Читать книгу "Портрет обнаженной - Геннадий Сорокин"

Но я перебил его:

– Спору нет, ты – самый честный человек в Сибири, но давай почитаем дальше. Вот еще интересный документ – заключение дактилоскопической экспертизы. «Отпечатки пальцев рук на прикроватной тумбочке и на коробке в выдвижном ящике оставлены Лапшиной Татьяной». Помнишь, у вас в Центральном РОВД отпечатки пальцев брали? Так вот, пальчики твоей любимой подруги Тани совпали с отпечатками пальцев на коробочке, где лежали бриллиантовые серьги.

– Так это же ее пальцы… – растерянно пробормотал Веселов.

Но я не собирался давать ему возможности опомниться:

– Ее пальцы – не твои, но в комнате Луизы вы были вместе. Посмотри, вот показания Чистякова Андрея, Чистяковой Елены, вот показания Долженко: они все утверждают, что ты и Лапшина уединялись в спальне Луизы.

– Чистякова с Долженко раньше нас в спальню ушли! – ухватился за спасительную соломинку Веселов. – Может быть, это они серьги украли, а на нас сваливают.

– Может быть, они, но сидеть придется тебе. На коробочке пальчики-то Лапшиной, а не Чистяковой. Вот такие дела, братец! – Я повернулся к Горбунову: – Веди его в «клетку», а я пока протокол задержания заполню.

– Наручники в «клетке» снять?

– Конечно, снять! Мы же не зверье какое-то. Мы невинных младенцев резиновым шлангом по почкам не бьем, у нас свой метод.

– Подождите, какая «клетка»! – изумился Веселов. – Вы что, даже допрашивать меня не будете?

– Зачем? – пожал я плечами. – Чтобы послушать твое вранье?

– Я могу все рассказать…

– На суде расскажешь! – жестко отрезал я. – Как завещал великий Глеб Жеглов: «Вор должен сидеть в тюрьме!» – Подражая великолепному Владимиру Семеновичу в роли лучшего сыщика послевоенной Москвы, я с силой хлопнул по столу, ткнул пальцем в сторону Веселова и провозгласил: – Ты – вор! Вина твоя доказана. Отпечатки пальцев рук – непоколебимое доказательство. Веди его, Иван!

– Я никуда не пойду, – вцепился в трубу отопления Веселов. – Пока вы меня не выслушаете, я с места не встану.

– Руки разожми, сволочь! – закричал я. – Ты сейчас ожог ладоней получишь и будешь утверждать, что мы тебя каленым железом пытали.

– Андрей, – подскочил к задержанному Горбунов, – может, послушаем его? Паренек-то на вид порядочный. Может, эта стерва Лапшина его с толку сбила, а он вовсе не хотел серьги воровать.

– Она, она во всем виновата! – подхватил идею Веселов. – Я ни денег, ни сережек в глаза не видел. Она все украла.

Веселов разжал руки, подул на ладони.

– Сильно обжег? – участливо спросил Горбунов.

– В тюрьме вылечат, – пресек я начинающееся сюсюканье. – Мазью намажут – все пройдет.

Веселов еще раз подул на руки и спрятал их под стол.

– Ваня, – продолжил я, – ты за него заступаешься, а ведь он опять врет и не краснеет! Скажи мне, Веселов, куда Лапшина похищенные серьги спрятала, если на ней была одежда без карманов? Она что, в плавки коробочку с бриллиантами спрятала?

– Там не было бриллиантов, только деньги, – возразил задержанный. – Никаких сережек в тумбочке не было.

– Ну и что, какая разница? Куда бы Лапшина деньги спрятала? В лифчик?

– Мне отдала, – выдохнул поверженный Веселов. – У нее действительно карманов не было, деньги я забрал и уже потом, в милиции, незаметно вернул ей.

Мы с Иваном переглянулись.

– Ловко вы дельце провернули! – догадался я. – Вас, парней, в Центральном РОВД обыскали, а у девушек только карманы проверили. Вас мужчина обыскивал? Разумеется, в лифчик к Лапшиной он не заглянул, постеснялся. Ну, что же, Сергей, начал ты с правильной ноты, и я готов выслушать тебя. Но если ты соврешь мне хоть слово…

– Я всю правду расскажу, никого покрывать не буду! – обрадовался Веселов.

