Читать книгу "Ораторское искусство с комментариями и иллюстрациями - Марк Туллий Цицерон"

Когда я с того места, где я находился, созерцал все это, то и другое показалось мне прекрасным и изумительным. Звезды были такие, каких мы отсюда никогда не видели, и все они были такой величины, какой мы у них никогда и не предполагали; наименьшей из них была та, которая, будучи наиболее удалена от неба и находясь ближе всех к Земле, светила чужим светом. Звездные шары величиной своей намного превосходили Землю. Сама же Земля показалась мне столь малой, что мне стало обидно за нашу державу, которая занимает как бы точку на ее поверхности.

Отсюда – с Земли. В оригинале буквально: «из этого места», может иметься в виду как вся Земля, так и владения Рима.

Наименьшая – Луна. То, что она ближе всего к Земле, было установлено античной астрономией исходя из способности быстрее всего совершить полный оборот и из фаз Луны – если на ней тень от Земли, то она близко к Земле.

В то время как я продолжал пристально смотреть на Землю, Публий Африканский сказал: «Доколе же помыслы твои будут обращены вниз, к Земле? Неужели ты не видишь, в какие храмы ты пришел? Все связано девятью кругами, вернее шарами, один из которых – небесный внешний; он объемлет все остальные; это – само высшее божество, удерживающее и заключающее в себе остальные шары.

Отождествление самого верхнего неба с божеством, приводящим в движение все остальные небеса, было принято в философии стоиков. Ведь это небо движется быстрее всех остальных и задает всякую норму движения. Для стоиков божество важно как законодатель природных принципов. Сфера (orbis, откуда наша «орбита») отождествляется с шаром (globus), так как он был идеальным пифагорейским телом и подразумевал не только предельную полноту охвата, как сфера, но и полноту выражения воли божества.

В нем укреплены вращающиеся круги, вечные пути звезд; под ним расположены семь кругов, вращающихся вспять, в направлении, противоположном вращению неба; одним из этих кругов владеет звезда, которую на Земле называют Сатурновой. Далее следует светило, приносящее человеку счастье и благополучие; его называют Юпитером. Затем – красное светило, наводящее на Землю ужас; его вы зовете Марсом. Далее внизу, можно сказать, среднюю область занимает Солнце, вождь, глава и правитель остальных светил, разум и мерило Вселенной; оно столь велико, что светом своим освещает и заполняет все. За Солнцем следуют как спутники по одному пути Венера, по другому Меркурий, а по низшему кругу обращается Луна, зажженная лучами Солнца. Но ниже уже нет ничего, кроме смертного и тленного, за исключением душ, милостью богов данных человеческому роду; выше Луны все вечно. Ибо девятое светило, находящееся в середине, – Земля – недвижимо и находится ниже всех прочих, и все весомое несется к ней в силу своей тяжести».

Вспять – в геоцентрической системе Земля неподвижна, небо неподвижных звезд вращается с запада на восток, тогда как планеты, наоборот, с востока на запад, как бы смело нарушая порядок. Само греческое слово планета означает «блуждающая звезда», в отличие от звезд, стоящих на своем месте, каждая в своем созвездии. Цицерон кратко говорит о влиянии звезд на судьбы человека, но его больше интересует оптика и физика притяжений, чем слишком частное астрологическое гадание. Прямо названы характеры только двух планет: Сатурна и Марса, причем оба раза не в смысле влияния, но предупреждения – Сатурн предвещает наступление нового золотого века, а Марс – скорое начало страшной войны.

Макробий считал, что здесь описан путь воплощения души согласно пифагорейскому учению о переселении душ и новом воплощении. На сфере Сатурна душа обретает рассудительность, то есть способность масштабно видеть закономерности мироздания и истории, действовать с учетом опыта и интуиции. На сфере Юпитера – способность к практической деятельности и практическим решениям. На сфере Марса – мужество, ярость, способность вступать в бой, бороться. На сфере Солнца – повышенную чувственность, в том числе дар богатого воображения, способность представлять отвлеченные понятия и отсутствующие вещи со всей ясностью. Венера дарит душе вожделение, способность устойчивого пристрастия к каким-то людям и вещам. А Меркурий, он же Гермес, – герменевтическую способность, способность понимать разные непривычные вещи. Наконец, Луна, притягивающая к себе, дает душе «растительную способность», иначе говоря, способность роста, развития, которая есть даже у растений, не говоря о животных. Макробий продолжает, что в небе тела обретают бессмертие как подражающие высокому бессмертию небесного мира, тогда как Земля как место тяжести не дает возможности сразу его обрести.

С изумлением глядя на все это, я, едва придя в себя, спросил: «А что это за звук, такой громкий и такой приятный, который наполняет мои уши?» – «Звук этот, – сказал он, – разделенный промежутками неравными, но все же разумно расположенными в определенных соотношениях, возникает от стремительного движения самих кругов и, смешивая высокое с низким, создает различные уравновешенные созвучия. Ведь в безмолвии такие движения возбуждаться не могут, и природа делает так, что все, находящееся в крайних точках, дает на одной стороне низкие, на другой высокие звуки.

В этом отрывке излагается известная пифагорейская теория о гармоничном звучании семи движущихся сфер. Такое их созвучие соответствует работе семиструнного музыкального инструмента (гептахорда), изобретенного Терпандром. Хотя сферы звучали одновременно, возникало не наложение звуков, а мелодия, благодаря равновесию при столкновении высоких и низких тонов, некоей равнодействующей, так что на ее фоне рельефно звучат остальные звуки. Кроме того, быстрое вращение могло приводить к запаздыванию звука, который появится и заворожит.

Крайние точки – небо неподвижных звезд и небо Луны.

По этой причине вон тот наивысший небесный круг, несущий на себе звезды и вращающийся более быстро, движется, издавая высокий и резкий звук; с самым низким звуком движется этот вот лунный и низший круг; ведь Земля, девятая по счету, всегда находится в одном и том же месте, держась посреди мира. Но восемь путей, два из которых обладают одинаковой силой, издают семь звуков, разделенных промежутками, каковое число, можно сказать, есть узел всех вещей.

Восемь путей – семь сфер планет и одна сфера неподвижных звезд. Чтобы сохранить созвучие семи струн, Цицерон допускает, что небо Венеры и небо Меркурия движутся с одной скоростью. Это предположение оказалось важным для ренессансной астрологии и алхимии, где превращение ртути (Меркурия) в золото отождествлялось с существованием Венеры как воплощения и источника любви.

Воспроизведя это на струнах и посредством пения, ученые люди открыли себе путь для возвращения в это место – подобно другим людям, которые, благодаря своему выдающемуся дарованию, в земной жизни посвятили себя наукам, внушенным богами. Люди, чьи уши наполнены этими звуками, оглохли. Ведь у нас нет чувства, более слабого, чем слух.

Как мы видим, Цицерон рассматривает учение Пифагора не просто как философскую или научную концепцию, но как религию спасения. Спасенными благодаря небесным закономерностям оказываются исследующие их ученые и любые люди с дарованием (ingenium), которые овладели внушенными богами искусствами: к ним вполне могут быть отнесены поэзия, музыка и даже риторика. При этом спасение страшно: у Цицерона человек не ослепнет от божественного света, так как сам в небесах становится светоносным благодаря небесному происхождению пламени души, но может оглохнуть от обрушившегося на него пения небесных сфер и поэтому должен быть защищен светом как неким шаром. Некоторые из этих образов перешли в изображение Рая в «Божественной комедии» Данте Алигьери.