Читать книгу "Идол - Наталья Шагаева"

— Откуда столько информации? — язвительно усмехаюсь.

— Места надо знать.

— Я не хочу есть. Что тебе от меня нужно? Продолжение вчерашнего вечера не будет, я была пьяна и не понимала, что творю. Ты и я — это большая ошибка. Не трать свое время, а то опять придется отделываться сообщениями… — не договариваю, кусая губы, и отпиваю кофе, пытаясь запить подступающий ком.

— Какими сообщениями? — в его голосе почти правдоподобное недоумение.

— А как ты хотел? Думал, после всего мы будем спокойно трахаться? И сделаем вид, что прошлого не было?! — повышаю тон, потому что мою пустоту опять заполняют эмоции: злость, ненависть, горечь и жалость к себе. Отворачиваюсь к окну и смотрю на снег, пытаясь успокоиться. Богдан несколько минут молчит, видимо, потому что нечего сказать. — Давай вычеркнем друг друга из наших жизней. Если у тебя получается цинично делать вид, что все в норме, то у меня нет! — Мне опять нечем дышать, я пытаюсь задушить мою внутреннюю дурочку, которая уже рыдает где-то глубоко внутри меня.

— Алиса, — тяжело выдыхает он. Никогда не поверю, что он вообще что-то чувствует, кроме похоти, поэтому мне смешно от его тяжелых вздохов. И я усмехаюсь, рисуя узоры на запотевшем стекле машины. — Я все понимаю. Наша первая встреча обернулась для тебя травмой. Но давай судить здраво. Я знать не знал, кто ты такая. Маленькая влюбленная фанатка, каких сотни. Тебя никто не принуждал и не насиловал. Ты сама села в машину, добровольно приехала в клуб и отвечала мне взаимностью. Так?!

— Ну, допустим, — отвечаю я и зажмуриваю глаза.

Мне совсем не хочется возвращаться в тот день, но, видимо, чтобы изжить из себя этого человека, нужно резать наживую, и я терплю.

— За кого я тебя должен был принять? — вопрос риторический, Богдан не ждёт ответа. — И ты должна была предупредить, что невинна. А когда я это понял, то мне сорвало крышу, и я не смог остановиться. Да, я повел себя как мудак — согласен, учитывая, что я значил для тебя гораздо больше. Но тогда я не мог по-другому или не хотел… не знаю. Я часто вспоминал тебя, твои глаза, и что-то теплое разливалось внутри. А потом увидел тебя в клубе — и переклинило. Сам не пойму, что со мной, но меня безумно к тебе тянет. Давай забудем прошлое и попробуем… — замолкает, усмехается сам себе. — Пойми, вот это все несвойственно для меня. Давай, я попробую загладить вину и оставить о себе хорошие впечатления?

Наверное, у меня начинается истерика. Мне хочется плакать навзрыд, но и смеяться во весь голос сквозь выступающие слезы. Становится невыносимо больно, как год назад, и так горько, что мне кажется, я чувствую на губах вкус полыни. Я же горела для него, я на все была готова, поэтому и села в машину и все позволила, терпела боль только ради того, чтобы прикоснуться к своему Идолу. А он не мог по-другому… Наверное, это все неважно, и Богдан прав — я сама виновата. Но маленькая девочка, снящаяся мне по ночам, не даёт спокойно жить, напоминает о грехах.

— У тебя все так просто! — уже сквозь слезы кричу я и откидываю голову на спинку сиденья, сжимая в руках стаканчик. Закрываю глаза, чтобы он не видел моих жалких слез. — Если ты можешь спокойно вычеркнуть из прошлого ребенка, которого я убила, то я нет! В моей голове он существует — эта маленькая сероглазая девочка, и она постоянно плачет.

Из-под прикрытых век всё-таки скатываются слезы, я забываю, что у меня в руках бумажный стаканчик, и сильно его сжимаю, проливая остывший кофе себе на колени….

