Читать книгу "Однажды будет ветер - Диана Ибрагимова"

же давно должно было закончиться топливо. И дыма нет… Это сам машинист заставляет поезд двигаться? Неужели он застрял там, прямо как ты в этом велосипеде?

«Да», – подтвердил Клим.

– Слушай, можешь мне подсветить?

«Конечно».

Рина достала из сумки дневник и спросила:

– Дедушка Натан, а Странники до меня пользовались поездами?

«Разумеется, – заверил он ее. – У меня даже есть список… безопасных маршрутов… Но… боюсь, он уже устарел… Со временем все меняется. Тот, кто был тебе другом, может стать врагом от отчаяния. Веры в избавление от проклятья с годами все меньше, и кто-то сходит с ума, а кто-то идет на крайности ради свободы. Если сегодня тебя впустили на порог и накормили, не думай, что завтра на том же пороге тебя не лишат головы».

– Ясно, – помрачнела Рина.

«Этот локомотив… здесь не просто так… – продолжил Натан. – Раньше поезда курсировали без дела, но теперь помогают развозить почту. Если состав находится рядом со Странником, зачастую удается заманить его на нужную станцию с помощью Проводника. Это здорово облегчает путь. Для Виндера ценнее подсказки может быть только ночь, проведенная в пути, когда он спал в безопасности, а не шел на своих двоих».

– То есть этот поезд приехал в Эрге из-за меня? – Рина сразу напряглась. – Но откуда он знает, что нам по пути? Даже я еще этого не знаю.

Ответом ей были слова раздраженного Странника:

«Эти клятые подсказки вечно раскиданы друг от друга на большом расстоянии, и мой маршрут похож на зигзаги! На север, на юг, потом снова на север. На запад, на восток и обратно. В столицу, в деревенскую дыру и опять в столицу. Ненавижу это туда-сюдаканье! Чувствую себя как собачонка, которая бегает за костью принца Аскара. Мне все время кажется, что он наблюдает за мной, ехидно посмеиваясь. Но для такого удовольствия этому паршивцу пришлось бы остаться здесь и превратиться в дом или вещь, а он так ненавидит заточение, что решил в отместку все королевство в тюрьму посадить. Этот трус точно сбежал в пустыню и подох там в окружении колдунов, прожив свою, надеюсь, очень короткую и никчемную жизнь. Тем обиднее, что мы все еще бегаем за его косточкой».

– Вот оно что, – тяжело вздохнула Рина. – Значит, скорее всего, следующая подсказка будет где-то на севере, раз уж эта на самом юге. Тогда ясно. Думаю, если пассажиры поезда спят, можно рискнуть поехать на нем. А они наверняка спят. Сомневаюсь, что кто-то выдержит не уснуть за два века в пути.

Ну или на крайний случай можно поехать на крыше или на смотровой площадке.

Рина сама удивилась своим спокойным трезвым рассуждениям. Еще недавно она паниковала, а теперь ей казалось, что этим утром вместо старой Рины с постели поднялась новая – уверенная в себе и задавшаяся твердой целью.

«Я всегда знала, что должна сделать нечто великое, – подумала она. – Это моя судьба. Я просто рождена для того, чтобы всех освободить. Из всех Виндеров у меня самая важная роль».

К тому времени, как они спустились обратно в город, слезы высохли, одежда тоже, и больше всего на свете не хотелось снова промокнуть. Настолько не хотелось, что на одной из улиц Рина осмелела и громко крикнула:

– Извините, нет ли у кого-нибудь зонта?

Зонтов оказалось много: обычные и пляжные, миниатюрные детские, длинные трости, кружевные дамские, автоматические с красивыми кнопками на рукояти, даже прозрачные. Некоторые горожане бросали их прямо из окон, и часть зонтов сломалась. Более предусмотрительные спускали с балконов на бельевых веревках, пытались пропихнуть в отверстие для почты или просовывали через кошачьи дверки.

Всего за пару минут улица превратилась в эдакий галечный пляж, на который выбросило стаю разноцветных рыб.

– Спасибо, мне уже хватит! – размахивала руками Рина. – Мне нужен всего один!

Но зонты все валили и валили, и было ясно, что горожане не успокоятся, пока не будет найден подходящий. Рина осмотрелась и подняла крепкий темно-синий зонт-трость с позолоченной кнопкой для мгновенного раскрытия. Выбор пал на него не из-за красоты и не потому, что этот зонт выглядел дорого. Просто он походил на изделие кудесников, а такие вещи были намного крепче других, и Рина не могла не учитывать это: в борьбе с жадной теткой, ее шваброй и ведрами нужен был крепкий щит.

Оставшийся путь Рина проехала на велосипеде. Уже совсем рассвело, небо было ясным, и прошлая ночь казалась просто дурным сном, который исчез вместе с темнотой. Осталась только злость, которая все еще горела ярким пламенем внутри, но это было даже хорошо. Злость придавала Рине сил.

– Нет, Клим, ты не поедешь наверх, – решительно сказала она, войдя в уже знакомый подъезд.

Клим категорически не хотел отпускать ее наверх одну, но лестница с прошлого раза целее не стала, и Рине пришлось поднажать.

– Я не зайду в квартиру, не волнуйся, и защитить себя смогу, – сказала она и демонстративно потрясла зонтом.

Клим, которому, видно, понравилось геройствовать, вынужден был отступить и остался ждать внизу. Что касается родителей и Альберта, Рина не говорила с ними с тех пор, как вчера пожелала им доброй ночи. Наверняка они сейчас паниковали, и эта паника могла передаться Рине, что было бы совсем некстати перед важным делом.

«Поговорю с ними потом, когда получу подсказку», – решила она и оставила часы спрятанными под рукавом, чтобы ненароком не глянуть на них по привычке.

– О, тут остались мои следы. Это хорошо.

Рина без труда повторила проверенный маршрут по отпечаткам подошв на ступенях и уже вскоре оказалась перед знакомой дверью. Лоскуток ткани на ней не колыхался: Проводника рядом не было.

«Наверное, скоро появится. Или мне лучше подождать его на всякий случай?»

Но ждать было невыносимо: Рина слишком хотела получить свою награду за пережитые мучения и рассказать всем, что она справилась. Она раскрыла зонт и его острой верхушкой постучала в дверь.

– У меня тут ваши бриллианты и дарственная. Я отдам их вам, но сначала принесите мне подсказку! Внутрь я заходить не буду, даже не думайте.

Прошла минута, две, три, но дверь так и не открыли. Ни после громкого стука, ни после крика:

– Вы что там, уснули?!

В конце концов Рина пнула дверь со всей силы и быстро выставила перед собой зонт. Но ей все равно не открыли и не поприветствовали даже грязной водой.

«Может, она ждет, когда я уберу защиту? Хочет застать меня врасплох? Ладно, в первый раз, что ли… На улице жарко, высохну. Искупаюсь потом где-нибудь».

Но дверь не