Читать книгу "Марш обреченных - Михаил Злобин"

суммы! И как бы я не напрягал мозг, докопаться до ответа на вопрос: «А откуда дровишки?» у меня так и не вышло. Неужели доходы глупого аристократического сынка шли от криминала?

— Обстоятельства изменились, — сухо отрезал я, по-прежнему избегая конкретики. — Теперь я буду работать на своих условиях.

— Это на каких же? — позабавило проныру мое нахальное заявление.

— Ты предлагаешь мне обсуждать эту тему здесь? — красноречиво обвел я взглядом оживленную вечернюю улицу. — Да еще и с тобой?

— В чем дело, Адамастро? Откуда в тебе столько безрассудной отваги? — посерьезнел мужчина в плаще. — Я ведь пока говорю с тобой по-хорошему. Но могу и по-плохому…

Сухопарый собеседник коротко свистнул, и из-за ближайшего угла возникла пара плечистых молодчиков такого же разбойничьего вида, как и он сам. Они принялись показательно похрустывать пальцами и бросать в мою сторону многозначительные взгляды. На что я уже не таясь извлек кинжал из ножен, лихо перекрутил его кистью, перебросил в другую ладонь и взял обратным хватом. Всё это я проделал достаточно уверенно и быстро, не глядя на короткий клинок. Разогретые упражнениями с монеткой пальцы слушались меня хорошо. И слава всем богам, в этот раз мне удалось не уронить оружие так же позорно, как это произошло перед поединком с Велайдом.

Уличное отребье продемонстрированными навыками впечатлилось. По крайней мере, сухарь в плаще сразу же решил вернуться на стезю дипломатии.

— Слушай, парень, ну зачем ты загоняешь самого себя в тупик, из которого не будет выхода? — сделался его голосок обманчиво добрым и сочувствующим. — Дядюшка Лис подарил тебе редкий шанс закрыть долги. Тебе ведь совсем чуть-чуть оставалось! Но теперь ты сорвал сроки, чем ужасно подвел влиятельных людей. Очень многие из-за тебя понесли убытки, понимаешь, Риз? Особенно пострадал Дядюшка Лис. Его обещания сильно обесценились и перестали иметь железную гарантию. Видишь, как ты всё усложнил?

Вся эта бандитская ересь прозвучала настолько схоже с блатными базарами из моей прошлой жизни, что мне захотелось поморщиться. Господи, криминал и его методы во всех мирах остается неизменным! Долги, вменение вины, постановка на счетчик… Словно бы я опять вернулся в шкуру Горюнова. Кстати, вовсе не удивлюсь, если окажется, что над Ризантом тоже какой-нибудь игровой долг висит…

— Ладно, Риз, спрячь клинок, давай-ка для начала всё обсудим, — продолжал щербатый негодяй. — Пойдем, не будем торчать на виду. Нам ведь ни к чему лишние уши, да?

Сухарь призывно кивнул в сторону темного переулка, откуда вылезли его мордатые подельники. И я осознал, что если заверну туда вместе с ними, то обратно могу уже и не выбраться. Ну или выйду, но уже без мешка серебра и шпаги, которой я так и не научился владеть. А то и вовсе без одежды.

— Мне нет интереса куда-либо с тобой ходить, — безапелляционно отрезал я. — Передай Дядюшке Лису, что я стану говорить только с ним.

— Ты совсем обезумел, Адамастро⁈ Уже забылся, с кем имеешь дело⁈ — с жулика моментально слетела вся напускная дружелюбность. — Да я же тебя сейчас…

— Я вспорю брюхо любому, кто ко мне приблизится, — уверенно перебил я сухаря. — И мне даже ничего за это не будет, потому что на ваших рожах написано, кто вы есть.

— А-а-а, так ты, сраный экселенс, вдруг вспомнил о своем высоком происхождении? — понятливо протянул мутный тип. — Решил, сосунок, будто красивые колечки твоего папаши защитят тебя? Не глупи, ведь ты прекрасно знаешь — тебя достанут отовсюду, где ни спрячься! Поэтому завязывай скалить пасть, щенок, и следуй за мной!

— Нет.

— Нарываешься⁈ Значит, мои мальчики тебе помогут…

Мужчина в плаще сделал знак своим вышибалам, и оба двинулись на меня. Нас отделяло меньше десятка метров, и мне срочно надо было решать, что делать. Биться, либо бежать? Последнее вроде как недостойно аристократа. Еще слухи поползут о том, как нор Адамастро первый бегает от всякого мужичья. А драться сразу с двумя бугаями… блин, да страшно как-то! Я еще не настолько опытный боец, а у этих верзил тоже могут пырялки прятаться под одеждой. Один раз моргну невовремя, и привет! Полоска стали уже в животе. Ладно, придется прибегнуть к третьему варианту. Назову его «Оптимальный». Береженного и бог бережет, как говорится…

— Поди прочь, подлый грабитель! — оглушительно заорал я, напуская на себя оскорбленный и вместе с тем бесстрашный вид. — Поищи добычу полегче! От меня ты не получишь ни единого медяка!

Мой крик пронзил привычную сутолоку и шумную суету торговых рядов подобно скрипу пенопласта, ворвавшемуся в слаженную игру оркестра. В нашу сторону тотчас же обернулось полтора десятка прохожих. Несколько лавочников высунули любопытные носы из своих магазинов. И даже парочка проезжавших мимо карет сбросила ход, а потом и вовсе остановилась. Ну еще бы! Ведь зрелище намечалось весьма интересное.

Ставлю свой мешок серебра, что люди подумали, будто на богато разодетого молодого человека напал какой-то перебравший ханыга с ножом. А он, то есть я, сначала обезоружил его, а теперь великодушно отпускал, вместо того чтобы прирезать тут же. Парочка мордоворотов, кстати, моментально срыгнула куда-то в неизвестном направлении, бросая предводителя самому разгребать заварившуюся кашу. Такая вот она, крысиная верность. Дожидаться прибытия стражи им явно не мечталось. А тут еще и у каждого пятого купца личная охрана имелась.

— Пыряй! Пыряй его, экселенс! — эмоционально выкрикнул какой-то чумазый мужик с необъятным тюком на плечах. — Неча такой падали на нашенских улицах расхаживать! Доброе дело сотворишь!

— Точно!

— Да!

— Стража! Кличьте стражу!

— Совсем обнаглели, ужо темноты не ждут!

Возмущенные и подбадривающие меня выкрики зазвучали со всех сторон. Кто-то из самых смельчаков даже поспешил мне на помощь, чтобы сообща скрутить распоясавшегося разбойника. Но тут сухарь в плаще затравленно оглянулся и предостерегающе выхватил из-под своих просторных одежд клинок, длиной в полтора локтя. Такого легкого намека хватило, чтоб желающие погеройствовать прохожие нерешительно замерли.

— Видит Многоокий создатель, я пытался с тобой обойтись по-доброму, — тихо прошипел щербатый, сверля меня ненавидящим взглядом. —