ГЛАВА 17

Богдан

Она говорит мне про какую-то сероглазую девочку, я ничего не понимаю, в голове полная неразбериха. Нет, она не просто несет бред — ей чертовски больно, настолько, что я чувствую ее боль. Алиса не кричит, не рыдает, а просто тихо плачет. Но в этой тишине столько ужасающего шума, от которого у меня звенит в ушах.

— Стой! Какой ребенок?! — сам не понимаю, почему повышаю тон. Мне кажется, я упускаю что-то очень важное. Молчит, глотая слезы, а у меня начинает сдавливать грудную клетку. — Алиса! Какой ребенок?! — нервно повторяю вопрос. Понимаю, что в данный момент надо помягче с девочкой, но ничего поделать не могу. Мне рвут душу ее слезы и боль. Она зажмуривает глаза и мотает головой. Смотрю на смятый стаканчик в ее руках и на разлитый кофе. Забираю у нее стакан, отшвыривая его назад.

— Обожглась?

Мотает головой, зажмуривая глаза.

— Открой дверь, мне нужно на воздух! — всхлипывает Алиса и кажется такой маленькой, хрупкой, уязвимой.

— Нет, — завожу двигатель, разворачиваюсь и везу ее ко мне домой. Ей нужно успокоиться. Отчего-то кажется, что разговор будет долгим.

— Куда мы?

— Ко мне, — сдавленно отвечаю, сжимая руль. Где-то в подсознании уже сложилась вся картинка, но я отчаянно не хочу в это верить.

— Я не хочу к тебе, — по ее щекам катятся слезы. — Оставь меня в покое! — кричит, но вновь откидывает голову на спинку сиденья, словно выбивается из сил.

Я прибавляю газу и глубоко дышу. Не может быть! Просто не может быть! В машине вроде тепло, а меня до костей пробирает холодом и начинает потряхивать.

Паркуюсь напротив своего подъезда, выхожу из машины, открываю дверь со стороны Алисы. Протягиваю ей руку, но девочка не реагирует, словно не видит меня. Подхватываю девочку на руки, захлопываю дверь ногой и несу к себе в квартиру. Она безвольно, словно и правда неживая кукла, роняет голову мне на плечо, и я уже не понимаю, кого из нас трясёт.

Ставлю Алису возле двери, открываю замок, вновь беру мою девочку на руки и заношу в квартиру. Сажаю ее в гостиной на черный кожаный диван, сам снимаю с нее пальто, шарф и уношу в прихожую. Стягиваю с себя толстовку, отшвыриваю ее в сторону и иду к Алисе. В руках начинает звонить телефон. Это тренер — я опаздываю на тренировку, но мне сейчас на все плевать. Отключаю смартфон и отшвыриваю его на стол. Сажусь напротив Алисы на стеклянный журнальный стол. Она немного успокоилась, не плачет, просто сидит и смотрит на мои руки.

— Рассказывай с самого начала. — Молчит, вынимает из кармана брюк свой телефон и крутит его в руках. — Алиса, я не выпущу тебя отсюда, пока мы не поговорим!

— Что я должна рассказывать?! — теперь она начинает злиться, смотря на меня с ненавистью. — Ты и так все знаешь!

— Я ничего не знаю! — тоже кричу, подаваясь к ней, потому что кажется, что сейчас будет больно не только ей, но и мне. Она несколько секунд смотрит мне в глаза, и мы застываем.

— Боже, я отчаянно не могу понять, чего ты от меня хочешь. — Она что-то листает в своем телефоне, а потом протягивает его мне.

— Что это?

— Читай, освежи память, раз у тебя амнезия, — огрызается, шмыгая носом, и отворачивается от меня.

Беру телефон и читаю в нем открытую ветку сообщений…

«Я не приняла таблетку "после"… Прости… Я беременна. Я совершенно не знаю, что делать, но чувствую, что мама заставит избавиться от ребенка. Мне страшно».