Читать книгу "Вепрь. Скоморох - Константин Калбазов"

— Село наше близ границы с Айрынским ханством стояло. В нем вольные проживали, да границу со степняками стерегли. Много раз айрынцы подступали к палисаду села, да всякий раз биты были. Но однажды их оказалось слишком много, тогда они большой набег на Брячиславию учудили. Три года тому, как на наше село напали, кого не побили, того в полон увели. Меня так же на невольничий рынок свезли. Два года по чужбине скиталась, поменяла двух хозяев, пока на Клузиуме меня святые отцы не выкупили. Оказалась здесь.

Церковь способствовала вызволению из рабства единоверцев, не сказать что в большом количестве, но все же. Выкупая рабов у язычников они не гнушались вернуть себе затраченные деньги, некоторые поговаривали, что они при этом наживаются за счет перепродажи, но то было не так. Передавая, теперь уже холопов, новым хозяевам священники только лишь восполняли свои потери и не более, а если невольник хотел связать свою жизнь со служением Отцу небесному, то тут уж и вовсе прямые убытки, в плане денег понятное дело. Вот только большинство предпочитало вернуться к мирской жизни, даже если раньше были свободными, даже если вот так, как Голуба. Все же отринуть себя от мира не так просто, а здесь это было куда как более серьезно, нежели в известном Волкову мире, где священнослужители уже давно оказывали услуги населению связанные с церковными обрядами. Ага, вот такая вот сфера услуг. Здесь они были очень строги к своим братьям и сестрам и поистине служили Отцу небесному и детям его.

Теоретически такие могли выкупиться, о чем четко было прописано в их кабальных грамотах, но практически сколько человек не работал его долг отчего-то только рос, да еще и на детей переходил.

— Выкупить-то тебя никто не пытался?

— А что, хочешь выкуп за меня отдать? — Ну вот и этот туда же. С другой стороны, уж лучше один, чем каждый раз новый и не имеет значения воротит от него с души или нет.

— Нет. Просто интересно. Красивая девка, кроткого нрава, я ить вижу, что случись и хозяйка из тебя справная выйдет. Странно это.

— А сам чего же?

— А куда мне? Я и сам без кола, без двора.

— Не было пока такого, — не выдержав вздохнула Голуба.

— Жаль.

Голуба вновь бросила на него внимательный взгляд. Нет, не пытается лезть в душу, не играет, ему и впрямь жаль ее и случись, что за нее кто нить даст откуп как за Простушу, ту самую знакомицу, взаправду порадуется. А сам похоже и думать не думает о том. Да и вообще, сегодня он какой-то необычный, она уж успела его немного узнать, словно и не с ней он только что был.

На улице было уже темно и тихо. Слышатся только приглушенные голоса из кружала, да собачий брех, который разноголосицей перемещался в самые разные стороны, сопровождая редких прохожих. Это днем, собачкам лень лаять, а и то, устанешь горло драть, сколько народу шастает, а как ночь, так дело совсем иное, скучно ить, вот и радуются редким прохожим.

Виктор задрал голову к иссиня черному небу, обильно засыпанному звездами сложившимися в неизвестные ему созвездия. Вернее он-то знал многие из них, но то благодаря памяти прежнего Добролюба, а Виктор Волков раньше этого небосвода не видел. Завтра погода опять будет солнечная, эвон ни клочка облаков. Стало быть опять жара, ну да лучше уж так, чем дождик. Кстати, нужно подумать что нить с навесом эдаким легким, чтобы в непогоду можно было спокойно работать, а за одно и тачку какую-никакую соорудить, чтобы то добро вывозить с рынка. Оно вроде как и не планировал все время этим заниматься, но с другой стороны, пока ничего другого на ум не шло.

Идти он старался по средине улицы, тому были причины. Ближе к заборам вполне себе можно было обо что-то зацепиться, да растянуться в пылюке, об уличном освещении здесь никто не заботился. У тех же заборов хватало теней, где можно было спрятаться так, что тебя и с пары шагов не заметят, а в полную луну, хоть в белых одеждах прячься, потому как тогда контраст будет такой, что там будет чернота непроглядная. А коли ты по средине, то и напасть из того закутка на тебя не получится. Но сейчас видимость была никакой и без теней, небо-то звездное, но луны нет.

Виктор резко остановился, вглядываясь в угол образованный забором и стеной избы, показалось или там действительно кто-то пошевелился. Не полагаясь на зрение, он стал вслушиваться в окружающее пространство. Точно, что-то такое слышится оттуда, а вот и сзади. Если лихие, то не иначе как в кольцо берут. Ох, мама дорогая, да что же за задница-то у меня до приключений такая охочая. Ножи сами собой скользнули в руки, из чехлов прикрепленных к предплечьям, в которых находилось по два ножа. Что не говори, но та встреча в лесу, оставила у него неизгладимое впечатление.

— Экий ты глазастый, скоморох, — послышался из темноты спереди хриплый надтреснутый голос. Про такой порой говорят прокуренный и пропитый, но с куревом тут вроде большие проблемы, так что остается второе, а может просто голос такой. Да какая собственно разница.

— Ты кто и чего хочешь?

Едва спросил, как сзади услышал едва различимые крадущиеся шаги, выпускать из поля зрения главаря он не хотел. Почему главаря? Ну он ведь заговорил первым, да и уверенность с которой звучал голос говорила о том же.

— Скажи своим, чтобы стояли на месте, — резко бросил Виктор, явно намериваясь в случае невыполнения требования начинать действовать. Как видно главарь это четко уловил.

— Погоди, браты, — шаги замерли, вроде пока ничего не слышно.

Ударить не смогут, разве только метнуть клинок, но тут уж нужно не терять бдительности, как говаривал товарищ Берия. А еще главарь. Если судить по тому как он отреагировал на слова Добролюба, он знал о его роде деятельности и выходило опасался применения тем своих навыков. Значит, их не могло быть двое, да и обращение "браты", явно не к одному, но Виктор смог определить только двоих. Плохо.

— Так чего вы хотите? Если поживиться, то у меня в кошеле не больше пятидесяти копеек, но если они вам так уж нужны, я брошу кошель и пойду своей дорогой.

— Боишься скоморох.

— Только дурак не боится.

— Это верно. Да только нам ить дела нет до твоих копеек. Тут земля слухом полнится, что ты отбил из рук Секача, боярича нашего Градимира и за то, хорошую плату получил.

— Стало быть, мелочь тебя не интересует. — Плохо. Эти сволочи знают о Секаче и его банде, значит подготовились всерьез, а он только двоих и чует. — Но тех денег нет.

— Конечно, ты их с собой не носишь.

— Отобрали их у меня.

— Как же, поверил. О такой улыбке Авося, весь лихой люд горланил бы, а нет ничего, тихо и благостно. Ясно, что денежки не с тобой, но то не беда, проводишь до схрона, там и посчитаемся. Тебе жизнь, нам злато и серебро.

Жизнь она конечно дорогого стоила, да и страшно было Виктору не по детски, а тут еще остальных членов банды определить никак не удавалось. Стоп, а вот еще один, этот спереди и справа, по другую сторону дороги стало быть. Это все или еще есть? А рискнет тот, кто идет на порешившего Секача с его дружками, ограничиться только двумя помощниками? Может, если расчет строится на то, что клиента сначала приголубят по голове каким нить тупым предметом, например кожаным мешочком с песком или банальным деревянным дубьем.