Читать книгу "Дживс и Вустер - Пэлем Грэнвилл Вудхауз"

не прийти, смотря по настроению.

А тетя Шарлотта, когда ей повторили это замечание через слуховое устройство, хмыкнула и высказалась в том духе, что, мол, подумаешь, великая честь – какой-то прыщавый хлыщ снизошел до ночевки в их доме, – передаю своими словами, понятное дело.

И надо сказать, что их особенно и винить-то нельзя за такую злобу. Ничто не пронзает беспощаднее сердце хозяйки, чем постоянные самовольные отлучки гостя, а Гасси теперь крайне редко являлся на общую кормежку в «Деверил-Холле». Он обедал, полдничал и ужинал у Коротышки. С той первой встречи возле здания почты он не отходил от нее ни на шаг. Пристал, ну просто как горчичник к боку.

Словом, вам будет нетрудно понять, отчего у меня появились темные круги под глазами и постоянное трепыхание под ложечкой, словно я наглотался мышей сверх всяких разумных норм. Теперь не хватало только, чтобы леди Дафна Винкворт настрочила письмо тете Агате с известием, что ее племянничек угодил в лапы крайне неподходящей юной особы – «голливудская кинодива, вообрази, дорогая!». Я отчетливо представлял себе, как она это пишет, будто смотрел ей через плечо, – и как моя почтенная родственница, взяв ноги в руки, явится в «Деверил-Холл». А что тогда? Полный крах, отчаяние и погибель.

Нормальный шаг в таких случаях, когда хладная рука безнадежности перекрывает кислород боевому другу, – это, конечно, связаться с Дживсом и узнать, что может предложить он. Поэтому, встретив в коридоре после обеда горничную Куини, я попробовал узнать от нее местонахождение Дживса.

– Послушайте, – обратился я к ней, – вы, случайно, не знаете, где Дживс? Ну этот, слуга Вустера.

Она устремила на меня непонимающий взгляд. Ее глаза, обычно лучистые, как две звезды, смотрели тускло и были красноваты по контуру, лицо показалось мне явно осунувшимся. Общая картина, одним словом, свидетельствовала о том, что мы имеем дело с горничной, которая то ли повредилась умом, то ли переживает тайное горе.

– Как вы сказали, сэр? – переспросила она страдальчески.

Я повторил вопрос, и на этот раз его смысл до нее, видимо, дошел.

– Мистера Дживса здесь нет, сэр. Мистер Вустер отпустил его в Лондон. Он намеревался посетить какую-то лекцию.

– О, вот как. Спасибо, – сказал я упавшим голосом. Это был удар. – А вы не знаете, когда он вернется?

– Нет, сэр.

– Понятно. Благодарю вас.

И я проследовал по коридору в свою комнату, чтобы там на досуге проанализировать создавшееся положение.

Спросите деятелей, которые вращаются в дипломатических кругах и привыкли решать сложные государственные вопросы, они вам подтвердят, что, когда дела заходят в тупик, бесполезно просто просиживать штаны и закатывать глаза к небу – надо засучивать рукава, изучать возможности и принимать неотложные меры через соответствующие каналы. Только так есть надежда подыскать лекарство от грозящей беды. И теперь, подумав изо всех сил, я пришел к выводу, что тут, пожалуй, поможет безотлагательный разговор по душам с Коротышкой, в ходе которого надо будет указать ей на страшную опасность, какой она подвергает старого друга и соученика по танцклассу, позволяя Гасси целыми днями блеять и резвиться вокруг себя.

Приняв такое решение, я снова вышел в коридор, и через несколько минут меня можно было заметить пробирающимся под полуденным солнцем по парку в направлении деревни Кингс-Деверил. И меня заметили. Заметил не кто-нибудь, а леди Дафна Винкворт. Я уже был вблизи ворот, еще мгновение – и я на свободе. Но тут некто произнес мое имя – вернее, имя Гасси, – и я увидел в кругу розовых кустов помянутую грозную даму. В руке она держала садовый опрыскиватель, из чего я заключил, что местным насекомым-вредителям и лиственным вшам достанется от нее на орехи.

– Подойдите сюда, Огастус, – скомандовала леди Дафна. Вот уж чего бы я никогда не сделал по своей доброй воле даже в лучшие времена, у меня от этой опасной женщины и так шерсть на холке становилась дыбом, а в данную минуту вид у нее был еще на десять градусов опаснее обычного. Голос холодный, взгляд ледяной, и мне положительно не нравился этот опрыскиватель, который она держала наперевес. Ясно, что по какой-то непонятной причине я упал в глазах леди Дафны приблизительно до уровня лиственной вши, и, судя по всему, она способна сейчас при малейшей провокации нажать гашетку и запузырить прямо мне в физиономию смертельную дозу ядовитой жижи.

– А, привет, привет, – произнес я, изо всех сил стараясь изобразить непринужденность, но где уж там. – Опрыскиваете розы?

– Не говорите со мной, пожалуйста, о розах.

– Хорошо, хорошо, не буду. – У меня и не было особого желания говорить с ней о розах. Я просто импровизировал, чтобы заполнить паузу.

– Огастус, что это такое?

– Прошу прощения, мадам?

– Вам бы лучше попросить прощения у Мадлен.

Тут что-то загадочное. Я не понял. Возможно ли, что сиятельная британская дама просто плетет несусветную чушь?

– Несколько минут назад при мне на ваше имя от Мадлен пришла телеграмма. Ее передали по телефону с почты. Их иногда доставляют, а иногда диктуют по телефону.

– Понятно. Как кому вздумается.

– Сделайте одолжение, не перебивайте. В данном случае на почте воспользовались телефоном, а поскольку я как раз проходила мимо, когда раздался звонок, я сняла трубку и записала то, что они продиктовали.

– Ужасно любезно с вашей стороны, – ввернул я, уверенный, что лестью дела не испортишь.

Однако в данном случае я ошибся. Леди Дафне моя реплика пришлась не по вкусу. Она нахмурила брови, подняла на изготовку опрыскиватель, но потом, по-видимому, вспомнив, что она из честного рода Деверилов, все-таки опять опустила.

– Я уже просила вас не перебивать. Так вот, текст я записала. Он у меня при себе. Нет, – поправилась она вскоре, перерыв все карманы. – Вероятно, я оставила записку на столе в холле. Но содержание могу вам передать. Мадлен пишет, что со времени вашего приезда в «Деверил-Холл» не получила от вас ни одного письма и желает знать почему. Она очень огорчена вашим безобразным отношением, и неудивительно, я бы сказала. Вам