Читать книгу "Я Гордый - Тимур Машуков"

Почему это мы — зло?

— Прости, тебе послышалось. Я сказал не ханька, а синька. Так в нашей стране называют алкоголь.

— Совершенно согласна. Пользы от него нет, к тому же он разрушает источники магии. Много пить вредно.

— А я думала, в Российской империи не принято унижать своих подданных дворян, — послышался наглый голос.

Обернувшись, я увидел, как к нам подошли парень с девушкой. Оба высокие, смуглокожие и без масок. Парень фигня, а вот девушка — настоящая красавица. Я даже поймал себя на мысли, что стал их сравнивать с Линь. И не скажу, что новенькая сильно ей проигрывала. Мой заинтересованный взгляд не укрылся от ханьки, которая с чего-то напряглась, а сестра, так вообще зарядила мне кулак под ребра, чтоб не пялился.

— Это кто там говорит об унижении? — тут же взвилась Лиза. — Сын сатрапа Персии, подданные которого, чтобы подойти к правителю, должны сто метров проползти к нему на коленях⁈ Знай свое место, Гарун, и не лезь, куда не стоит.

— Не тебе указывать мне мое место. Женщина должна молчать, когда вещает мужчина.

— Ты что-то имеешь против моей сестры, перс? — встал я. Браслет уже послушно подсказал мне, кто есть ху. — А за сказанное слабо ответить?

— Драться с тобой? — презрительно скривил он губы. — Махать кулаками способна лишь чернь…

— Ясно, струсил, — закончил я.

— Да как ты смеешь!!! — взвился он.

— Спокойно, брат, — положила ему на плечо руку девушка. — Не стоит ругаться с хозяевами, даже если они уронили свою честь, забыв о законах гостеприимства.

— Вы не правы, Дильнура. Мы помним об уважении к гостям, но лишь до тех пор, пока гость не начинает вести себя как хозяин. Что бы сказал ваш отец, если бы иностранец вмешался в его разговор с подданным? Или нравы при дворе сатрапа настолько изменились за последнее время, что всякий может сказать ему, как он не прав? -отозвалась Ольга. Про Потапова уже все забыли, и он явно собирался потихоньку слинять.

— А я всегда говорила, что эти ваши дворяне — пережиток прошлого, -показалось на сцене еще одно действующее лицо в окружении группы поддержки. И тоже без масок. Похоже, весь Олин дресс-код сегодня улетел в трубу.

— Не начинай, Ангелина, — поморщилась Дильнура. — Твой рот грязен, как и ваша политика. В чем смысл выдвигать на пост президента не того, кто этого достоин, а того, у кого больше денег?

— Это не так. У нас в стране свободные выборы, и только народ решает, кто им будет править!!!

— А я про вас слышал, — вмешался я. — Ангелина Джоунс, если не ошибаюсь. Великая Пендосия, в которой правит мудрый и, несомненно, честный президент, — в ответ на мои слова девушка с благосклонной улыбкой начала кивать, пока я не закончил. — Вот же ж чушь какая! Рассказать вам, как все происходит на самом деле?

По факту ваши политики сидят на заднице ровно до начала выборов. А после придумывают себе громкий слоган, дабы привлечь внимание — ну, например, объявляют компанию за рост популяции сусликов. Начинаются волнения, создаются организации по типу «Жизни сусликов важны, уравняем сусликов со всеми остальными. Даешь им право выбора и голосования».

Президент, понимая, что популяция сусликов очень большая, и поэтому он может не остаться на новый срок, срочно уравнивает их с другими. Начинаются дебаты, в ходе которых политики спорят, кто сильней любит сусликов и дружно ополчаются против их врагов — тут все зависит от ситуации в мире. Но враг должен обязательно быть внешний, иначе придется искать внутренних. А это гражданская война. Вводятся законы, по котором количество сусликов, работающих в компаниях, должно быть не меньше двадцати процентов, это же касается всех остальных видов деятельности — кино, армии, учебы. Приходится реформировать систему образования, чтобы тупые суслики смогли учиться. Параллельно создаются международные организации, которые следят за правами сусликов по всему миру. Сразу же вспоминают, что раньше этих несчастных созданий безнаказанно убивали, и требуют перед ними извиниться.

И вот этот вал идет по стране, и если ты голосуешь против правящей партии, то, значит, идешь против сусликов. А это клеймо врага народа на всю жизнь. Проходит еще десяток лет, и президентом страны становится суслик. А дальше… Оппозиция вспоминает, что в мире осталось мало тушканчиков — и все начинается заново.

— Браво, прекрасный анализ, брат! — со смешком похлопала в ладоши Ольга. — Даже я не сказала бы лучше. Но мы отвлеклись.

— Ваш брат не сдержан в словах, и я очень жалею, что он — мужчина и не может сразиться со мной на арене, — тут же заявила Дильнура. — Быть может, вы выйдете вместо него?

— То есть, ваш брат все-таки испугался честного боя? — с усмешкой спросил я. — А впрочем, мне все равно. Если у персов принято прятаться за женскую юбку, то я с удовольствием выйду с вами на арену.

— Ах ты… — выскочил вперед разом покрасневший Гарун. Впрочем, выскочил не так уж далеко, ровно настолько, чтобы сестра смогла его придержать. Все ясно — трус.

— Осторожней со словами, принц. Они могут оказаться очень горькими.

— Брат, — встала между нами Ольга.

— Отойди, сестра. Еще не хватало, чтобы все в мире подумали, что я стал персом. Потому как, глядя на их принца, это слово у меня лично теперь ассоциируется с трусостью и хамством.

— Ты ответишь за свои слова! — прошипела девушка. — Хочешь поджариться — я предоставлю тебе эту возможность. Дуэль здесь и сейчас. Надеюсь, у вас найдется подходящее помещение. Я, Дильнура аль Фарадж ибн Фатлах, старшая дочь сатрапа Персии, по вашей классификации — дружинник огня, вызываю тебя на бой! Оскорбление, нанесенное моей стране, можно смыть лишь кровью. И несмотря на то, что магу-женщине запрещено сражаться на дуэли с мужчиной, я сделаю это.

— Я, Сергей Дмитриевич Гордеев, с радостью надеру тебе зад. Поэтому принимаю вызов.

А чего? Убить меня ей не позволят, а подраться я все равно хотел. К тому же, размяться с такой красоткой — самое то. Кто-то скажет, что бить женщин плохо. Плохо, но не в этом мире, где они сильней. Пусть себе швыряется огоньками, у меня есть оружие посерьезней. И похер, что все узнают о моих возможностях — я не обычный