Читать книгу "Ликвидация - Дмитрий Николаевич Дашко"

с диском на время выпустил из рук (подобную «машинку» я здесь встречал редко – всё больше классические «максимы» в разных вариациях).

Леонов и Лаубе удачно использовали эту короткую передышку, убравшись из области поражения.

– Пантелей, гранату! – крикнул я.

Вот и пригодилась «лимонка», захваченная моим замом. Меткий бросок – и она стала финальным аккордом в этой скоротечной схватке. Я поразился не то удаче, не то меткости Леонова: это ж надо так умудриться и закинуть бомбу аккурат в окошко чердака. Я бы в жизни так не сумел.

На чердаке бахнул взрыв, полыхнуло пламя, нас обдало дождём из мелких щепок.

Гнездо пулемётчика было подавлено, после столь точного бомбометания внутри кому-то сильно поплохело. В строении точно есть и другие люди: из пулемёта палил не сторож, но пока они себя ничем не проявили.

– Константин Генрихович! – воскликнул я.

– Да…

– Забирайте Грома и бегите за подмогой. В отделение, ЧОН – не важно!

– А как же вы?

– Выполняйте приказ! – рявкнул я, надеясь, что не наношу старому сыщику оскорбления.

Ужасно не хотелось подставлять Настиного отца под пули. Не приведи господь, если его хотя бы зацепит – я же потом сам себя со свету сживу!

Всё-таки не зря Лаубе столько лет оттрубил в полиции. Ни единого слова поперёк – вот что значит привычка к дисциплине, лишь пригнулся и, кликнув Грома, побежал.

Я проводил их взглядом. Даст бог, скоро обернутся. Пальбу слышали по всему городу, наверняка отделение уже строилось под ружьё.

С той стороны дома тоже послышались частые выстрелы. Решение поставить там Бекешина оказалось правильным, и сейчас он вступил в бой. Жаль, что один – но и нам не разорваться.

Выручить его можно только одним способом: отвлечь внимание на себя. Причём прямо сейчас, не дожидаясь подмоги. Придётся идти на штурм.

Леонову не нужно было ничего говорить, он понимал меня даже не с полуслова – с одного взгляда.

Резво перемахнув забор, мы оказались на территории склада и сразу попали под огонь: лупили по нам из берданки и ещё одного револьвера.

Выходит, здесь сидело человек пять, не меньше. Плюсуем пулемёт – и что же у нас получается? Если банда, то явно не из простых.

Братва Алмаза или Конокрада? Мы что, невольно нарвались на одну из их малин?

Интуиция подсказала, что вряд ли: бандиты сейчас свою сферу деятельности перенесли за пределы города, вовсю готовятся к горячей встрече дорогого груза.

Хренак! Пуля от берданки проделала дырищу в заборе в опасной близости от меня. Блин! Какой там близости – моё туловище находилось здесь какую-то миллисекунду назад. Бандюган с берданкой явно исповедовал старую мудрость снайпера: зачем стрелять в голову, она маленькая и твёрдая, лучше бить в живот – он большой и мягкий.

Если бы попал в меня, отправил бы на тот свет (или какой-то другой – после моего переноса я в принципе ничему не удивлюсь, даже если очнусь на Марсе).

Револьвер в руке гавкнул в ответ. В доме заорали – кучно пошло, походу, у засевших минус один. Двухсотый или трёхсотый, там будет видно.

Нормальные граждане попадают в дом через дверь, но в наших обстоятельствах пришлось искать другие входы. Под прикрытием Леонова я влетел в оконный проём, не удержавшись, покатился кубарем, угодил между несколькими отвратительно вонявшими тюками (даже едкий пороховой дым не перебивал этот страшный запах), и по наитию пальнул наугад.

Как оказалось, попал в гада, причём довольно конкретного. Наглую рожу типа, который не хотел нас впустить, я бы узнал даже не из миллиарда, а из охулиарда лиц.

Его смерть не выглядела картинной – мужик просто свалился на дощатый пол, заставленный точно такими же кипами выделанной кожи, возле которых схоронился я. Суммарно, с учётом пулемётчика, – минус три. Неплохо для сумбурного штурма.

Револьвер сторожа весьма удачно валялся поблизости от меня – только нагнись и возьми, что, собственно, я и сделал. Перезаряжать свой некогда.

Стрельба по-македонски – не мой конёк, поэтому второй револьвер я сунул в карман пиджака.

Со звоном разбилось окно, полетели осколки. Я напрягся, но тут же успокоился: это Пантелей попал внутрь склада, причём удачно, мягко приземлившись на ноги. И сразу завладел берданкой другого стрелка.

Вдвоём мы пошли дальше. Он взял на себя правый сектор, я контролировал всё, что находилось слева.

Помещение внутри казалось больше, чем выглядело снаружи. Мы обошли его по периметру, но не обнаружили никого.

Я показал Леонову на лестницу, ведущую на чердак.

– Проверь. А я пока пойду к Бекешину.

Он кивнул и полез наверх.

На улице вовсю светило солнце. Хотелось подставить лицо его лучам, немного расслабиться и не стрелять. Не верилось, что где-то есть мирная и спокойная жизнь.

Я не поддался этому искушению и пошёл вперёд, туда, откуда стрелял Бекешин.

Сразу за складом начиналась длинная поленница дров, которая могла служить неплохим укрытием для того, кто решил здесь засесть. Поэтому, чтобы не подставляться под дурную пулю, я шёл слегка пригнувшись.

Ещё один поворот, и… я не поверил своим глазам: прямо на земле сидел, баюкая раненую руку, человек, который, как я считал, должен был находиться за много вёрст отсюда. Его появление стало для меня неприятным сюрпризом.

Глава 17

– Лев Семёнович? – с удивлением спросил я.

Мой бывший сосед Шакутин слабо улыбнулся.

– Георгий Олегович… Какими судьбами?

– Работа такая, Лев Семёнович. Надеюсь, у вас есть объяснение случившемуся? – сурово спросил я, не сводя с него взгляда.

При последней нашей встрече Архип Жаров намекнул, что Шакутины уехали куда-то далеко, к родне жены, и не собирались возвращаться в Рудановск.

Но то, что я увидел, полностью противоречило его словам. А не верить своим глазам я не мог.

Шакутин кивнул.

– Даже не сомневайтесь.

– Внимательно вас слушаю, – с напряжением в голосе произнёс я.

– А вы ещё не догадались? – вроде даже удивился Шакутин.

– Знаете, мне бы не хотелось ломать голову. Предпочитаю услышать прямой ответ. И не вздумайте увиливать, Лев Семёнович. Я этого не люблю, – предупредил я.

Шакутин окинул меня грустным взглядом.

– Георгий Олегович, я бы не советовал вам сюда лезть. Видит бог, вы мне симпатичны как человек. Я бы не хотел, чтобы у вас были неприятности.

Я хмыкнул.

– После этой перестрелки?! Вы шутите! Итак, почему вы здесь оказались?

– Политика, Георгий Олегович. Проклятая политика… Но не беспокойтесь, я выступаю на вашей стороне, то есть служу советской власти. Так что мы плывём с вами в одной лодке.

– И каким образом?

– Выполняю задание петроградского ГПУ. Идёт большая