Читать книгу "Люби сильнее - Елена Тодорова"

– Вам так делать не нужно, – явно обеспокоенно призывает к благоразумию мама Ева. – В вашем распоряжении время, наша поддержка, неограниченные возможности, заманчивые перспективы… В общем, не порите горячку.

Когда заканчиваем с едой, Титовы, как и в прошлый раз, спешно ретируются. Маруся, едва дверь за ними закрывается, моментально в лице меняется.

– Обязательно было все это вываливать?!

Усмехаясь, пожимаю плечами.

– Не вижу причин молчать.

– Не видишь? – шепотом возмущается. – Ты хоть представляешь, что теперь начнется? Сейчас мама расскажет тете Нике… И все! Эффект будет необратимым. Они начнут обсуждать эту тему и всерьез готовиться!

– Пусть готовятся.

– Мы… Этот вопрос не решен, – запальчиво напоминает Маруся, прежде чем выскользнуть из-за стола.

– Но будет решен.

Тоже поднимаюсь. Иду на нее. Она пятится.

– Мне срочно нужно выгулять Десси, – на ходу перескакивает с опасной темы.

– Пойдем.

– Я думала, ты избегаешь меня! – бросает со знакомой обидой, не замечая, как уже к стене ее подпираю.

Собирался, да. Рассчитывал, что она охотнее сыграет по моим правилам. Сегодня осознал, что не сбавляет градус. Кажется, наоборот, когда не видимся, накручивает за пределы.

– Не совсем.

– Не совсем?

– Послезавтра свадьба. На ней у нас определенные обязанности будут. Не хочу, чтобы ты от меня шарахалась, – говорю, как есть. И решительно подступаю к основному вопросу. – Да и в понедельник мы идем в ЗАГС, писать заявление, – сообщаю, как будто между делом.

– Что? – выкрикивает возмущенно и на несколько секунд дар речи утрачивает. – Никуда я не пойду! Разве что… Разве что понарошку.

Не могу понять: она сдается, гонит с меня или серьезно этот прикол загоняет?

Выбранный тон с сопливых лет знаком. Важный, снисходительный и вместе с тем витающий где-то в облаках. Там другие люди не ходят.

Вашу мать…

Ок, блядь. За ней на эту орбиту.

– Понарошку.

Понимает ведь, что обманываю. Считывает и принимает, маньячка.

– Я тебе хочу кое-что показать, – шепчет спустя мгновение.

Толкает меня в грудь. Отшагивая, наворачиваю мысль послабить давление. Только… Маруся принимается расстегивать рубашку. Меня, блядь, будто битой по голове прикладывают.

Сука… Твою мать…

На пару секунд зажмуриваюсь, но быстро сдаюсь. Распахивая глаза, расширяю их сразу на максимум. Сам чувствую, как моментально зрачки расходятся, заполняя всю радужку. Святоша только лифчиком сверкнула, а у меня уже гормональный коктейль вместо крови по венам несется. Да так наяривает, тело гудит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Предупреждаю: это ничего не изменит. Я все равно на тебе женюсь, – успеваю выдать, прежде чем она щелкает застежкой.

Ох, блядь… Неужели она собирается прямо здесь...

Нельзя… Да, нельзя.

С другой стороны, сколько я могу питонить?

Папа Тит с мамой Евой вряд ли войдут… Похрен…

Бессовестно пялюсь. Трогать тоже буду, если позволит. И трахать прямо тут. Закину на стол и дам по газам.

Да…

Только Маруся явно не сиськи мне демонстрирует. Придерживая чашечки пальцами, указывает на крохотную татуировку под левой грудью. У меня перед глазами плывет, поэтому не сразу разглядеть получается.

М+Я♥

Она совсем мелкая, однако дух захватывает, когда вижу на Марусиной коже и выцепляю, что к чему.

– Когда сделала?

– После пляжа. На следующий день.

После того, как наорала, что ни за что замуж за меня не пойдет? Вполне в стиле Титовой.

– Что значит… Для тебя что значит?

Хочу, что бы сама объяснила. Мы ведь с ней нередко разный смысл вкладываем. Сейчас больнее всего будет разминуться.

– У тебя… Твоя татуировка на боку ­– разорванное сердце. Я не такое тогда рисовала. Если ты так чувствуешь, мне жаль, – пока говорит, непрерывно в глаза смотрит. Задевает, конечно. Глубоко и сильно. Все самое важное на поверхность прорывается. – Я хочу, чтобы мы всегда вместе были. Вот так, – легонько стучит по крохотной формуле.

– Почему перед «сердцем» не стоит знак равенства?

– Потому что ты с сердцем, моим, – едва различимым шепотом по всем нервным узлам прочесывает. – А все вместе не имеет никакого определенного значения. Точнее, имеет слишком много.

Когда она заканчивает, мне просто нечего сказать. Киваю и, отворачиваясь, растираю ладонью лицо.

– Идем? – голос звучит хрипло, но мне плевать. Прислушиваюсь к тому, как Маруся шуршит позади одеждой, и приказываю себе сохранять неподвижность. – Луку тоже выпущу. Пусть погоняет.

– Ладно, – запыханно отзывается она. – Я только тарелки в посудомойку закину.

– Ждем во дворе тогда.

Свистом подзываю Десси и спешу выбраться на воздух.

20

Мария

Свадьба Селивановых начинается с непредвиденной суматохи. Трудно поверить, что сегодня моя безбашенная Анька перестанет быть Бусмановой, но, чтобы привести дело к такому исходу, как оказывается, нужно еще постараться.

Утро невесты совсем не радостное. Она вдруг бросается горестно оплакивать свое девичество. Несколько раз даже выказывает сомнения, не поторопилась ли с решением. В таких вопросах я плохой советчик, но стараюсь напомнить, как она радовалась, получив предложение, строила планы и считала дни до заветного дня.

– Ты права! Да-да, я хочу замуж! Приступаем.

Однако спустя один накрашенный глаз Бусманова вновь меняется в лице и, роняя свежие слезы, истерично выпаливает, что у нее четырехдневная задержка. Теперь ей срочно, просто жизненно необходимо сию секунду сделать тест. Этой штуковины, естественно, ни у кого нет, а ей приперло, и все тут. Не дает мастерам работать и снова в горестный плач срывается.