она переступила с ноги на ногу, разглядывая темные окна.

Поймала на себе взгляд проходившего мимо мужчины и поняла, что выглядит довольно странно. Начал накрапывать дождь. «Зайду в подъезд, — решила она. — Постою там, пережду…»