Читать книгу "Серебряное пламя - Сьюзен Джонсон"

— Это пытка.

Его пушистые ресницы приподнялись в немом вопросе.

— Пожалуйста, — выдохнула она.

— Подожди, — прошептал он.

— Нет! — Это было резкое, подчеркнутое требование.

— Нет? — Его тон был нежный и пресыщенный.

— Черт тебя побери, — пригрозила разгоряченная Импрес, — Я дам тебе яду.

— Это звучит серьезно, — ответил Трей с притворной тревогой. Но затем его выражение изменилось так же, как и голос.

— Может быть, — сказал он ровно, — ты рассказала бы мне о «многих» мужчинах…

Она заколебалась на секунду от столь явного шантажа, но, сжигаемая охватывающим ее страстным желанием, потеряла способность к сопротивлению.

— Их не было вовсе.

— Тогда к чему ты говорила о них?

— Мой кузен, черт тебя побери. Я рассказывала о моем кузене и его друзьях. Я выросла с ними и знала, как они действуют.

— Точно? — Трей медленно погладил ее сосок, каждое его движение вызывало сотрясение всего ее тела.

— Яд, — прошептала она угрожающе.

Он пристально посмотрел на нее еще раз и, удовлетворенный, сказал:

— В этом нет необходимости, свирепый котенок. Я буду рад соответствовать тебе.

Когда Трей вошел в нее секундой позже, ее потряс оргазм, прежде чем он смог проникнуть достаточно глубоко. И, по мере того как Трей проникал дальше, он чувствовал волнующие колебания по всему ее натянутому телу, слышал негромкие крики освобождения. Он держал ее в своих сильных руках до тех пор, пока она не почувствовала удовлетворения.

— Спасибо, — выдохнула она, ее щека прижалась к его твердому плечу.

Трей посмотрел на нее, теплую и утомленную в его объятиях, и пробормотал:

— Поблагодаришь меня позже, — его усмешка была внезапная и мальчишеская, — когда я заслужу это.

Он был, по-прежнему, тверд внутри нее и у него было упорное желание удовлетворить леди больше и многими способами. Трей улыбнулся самому себе. Он жив и с благодарностью думает об этом, ощущая неземное блаженство. Он выздоравливает, бель в спине уже вполне терпимая. Его глаза поднялись, чтобы посмотреть на часы, — у него еще оставалось полтора часа до ленча. Импрес была нежной под ним, ее тело было теплое и приглашающее. Улыбнувшись, он сказал мягко:

— Скажи, дорогая, как ты чувствуешь меня лучше? — Он двинулся в ее горячую, скользкую внутренность и был рад услышать ее сдавленный стон. — Или ты чувствуешь удовольствие более интенсивно, когда я делаю так? — Его рука скользнула под ее ягодицы и приподняла таз, чтобы она могла принять его на всю длину.

— О Боже! — вскрикнула она и задохнулась. Захлестнувшее удовольствие было столь опьяняюще, что она застонала. — Нет еще… не так быстро… я не могу… — Она опять сжала повязку на его спине, ее руки тряслись.

Трей не слушал ее.

— Не бывает слишком быстро, — тихо прошептал он и нежно продвинулся внутрь ее с мягкостью, которая чуть успокаивала, производя медленное ленивое ощупывающее движение, которое заставило ее разжать объятие. Ее руки скользили по его груди и на секунду поймали его золотую цепочку, которая оказалась между ними, но он коротким быстрым движением закинул ее руки себе за спину, и Импрес покорно послушалась. — Послушай, — сказал он, когда ее стройные бедра слегка выгнулись, — ты еще можешь… после всего.

В этот раз, когда ее застал оргазм, Импрес закричала длинным низким неудержимым криком, который отозвался эхом в маленькой комнате и оправдал репутацию Трея Брэддок-Блэка наилучшим образом.

Последующий час или около этого был посвящен тому, что оба партнера занимались изысканным возбуждающим поиском новых чувств, богатой игрой, украшенной живыми образами в зеркалах, плотским пиршеством приятного времяпрепровождения. Импрес восхищалась выносливостью Трея. Потом восхищение перешло в одобрение, в заключение в откровенное страстное требование, которое Трей нашел безыскусно обаятельным.

Трей был, однако, не вполне здоров и чувствовал себя после всего выжатым, лежа на полу, на ногах у Импрес. Ему пришлось напомнить ей, что он нуждается в коротком отдыхе.

Импрес посокрушалась, затем застыдилась и стала извиняться.

Здесь он улыбнулся и сказал:

— Дорогая, если бы у меня было больше энергии, я бы повернулся и поцеловал твои ступни. Не надо даже думать об извинениях.

И затем, дразня, он именно это и сделал, чем заставил Импрес закричать в тревоге:

— Трей, Боже, у тебя на спине кровь!

— Ничего страшного, — ответил он, чувствуя изысканное удовлетворение.

Но она не успокоилась до тех пор, пока не заставила его сесть в ванну, предварительно наполнив ее горячей водой.

Трей лежал в ванне, откинув голову на мраморную полку, считая себя очень удачливым человеком, блаженно удовлетворенным, предвкушающим, что скоро его прекрасная сиделка обнимет его чудесными руками.

— Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? — нервно спросила Импрес.

— Блестяще, — пробормотал он.

— Не больно?

Он приоткрыл глаза и восхитился:

— Ты дразнишь меня? Я никогда не чувствовал себя лучше.

— Рана как будто неглубокая, — поспешно заверила его она.

— Хорошо, — ответил Трей, совершенно не беспокоясь о кровотечении и его последствиях, лишь глубже опускаясь в ванну.

— Я думаю, что вода окажет терапевтическое действие, — Импрес сказала это с французским акцентом. — Если ты будешь принимать ванну каждый день, то будешь чувствовать себя лучше.

Он жизнерадостно посмотрел на нее, его темные волосы шелковисто прилипли к плечам.

— Я подумаю об этом.

— Тебе это необходимо. — В ее тоне прозвучал приказной тон сиделки, сопровождаемый решительной недовольной гримасой.

— При одном условии, — ответил он небрежно, не сдерживая недовольства от ее командного тона.

— Я не хочу даже обсуждать это, — сказала она немного обиженно, зная, что он хотел предложить.

— Через несколько дней я буду в состоянии носить тебя, и что тогда ты будешь делать?

— Подумай, какое впечатление это произведет на твоих родителей?

— Они завтра уезжают в Елену. Там начинается сессия законодателей штата, и единственная причина, по которой они задержались дома так долго, в том, что они беспокоились за меня. Так что ты скажешь? Я бы сказал, что, отказавшись, ты много потеряешь.

Внезапный ошеломляющий огонь возбуждения пробежал по ее чувствам. Нет, «потеряешь» было не совсем точное слово, чтобы описать ее чувства. Словно дождь упал на иссушенную пятилетней засухой землю. Нежные руки Трея на ее теле, мягкие губы и мучительно роскошное удовольствие, когда их тела соединяются.