Читать книгу "Нелегал из контрразведки - Валерий Георгиевич Шарапов"

– Исполняйте.

– Дмитрий Петрович, – обратился Альберт Михайлович, – Север рассматривает в качестве возможной схемы использование подставной организации. Разрешите познакомить его с операцией «Монастырь». Из вашей практики.

– «Монастырь»? – хозяин кабинета сначала удивился, но, подумав, добавил: – Действительно, может быть интересно. Хорошо, разрешаю. На сегодня все, товарищи офицеры.

– Так что за монастырь, Альберт Михайлович, мужской или женский?

Матвей с коллегой вернулись в свой кабинет. Но собеседник не поддержал шутливый тон.

– Когда грянула война и все только стали отходить от шока, первоочередной нашей задачей виделась работа от обороны, защита. Немецкие диверсанты, парашютисты, разведчики пошли волнами. Их массово готовили в нескольких школах. Это и «Цеппелин», и «Валли».

– Кстати, в чем между ними разница, поясните.

– Штаб «Валли» – это разведывательная структура военной разведки Германии, то есть абвера. Перед ними стояли три задачи. Прежде всего, диверсии в тылах Красной Армии, во-вторых, разведка и анализ данных, полученных в результате радиоперехвата, в-третьих, контрразведка наших действий, борьба с подпольем и партизанами. А вот организация «Цеппелин» – это разведывательно-диверсионная структура, созданная в 1942 году в недрах VI управления РСХА.

– Reichssicherheitshauptamt, то есть Главное управление имперской безопасности, – проявил свою эрудицию Матвей.

– Совершенно верно. Политическая разведка для работы в советском тылу. Наиболее известной его операцией является покушение на товарища Сталина в 1944 году. Это уже порождение СС. Теперь понятно?

– Да, спасибо.

– Продолжаю. Срок подготовки – от двух недель до двух, иногда трех месяцев. Одновременно в каждой школе готовилось по сто – триста человек. Представляешь этот вал? А у нас даже структуры фронтовой контрразведки не было. Чем-то занимались пограничники, чем-то милиция, чем-то мы. Ситуация была «хватай мешки, вокзал отходит». Однако уже тогда начальник 4-го управления НКВД Павел Анатольевич Судоплатов планировал идти не от обороны, а через наступление. Он создавал ОМСБОН. Бригада, которой поручалась организация разведывательно-диверсионной работы и партизанской войны в тылу немецко-фашистских войск. Он же закладывал основы для крупномасштабной радиоигры по дезинформации на стратегическом уровне. Зимой 1941 года наш сотрудник перешел линию фронта, сдался немцам и заявил, что он является представителем антисоветского подполья в лице монархической организации «Престол» и послан ее руководителями для связи с немецким командованием.

– На самом деле это была наша подставная организация с известными немецкой разведке людьми, – догадался Север.

– Да. После тщательной проверки, допросов и даже имитации расстрела немецкая разведка поверила ему. Он прошел курс обучения в школе абвера. Весной 1942 года, в самое тяжелое для нас время, сотрудник вернулся уже как агент немецкой разведки. Через две недели он стал передавать немцам первую порцию дезинформации. Для повышения его авторитета в абвере мы устроили его якобы офицером связи при начальнике Генерального штаба.

– Это смело, – оценил начинающий нелегал.

– Агент завоевал авторитет и в конце 1942 года убедил немцев, что Красная Армия готовит удар не под Сталинградом, а подо Ржевом. Результат ты знаешь.

– Как долго продолжалась операция?

– До 1944 года. Дальше уже не было смысла. Фашисты стали уже что-то подозревать, и у нас появились другие источники для продвижения дезинформации. Кстати, Таранов плотно контактировал с НКВД в этой игре. Начальник СМЕРШ Абакумов очень хотел забрать операцию под свое крыло, тогда бы Дмитрий Петрович мог ее возглавить, но Судоплатову удалось отстоять мероприятие за собой.

– Значит, там была вражда между НКВД и СМЕРШ?

– На уровне начальства, может быть. Хотя я бы назвал это острой конкуренцией. Такие ситуации были в стиле управления Иосифа Виссарионовича. Создать конкурирующие организации на наиболее ответственных направлениях и наблюдать, как они друг перед другом хотят показать, кто эффективнее. Но на оперативном уровне все работали как коллеги.

