Читать книгу "Моя темная Ванесса - Кейт Элизабет Расселл"

– Семейная жизнь не для всех, – сказал он. – С возрастом поймешь.

– Нет, я понимаю. Я тоже никогда не хочу выходить замуж.

Я была не уверена, что это правда, но пыталась быть великодушной. Я ясно видела, что он волнуется за меня и из-за того, чем мы занимаемся. От любого движения он вздрагивал, как животное, готовое сбежать или напасть.

Он улыбнулся; его тело расслабилось. Я нашла правильные слова.

– Конечно, не хочешь. Ты знаешь себя достаточно, чтобы понимать, что не создана для брака, – сказал он.

Я хотела спросить, для чего же я создана, но не хотела выдавать, что сама этого не знаю. Мне не хотелось рисковать сейчас, когда он снова держал меня за руку и наклонил голову к моей, как будто собирался поцеловать. Он не целовал меня с тех пор, как мы сюда приехали.

Он снова спросил, устала ли я, и я покачала головой.

– Когда устанешь, – сказал он, – скажи, и я уйду в гостиную.

В гостиную? Я нахмурилась, пытаясь понять, что он имеет в виду.

– То есть ты будешь спать на диване?

Он отпустил мою руку и собирался что-то сказать, замолчал, заговорил снова:

– Мне стыдно за то, как я впервые до тебя дотронулся, в начале года. Мне не нравится так себя вести.

– Но мне понравилось.

– Знаю, что понравилось, но разве тебя это не смутило? – Он повернулся ко мне. – Наверняка смутило. Учитель трогает тебя ни с того ни с сего. Мне не понравилось, что я это сделал, ничего заранее не обсудив. Мы можем искупить то, чем занимаемся, только проговаривая абсолютно все.

Он не говорил этого прямо, но я знала, что от меня требуется, – сказать ему, что я чувствую и чего хочу. Быть храброй. Я повернулась к нему, прижалась лицом к его шее.

– Я не хочу, чтобы ты спал на диване.

Я почувствовала, что он улыбается.

– Ладно, – сказал он. – Может быть, ты хочешь чего-то еще?

Я уткнулась в него носом, закинула на него ногу. Я не могла это сказать. Он спросил, хочу ли я, чтобы он меня поцеловал, и, когда я кивнула ему в шею, взял меня за волосы и отстранил мою голову.

– Боже, – сказал он. – Ты такая…

Он сказал, что я совершенна – настолько совершенна, что не могу быть настоящей. Он поцеловал меня, и очень быстро начало происходить всякое такое, чего мы никогда раньше не делали: он задрал майку над моей грудью, щипал и мял, просунул ладонь в мои пижамные шорты и трогал меня там.

Что бы он ни делал, он спрашивал разрешения. «Можно?» – прежде чем стянуть майку мне через голову. «Ты не против?» – прежде чем приспустить мои трусы и засунуть внутрь палец так быстро, что я на секунду оцепенела и мое тело помертвело. Через какое-то время он начал спрашивать разрешения уже после того, как что-то сделал. «Можно?» – спросил он, имея в виду, может ли снять с меня шорты, но они были уже сняты. «Ты не против?» – спросил он, имея в виду, может ли он встать на колени у меня между ног, но он уже стоял там, стонал и говорил: «Так и знал, что здесь ты тоже рыжая».

Я не понимала, что он делает, пока он не начал это делать. Целовать меня там, ласкать. Я не была дурочкой; я знала, что люди таким занимаются, но мне никогда не приходило в голову, что этого захочет он. Просунув под меня руки, он притянул меня ближе к себе, и я уперлась пятками в матрас и схватила его за волосы так сильно, что ему не могло не быть больно, но его поцелуи и лизание или что там он делал – откуда он точно знал, что именно сделать, чтобы мне было хорошо? неужели он знал обо мне все? – все это не прекращалось. Я закусила губу, чтобы не закричать, и он издал хлюпающий звук, словно высасывая через трубочку последние капли газировки. Мне стало бы стыдно, если бы не было так хорошо. Я прикрыла глаза рукой, упала в цветные вихри, океанские волны взмывали как горы, я почувствовала себя крошечной и наконец кончила сильнее, чем когда ласкала себя сама, так сильно, что из глаз полетели искры.