– Иван, сними с него наручники. Я даю товарищу Веселову один шанс, и если мне его рассказ понравится, то я подумаю: ломать парню судьбу или научить его, как стать свидетелем по делу. Итак, я слушаю.

– Мы с Танькой… это… – сбивчиво начал свидетель. – Мне про все рассказывать?

– Твои сексуальные приключения нас не интересуют. Начни с застолья. Зачем вас Каретина собрала? О новой студии поговорить?

– Типа того, – усмехнулся разом осмелевший Веселов. – Там все дело в портрете было. Расскажу – не поверите.

Я с невозмутимым видом потянулся за сигаретами. Ни Горбунов, ни задержанный не заметили, как я внутренне возликовал: «Вот оно, попадание в десяточку! Вот она, вершина профессионального мастерства. Чутье не подвело меня. Ключ к разгадке событий в квартире Каретиной находится у Веселова. Теперь главное – не спешить. Пусть Веселов, как сказочный Буратино, откроет нам дверь, а мы посмотрим, что там спрятано».

– Весной прошлого года Осмоловскому поступил необычный заказ, – продолжил Веселов. – Какой-то мужик с Кавказа попросил нарисовать ему голую пионерку в эротической позе. Луиза как модель для такого дела не подходила – у нее грудь уже не пионерская, а деньги на кону стояли немалые. Луиза и Осмоловский решили заказ не упускать и уговорили позировать кого-то из знакомых Каретиной. Кого, я так и не узнал.

– Погоди, – я решил сразу же уточнить сомнительные моменты, чтобы потом не упустить главного. – Разве Осмоловский не мог нарисовать абстрактную девушку или взять за образец ранние картины с Луизой?

– Заказчик же не дурак, он понимал, что его могут кинуть с натурой. Как условие оплаты он потребовал предоставить фотоснимок модели, но не простой, а композиционный – обнаженная девушка-модель должна стоять рядом со своим портретом. При таком раскладе никакой обман невозможен.

– Хитро придумано, – не удержался от комментария Горбунов.

– Как ты думаешь, кого они могли привлечь для работы? – спросил я.

– Вы на Кутикову намекаете? – догадался Веселов. – Она бы, конечно, согласилась. Луиза надавила бы на нее, и Света бы без разговоров разделась, вот только как модель она не подходит. Телосложение у Кутиковой подростковое и прическа в заказ не вписывается. Пионерка должна быть длинноволосой, а у Светы стрижка под мальчика.

«Парик надели, и все дела!» – промелькнула мысль, но я решил оставить ее при себе.

– В общем, я не знаю, кого они нашли, но заказ выполнили. Осмоловский нарисовал всю картину, а Волков обработал ее. Без него они бы не смогли создать настоящее произведение искусства, девушка получилась бы не живая, а заказчик требовал такого сходства с моделью, чтобы мурашки по коже пробежали. Денег они огребли за картину – видимо-невидимо! Сколько точно, я сказать не могу, но Осмоловский после этого случая свои «Жигули» продал и купил новенькую «Волгу». Ей госцена двенадцать тысяч, а с рук, наверное, в два раза дороже. Луизе тоже достойно перепало, а Паше они сунули пару сотен, он все равно всего расклада не знал, работал только из любви к искусству. Он, честно говоря, ради Луизы бесплатно бы день и ночь рисовал, лишь бы она ему позировала и любоваться собой позволяла. После первой картины им поступил новый заказ, более конкретный. На первом полотне пионерка должна была стоять в эротической позе, а на втором – сидеть обнаженная у мужчины на коленях. Снова встал вопрос: кто будет моделью? Заказчик соглашался на девушку с более развитыми формами. Луиза вроде бы подходила, но она наотрез отказалась позировать в развратной сцене. Кутикова для эротики не годилась, Шершнева бы с радостью разделась, только кому она нужна, страхолюдина?