– Спасибо, Альберт Михайлович, за разъяснения.

Потянулись будни оперативной и аналитической работы. Запрос материалов, их внимательное изучение. Снова запросы с уточнением. Поиск связей между событиями и людьми. Проверка фактов, создание версий, отказ от них и создание новых вариантов. Никакой романтики, только работа с бумагами, так что к вечеру голова раскалывается. Как распорядился Таранов, его заместитель предоставил Матвею полную свободу творчества. Он давал консультации, советы, но в процесс разработки не вмешивался. Так прошла напряженная неделя.

Глава 16

На второй день после возвращения из командировки, когда были даны самые неотложные распоряжения, Таранов вызвал подчиненных с докладом о проделанной работе.

– Матвей Степанович, давайте обсудим ваши предложения.

Саблин про себя отметил, что полковник предложил именно обсудить, а не доложить, что было бы вполне закономерно. Но разведка, тем более контрразведка, – это не армия, где господствует единоначалие, здесь дело всегда коллективное.

– Предлагаю заходить в БНД с трех сторон.

– Так. – Хозяин кабинета достал папиросу и стал ее прокручивать между пальцами, забыв прикурить. Это говорило о пристальном внимании к излагаемому вопросу.

– Начну с более простого, на мой взгляд, захода, но он несет именно контрразведывательную нагрузку. Мы проанализировали низовой, технический уровень, с которого могут поступать сигналы об опасности для двух других более важных фигурантов. Как вы знаете, руководителя всегда сложнее завербовать, чем технического работника. Однако низы по своей информированности иногда не уступают начальникам. В большинстве случаев нас вообще интересует фактический материал, а не мнение начальства. Так вот, один из вариантов – это секретарша подразделения SI, от Sicherheit, что означает «безопасность». Как нам известно, именно ей начальник отдела доверяет перепечатывать наиболее важные документы. Зовут ее Моника Бекер, ей тридцать лет, классический синий чулок, страстная поклонница сентиментальных женских романов. Вторая кандидатура – делопроизводитель отдела ZY, Zentral Abteilung, Бригита Штерн, ведает картотекой с личными делами сотрудников. По тому, чьи дела запросили на проверку или ознакомление, можно делать первичные выводы.

– И возможность вносить нужные поправки в эти документы, – добавил полковник.

– Конечно. Отзывы о ней: «очкастая змея», «плоская доска».

– Заметьте, товарищи, как богат немецкий язык на образные обидные сравнения. Я правильно понял, что ты предлагаешь подключить к их разработке Ромео?

– Какого Ромео?

Старшие коллеги рассмеялись.

– Так на нашем жаргоне называют агентов мужского пола привлекательной внешности, специализирующихся на обольщении женщин в целях вербовки, – пояснил Альберт Михайлович.

– Понятно. Здесь возражений нет. Что дальше? – нетерпеливо включился Таранов.

– Следующий уровень. Это уже не технические специалисты, а оперативные сотрудники. Ганс Рихтер, тридцать лет, не женат, оперативник отдела GL, Gesamtlage. Как вы знаете, это самый большой отдел, который занимается оперативным обеспечением всей разведывательной структуры. Нынешний начальник отдела служил с его отцом еще в абвере, поэтому оказывает ему протекцию. Ганс вырос без отца, по нашим данным, в молодости был связан с футбольными фанатами, имел нелады с полицией. Содержал престарелую мать, семья страдала от недостаточного дохода. Характеризуется как активный, амбициозный молодой человек.

– Почему он? – попросил обосновать Таранов.

– Я исходил из того, что он вошел в возраст, когда человек вне зависимости от того, хочет он того или нет, производит психологическую переоценку достигнутого им в жизни. Человек оценивает свой потенциал – образовательный, личностный, возможности окружения, на которое он может опереться, и принимает стратегическое решение о карьерном направлении.

– То есть решает, как и где он может лучше всего себя проявить. Так?

– Да. С точки зрения Рихтера, надо определиться, есть ли у него карьерный потенциал в БНД. По данным из его личного дела, ему трудно сработаться с окружением, которое считает его любимчиком шефа.