Читать книгу "Алхимаг: Черный ворон - Михаил Ежов"

как кадет намертво вцепился в предмет.

— Браво! — провозгласил преподаватель, распрямляясь. Он передал шар помощнику, и тот положил его в коробку. — Чёрный ворон прошёл первое испытание, доказав право обучаться в Менториуме! Добро пожаловать, господин Романовский! Займите место вон там.

Полноватый студент с трудом поднялся и на негнущихся ногах прошёл в указанном направлении. Он был бледен и хватал ртом воздух. Несмотря на то, что он утирал слёзы, другие кадеты провожали его восхищёнными взглядами. Я вспомнил слова Михаила о том, что этому ученику досталась «самая жесть». Значит, остальные испытания должны быть легче.

Высокий худой парень, доставший перевязанный шнурком мешочек, занял место перед профессором. Тот коснулся предмета, вспыхнул синий огонёк, и студент завопил, как резаный. Он выронил мешочек и отскочил от него на полметра. Повисла напряжённая тишина. Профессор мрачно окинул кадета тяжёлым взглядом.

— Ученик с позором изгоняется из Менториума! — провозгласил он, и голос его походил на скрежет железа по стеклу.

— Нет, умоляю, дайте мне ещё раз попробовать! — завопил парень испуганно. — Я просто не ожидал!

— Ученик с позором изгоняется из Менториума! — делая паузу после каждого слова, отчеканил ментор.

Понурившись, худой парень поплёлся прочь. По его щекам текли слёзы.

А у них тут не церемонятся, как я погляжу. И садизмом не чураются. В прежнем мире, где я жил — мире слабаков — такие испытания были немыслимы. Там с детишками носились, будто с писаными торбами, — ни-ни дитятке пораниться или ушибиться! Будто нет на свете ничего дороже, честное слово. Золота, например. Даже приютских не били. Те могли пожаловаться комиссии, которая заявлялась раз в год с плановой проверкой. Нет, эта реальность однозначно нравилась мне больше.

— Следующий! — сухо бросил ментор.

Ещё несколько студентов прошли испытание с честью, а двое удалились с позором. Когда очередь дошла до Грызлова, тот вышел подчёркнуто бодро, даже изобразил подобие улыбки. Ментор дотронулся до его тубуса, и блеснул синий огонёк. Григорий замер, словно парализованный. К этому времени я уже понял, наблюдая за предыдущими кадетами, что предметы на всех действуют по-разному. Грызлов стоял неподвижно, выпучив глаза и держа руки по швам. На его лице постепенно появилось выражение ужаса, он побледнел, как мел, рот приоткрылся, между зубами показался кончик языка. Через пару секунд по подбородку потекла кровь. Грызлов прикрыл глаза с видимым усилием. Тубус сверкнул синим огоньком, и испытание завершилось.

— Отлично! — кивнул профессор. Забрав предмет, он ободряюще улыбнулся студенту. — Чёрный ворон прошёл первое испытание, доказав право обучаться в Менториуме! Добро пожаловать, господин Грызлов! Займите своё место.

Григорий медленно присоединился к выдержавшим проверку. Он тяжело дышал, а руки словно прилипли к бокам.

Следующим вышел Михаил со шкатулкой. Когда загорелся синий огонёк, парня сложило пополам, затем он упал на колени, сжимая шкатулку. Раздался протяжный, полный боли стон. Я уже сообразил, что главное — не выпустить предмет, который тебе достался. Очевидно, он и служил источником страданий. Кроме того, почти никто не кричал. Одна девушка, правда, взвизгнула, но её всё равно пропустили к прошедшим испытание.

Михаил выдержал, хотя было видно, как нелегко ему это далось.

— Молодец! — одобрил ментор. Он передал шкатулку помощнику. — Чёрный ворон прошёл первое испытание, доказав право обучаться в Менториуме! Добро пожаловать, господин Левшин! Займите место с той стороны. Вы заслужили.

Наступила моя очередь. Ну, давайте поиграем, сучки! Вряд ли вы смогли изобрести что-то особенное. Так что я даже немного в предвкушении.

Приблизившись к ментору, я вытянул руку с октаэдром. Профессор Терехов окинул меня очень внимательным взглядом и слегка кивнул — словно самому себе. Когда его указательный палец коснулся предмета, я увидел синюю вспышку, а затем меня мгновенно охватил нестерпимый жар. Кожа горела, глаза заслезились, дыхание перехватило, а ноздри наполнил едкий запах гари! Было очень больно. Всё тело словно разрывало на куски. Уши заполнили гул и треск. Я увидел, как моя кожа покрывается волдырями, сочится сукровицей, а затем плоть начала разваливаться, обнажая кости.

Две минуты испытания длились целую вечность. Я думал лишь о том, чтобы не разжать пальцы, в которые впились грани октаэдра. Рот сам собой открылся в беззвучном крике. Я не знал, отчего из него не вылетело ни звука: из-за силы воли или потому что я был нем.

Когда всё закончилось, я едва сохранил равновесие. Перед глазами плыло, в ушах шумело. Возникло сообщение арматориума:

Ваше психическое состояние понижено на 8 пунктов. Уровень стресса: 19. Предполагаемое время восстановления: 3 часа.

— Прекрасно, — сдержанно сказал ментор, глядя на меня. Он хотел забрать октаэдр, но я держал крепко. Вторая попытка профессора также не увенчалась успехом. Терехов нахмурился. — Парень, не хочешь расстаться с этим? — спросил он.

Я сначала не понял, что имеет в виду преподаватель. Затем опустил взгляд на октаэдр.

— Ну, же, — подбодрил профессор. — Отдай его. Уже всё.

Я заставил себя разжать пальцы.

— Ну, и силища у тебя! — пробормотал Терехов, забирая октаэдр. — Ладно, давай к протоколу. Хм… Итак! Чёрный ворон прошёл первое испытание, доказав право обучаться в Менториуме! Добро пожаловать, господин Мартынов. Займите своё место.

Пошатываясь, на ватных ногах я доковылял до шеренги прошедших испытание. Я никак не ожидал оказаться в огне — там, где окончил предыдущую жизнь! Похоже, октаэдр вызывал в человеке самый сильный его страх. И, наверное, сам предмет не имел никакого значения. Боль жила внутри студента, и он должен был научиться преодолевать её.

Я встал рядом с Михаилом. Тот подмигнул, хотя был всё ещё бледен. Интересно, от чего его так скрючило?

Ментор Терехов объявил окончание проверки и велел нам встать парами.

— Сейчас вам раздадут оружие, — сказал он. — Постарайтесь не поубивать друг друга в первый же день.

Мы с Михаилом отошли в угол.

— Ты как? — спросил он тихо.

Я кивнул. Мол, в порядке. И, надо сказать, я действительно был в порядке. Словно очистился от того дня, заново пережив его.

— Я думал, сдохну! — шёпотом признался Михаил. — Давать такие испытания — просто садизм!

Подошёл помощник и вручил нам по короткому прямому мечу. Михаил недовольно скривился, взвешивая оружие в руке.

— Фу! — шепнул он, когда помощник отошёл к следующей паре. — Терпеть такие не могу!

Я был с ним согласен. Я предпочёл бы нечто, похожее на ятаган. Привычное. И, кажется, большинство студентов разделяло мой вкус.