Читать книгу "Свои чужие - Джина Шэй"

— Мне кажется, ты что-то попутал, — раздраженно сообщаю я. — Я не твоя собственность, Варламов, мы с тобой в разводе, я для тебя скучная, ты забыл?

— Не переживай, Поль. Все, что касается моих косяков, я помню прекрасно. И отвечу обязательно, как только ты ко мне вернешься.

У него удивительная способность — отбалтываться до последнего. Вот сейчас он пьет свой кофе, бесит меня своей зашкаливающей самоуверенностью, с которой на меня смотрит. Будто я ему уже уступила, будто как одна из его молоденьких длинноногих куриц — уже сижу у него на коленях или вишу на шее.

И нет, я не буду с ним разговаривать! Бесполезно. Тем более, что этой его наглостью я ошарашена настолько, что чувствую себя рыбой, выброшенной на берег и жадно хватающей воздух.

Просто хватаю со стула сумку и делаю самое разумное, что могу. Ухожу, швырнув на стол тысячную купюру для оплаты своей части обеда. И пусть там будут некислые такие чаевые, не особо заслуженные официантом, но разбираться у меня времени нет. И желания продолжать общение с Варламовым тоже в наличии не имеется.

Забираю из гардероба пальто, вылетаю из ресторана, даже не застегнув его.

А как все хорошо начиналось…

Я-то думала, что, может, зря я так поношу Варламова. После того как он бросился ко мне в лифт — реально думала, что зря я это все. А он…

Он догоняет меня уже на улице. Будто выждал время, дал мне фору и догнал.

Хватает в охапку, вжимает в кирпичную стену.

Меня будто накрывает огромной, тяжелой морской волной. Неожиданно — горячей.

Отчего так барабанит сердце в моих висках? От страха! Точно от страха. Этот идиот меня напугал своей очередной выходкой. И ни из-за чего больше!

— Какого черта ты творишь? — шиплю я, пытаясь его отпихнуть. — Отпусти, меня жених ждет.

Оттолкнуть бы его, отпихнуть подальше, лишь бы так не кружилась голова, но он же сильный, как черт, прижимает меня к стене, не вырвешься.

Дима смеется бесстыжими глазами, наглыми губами, всем своим ехидным существом.

— Никуда ты не поедешь, дорогая, — шепчет он мне, касаясь губами моей шеи, — я видел твоего женишка. Я не могу отдать мою потрясающую жену этому идиоту.

— Бывшую жену, — выдыхаю я, а в глазах темнеет. Какой же обаятельный гад — этот мой бывший муженек…

— Пока что бывшую, — самоуверенно поправляет Дима, — но все равно мою.

И мне хочется выть на самом деле, потому что я ведь ощущаю, как улетаю все дальше и дальше от привычной колеи. И нет, я должна рвануться, должна сбросить с себя это наваждение, но пока я собираюсь с силами — Дима уничтожает мое сопротивление еще одной своей фразочкой.

Он все-таки это делает, он меня целует. Жалит мои плотно сжатые губы своим языком, будто бьет тараном в ворота. Раз, другой, третий…

И это хуже нокаута.

Боже, как я ненавижу саму себя, потому что с каждой секундой я все слабее. С каждой секундой ближе к тому, чтобы уступить ему хоть в этом.

Его губы — терпкие на вкус и колкие, будто между нами сейчас проскакивают миллионы маленьких, но таких горячих искр. У его поцелуев всегда вкус вина из можжевельника. Свежий, крепкий, хмельной. И кажется, что я в жизни не целовалась вкуснее, чем сейчас. Это — невесомость. Безмолвная, густая, в которой все не так, и всякое твое движение выходит не таким, как ты ожидаешь, а тело — легкое, невесомое, будто пушинка. Боже, как мне этого не хватало, оказывается…

— Полинка, любимая, — выдыхает Варламов, отрываясь от моего рта.

Безмозглое сердце в моей груди от этого тона, от этих двух слов выполняет сложный акробатический трюк. Как хорошо, что думаю я не им.

Любимая?

Левая моя рука выписывает Варламову звонкую пощечину.

Для меня это слово — как удар под дых.

Любимая? С любимой он разводился? От любимой уходил, для того чтобы начать прыгать по бабам, как будто пять лет супружеской жизни страдал от неудовлетворения?

— Ты от меня ушел, — ядовито выдыхаю я, змеей выворачиваясь из хватки Варламова и отскакивая от него на пару шагов, — ты! Я тебя любила — тогда! И только тогда была готова ради тебя на многое. Сейчас ты мне не нужен, Дима. Я не дура. Мне предатели не нужны. Оставь меня в покое. И привет Верочке.

Сейчас он меня уже не догоняет. Сердце в груди бухает, ноет, ему жаль на самом деле, оно просит меня вернуться, туда, обратно, к Диме.

Всегда знала, что именно этот орган у меня — источник всех моих идиотских поступков.



Я целовалась с Варламовым… Я все-таки с ним целовалась. Черт-черт-черт. Но об этом я лучше подумаю позже.

Сейчас даже не до рефлексии. Это можно потом, когда останусь одна, когда не нужно будет срочно бежать и догонять опаздывающий поезд. А мне ведь нужно, я ведь опаздываю. Я позволила себе это забыть, обидевшись на Костю, а совершенно зря, он же не виноват, что меня понесло в тот злополучный лифт, он не виноват и в том, что работает.

Такси я вызываю, уже отлетев на приличное расстояние от ресторана. Впрочем я не особо и хотела добираться до ЗАГСа с Варламовым, с него бы сталось отчудить какой-нибудь фортель. Тем более, что он тут явно намерен мне палки в колеса вставлять. Но что бы там Дима о себе не возомнил — я не дам своим заскокам мне все разрушить. И замуж за Костю я выйду.

Я не особо слышу, что мне рассказывает таксист, а он рассказывает, на самом деле. И обычно я слушаю, такие вот разговорчивые собеседники рассказывают много жизненных историй, которые потом можно вплести в книги.

У меня шумит в ушах. И если в пятницу на моей шее горела только одна точка, в которую меня целовал Варламов, сейчас пылает все тело.

Пальцы, кожа, губы… Он будто дохнул на меня огнем, опалил до костей, и этот огромный ожог не дает о себе забыть. А мне нужно забыть, мне нужно не заморачиваться так на нем.

И меня трясет — от ярости, от волнения, от всего этого. Ты посмотри-ка, “я не отпущу“, “я не дам”, “моя”, “любимая”, и хочется спросить — а на кой черт ты тогда разводился? Скольким еще он гнал вот эту вот свою немыслимую чушь? Убила бы!

Верю ли я ему?

Что не хочет отдать — верю. Кобель на сене — что поделать. Я же прекрасно понимала, что он меня к Косте ревнует — еще со стычки на пресловутом юбилее. А я-то надеялась, что он исправился хотя бы чуть-чуть.

Вот только малыш действительно попутал, потому что он меня «не отдать» не может. Не средние века, слава богу.

По губам ползет мстительная улыбка. Ну… Может, это действительно его проймет?

Так, к черту Варламова. Подъезжаю уже.

К черту, я сказала!

Костя ждет меня у ЗАГСа, уже нервно поглядывая на часы: я опоздала почти на сорок минут.