– Окей, хватит, – сказала я. – Хватит, хватит.

Он отшатнулся, как будто я его пнула, встал на колени с растрепанными волосами и блестящим лицом, по-прежнему в джинсах и футболке.

– Ты кончила? – спросил он. – Серьезно, так быстро?

Я сжала ноги и зажмурилась. Не могла говорить, не могла думать. Это было быстро? Сколько времени вообще прошло? Минута, десять, двадцать? Я понятия не имела.

– Ты правда кончила? Ты хоть знаешь, как это необычно? – спросил он. – Как уникально?

Я открыла глаза. Он вытер рот тыльной стороной ладони, а потом замер и поднес эту ладонь к лицу, понюхал и закрыл глаза.

Он сказал, что хотел бы делать это со мной каждую ночь. Подтягивая вместе с собой одеяло, он лег рядом со мной и добавил:

– Абсолютно каждую ночь, пока ты не уснешь.

Его объятия были почти так же приятны, как то, что перед этим. Его подбородок лежал у меня на затылке, его большое тело обвивало мое. От него пахло мной.

– Дальше пока заходить не будем, – сказал он, и я стала влажно-теплой при мысли о том, что секс – это только то, что он со мной только что сделал.

Он протянул руку и выключил светильник, но мне не спалось. Его рука на моем плече потяжелела, а я проигрывала в памяти, как он сказал: «О нет», когда увидел меня в пижаме, как он просунул руки мне под ягодицы, чтобы подтянуть меня ближе к своему лицу, когда ласкал меня там. Как он потянулся ко мне и, не останавливаясь, взял меня за руку.

Мне хотелось, чтобы он сделал это снова, но я не решалась разбудить его и попросить. Может, он сделает это снова утром перед моим отъездом. Может, мы иногда сможем заниматься этим после уроков в его классе или уезжать из кампуса и делать это у него в машине. Мои мысли никак не успокаивались. Даже когда я наконец задремала, мозг продолжал работать.

Когда через пару часов я проснулась, на улице было темно. На полу лежало пятно света, падавшего в дверной проем из коридора. Стрейн не спал, я чувствовала его горячий рот на своей шее. Улыбаясь, я перевернулась на спину, ожидая, что он опустит лицо мне между ног, но он оказался голым. Его бледную кожу от груди до самых ног покрывали темные волосы, а в центре виднелся его громадный эрегированный член.

– Ой! – сказала я. – Окей! Вау. Окей.

Жалкие, глупые слова. Когда он взял меня за запястье и опустил мою руку туда, я повторила их снова:

– Ой! Окей!

Он вложил член мне в пальцы, и я знала, что мне нужно водить рукой вверх-вниз. Отключившись от мозга, моя послушная, как робот, рука тут же начала делать рывки. Дряблая кожа скользила по столбу мускулов, но грубо, с заминками. Похоже на пса, который сдирает со своего живота давно прилипший к нему мусор; на жестокие судороги всего тела.

– Полегче, детка, – сказал он. – Чуть полегче.

Он показал мне, что это значит, и я пыталась держать ритм, хотя рука у меня начинала неметь. Я хотела сказать ему, что устала, перевернуться на бок и никогда больше не смотреть на эту штуку, но это было бы эгоистично. Он сказал, что не видел ничего прекраснее моего обнаженного тела. С моей стороны было бы жестоко отплатить ему отвращением. Неважно, что, прикасаясь к нему, я покрывалась мурашками. Неважно. Все было в порядке. Он делал это тебе, а теперь ты должна сделать это ему. Можешь потерпеть несколько минут.