Читать книгу "Жестокие игры - Джоди Пиколт"

— Джек? — тихо позвала Эдди, ожидая, что он осадит Уэса.

И поняла, что не дождется ответа.

Она схватила куртку, которая висела на барном стуле.

— Мне нужно прогуляться, — выдавила она из себя и выбежала из закусочной.

Джек смотрел ей вслед, когда вдруг почувствовал чью-то руку у себя на горле.

— Только через мой труп, — негромко пригрозил Уэс.

— Не искушай меня.

Полицейский еще сильнее сдавил его горло.

— Хочешь продолжить разговор под протокол, Сент-Брайд? — Внезапно Уэс отпустил его. — Сделай нам всем одолжение. Захлопни за собой дверь и иди, пока не пересечешь границу города.

Когда Уэс ушел, Джек опустился на стул и обхватил голову руками. В детстве его любимой игрушкой был стеклянный шар, в котором помещался маленький городок с пряничными домиками и сахарными улочками и шел снег. Он так сильно хотел там жить, что однажды раздавил стеклянный шар… и обнаружил, что дома сделаны из пластмассы, а улочки просто нарисованы. Он знал, что жизнь, которую он себе придумал в Сейлем-Фоллз, — всего лишь иллюзия, что однажды и она треснет, как тот стеклянный шар. Но он надеялся — господи, как он надеялся! — что это случится не так скоро.

— Знаешь, тебя никто не может заставить.

Джек совершенно забыл, что он в закусочной не один.

— Что заставить?

— Бежать из города. Тебе не могут угрожать. Ты выплатил свой долг обществу. Теперь ты свободен и можешь вернуться к прежней жизни.

— Я не преступник.

Джордан пожал плечами, как будто слышал подобное сотни раз.

— Ты почти год провел в тюрьме, потому что тебя заставили это сделать. Неужели ты не считаешь, что теперь можешь жить там, где хочешь?

— А может быть, я не хочу.

Фары осветили закусочную, это приехало такси.

— Я очень хорошо разбираюсь в людях. И судя по взгляду, которым ты наградил меня, когда я прервал твое рандеву с известной нам официанткой, сейчас ты лжешь. — Джордан поставил пустую чашку в ведро для грязной посуды, стоявшее у стойки. — Поблагодари за меня Эдди.

— Мистер Макфи, — попросил Джек, — можно я поеду с вами на такси?

В свете фонаря, висящего над крыльцом, вокруг головы Джека образовалось некое подобие нимба.

— Я не делал этого! — заявил он.

Их все еще разделяла дверь с противомоскитной сеткой. Эдди приложила к ней ладонь. Джек прижал свою с другой стороны. Эдди думала о тюрьме. Приходил ли кто-нибудь к Джеку на свидание? Была ли между ними стена, вот как сейчас?

— Уэс мне все рассказал, — призналась она. — В участке в базе есть твое дело. Он даже сказал, что ты приходил становиться на учет как человек, совершивший сексуальное насилие.

— Я обязан встать на учет. Это часть соглашения сторон. В глазах Эдди были слезы.

— Невинных людей в тюрьму не сажают.

— И дети не должны умирать. Эдди, тебе ли не знать, что жизнь не всегда справедлива? — Джек помолчал. — Ты не задумывалась, почему я никогда не прикасался первым? Почему ты первая взяла меня за руку, первая поцеловала?

— Почему?

— Потому что я не хочу быть тем, кем меня считают. Не хочу быть животным, теряющим над собой контроль. И я боюсь, что, прикоснувшись к тебе, прикоснувшись по-настоящему, уже не смогу остановиться. — Джек через сетку дотронулся губами до ее ладони. — Эдди, ты должна мне верить! Я бы никогда не поступил так с женщиной.

— О них я тоже никогда бы такого не подумала.

— О ком?

Эдди подняла глаза.

— О парнях, которые изнасиловали меня.

Ей было шестнадцать, она ходила в старший класс местной школы и была круглой отличницей. Редактор школьной газеты, мечтающая стать журналисткой. Чтобы вовремя завершить работу над выпуском газеты, ей часто приходилось работать по вечерам. Родители были заняты в закусочной, дома ее никто не ждал.

Стояла холодная для апреля погода, настолько холодная, что Эдди, закрыв за собой дверь, пожалела, что не надела джинсы вместо тонкой юбки. Она поплотнее запахнула куртку и пошла вдоль футбольного поля в сторону городка.

Сначала она услышала голоса — трех футболистов, старшеклассников, которые выиграли в прошлом году окружной чемпионат. Смутившись — у футболистов с мозгами большой напряг! — она решила обойти их десятой дорогой, сделав вид, что не заметила у них бутылку виски «Джек Дэниэлс».

— Эдди! — позвал один из них.

Она настолько удивилась, что он знает, как ее зовут, что обернулась.

— Подойди на секунду.

Она, словно птичка, заметившая еду, пошла на зов — осторожно, на что-то надеясь, но готовая в любой момент улететь прочь от любого движения находящегося поблизости человека.

— Помнишь, ты написала статью о последней игре минувшего сезона? Вышло круто. Верно, парни?

Остальные двое кивнули. Было в них что-то почти красивое — в разгоряченных лицах, в блестящих шапках волос. Они напоминали незнакомый вид, о котором она читала, но лично никогда не изучала.

— Одна проблема: ты неправильно написала мою фамилию.

— Быть такого не может!

Эдди всегда все перепроверяла, в деталях она была педант.

Парень засмеялся.

— Может быть, я не такой умный, как ты, но я точно знаю, как правильно пишется моя фамилия!

Двое других толкнули друг друга в бок и заржали.

— Хочешь выпить?

Эдди покачала головой.

— Согреешься.

Она робко сделала глоток. Горло обожгло. Она закашлялась и практически все выплюнула на траву. Из глаз потекли слезы.

— Эй, Эдди! — воскликнул первый, обнимая ее. — Расслабься. — Его рука скользнула по ее телу. — Знаешь, а ты не такая тощая, как кажешься, когда идешь по коридору.

Эдди попыталась отодвинуться.

— Мне пора.

— Сперва я хочу, чтобы ты научилась правильно писать мое имя. Компромисс показался ей честным. Эдди кивнула. Парень наклонился ближе.

— Это тайна, — прошептал он.

Она тоже нагнулась, подыгрывая ему, и почувствовала, как его язык проник ей в ухо.

Она отшатнулась, но он крепко держал ее.

— А теперь повтори, — велел он, припечатывая губы к ее губам.

Эдди мало что запомнила из того, что произошло потом. Она помнила только, что их было трое. Что скамейки на трибунах были ярко-оранжевого цвета. Что страх — в больших дозах — пахнет серой. Что на твоем теле есть места, о существовании которых ты и не догадывалась. Что можно просто безучастно наблюдать, не чувствуя боли.