Читать книгу "Звездный час адвоката - Наталья Борохова"

Значит, писательница Данилевская вышла с ней на связь. Странно, что она сделала это в обход своего мужа, Павла Максимова. Случайно не он ли стал в ее повествовании тем самым «ботаником», провожающим семнадцатилетнюю девушку до дома?

Дубровская была почти уверена в этом. Кроме того, она знала теперь наверняка, что продолжение странной повести последует. Надо было просто подождать.

Глава 10

– Почерк в записке не принадлежит Крапивиной, – ошарашил Елизавету следователь Красавин.

Дубровская с минуту глядела на него, пытаясь понять, как то, на что она надеялась всю последнюю неделю, разлетелось вдребезги под напором одного-единственного вывода – «не принадлежит».

– Надеюсь, эксперт не ошибся, – спросила она с легкой долей сомнения.

Красавин рассмеялся.

– Вы надеетесь как раз на то, что эксперт ошибся и записку написала Ольга. Ну же, признайтесь! Вы, должно быть, разработали целую версию, пытаясь объяснить, что привело Данилевскую на место происшествия. Хотя, испытывай вы немного больше доверия к моей скромной персоне, давно уже собирали бы справки о состоянии здоровья и прочие характеристики вашей подопечной, которые принесли бы куда больше пользы, чем все эти нелепые затеи с исследованиями почерков.

– Доверчивость – не самое хорошее качество для адвоката, – парировала Елизавета. – Но мне все же хотелось бы взглянуть на заключение эксперта. Надеюсь, вы мне это позволите?

– Ваше право, – отозвался Красавин, протягивая ей форменные бланки, заполненные на нескольких страницах. – Зря стараетесь. Тут все как полагается. Исследовательская часть, выводы… Можете начать с конца. Так вы хотя бы сэкономите время.

Но Дубровская не поступила как послушная девочка, понимая, что исследовательскую часть пропускают только лентяи и недоумки. Спору нет, разбираться в специфических терминах эксперта, вроде таких – «разгон почерка», «наклон почерка», «выработанность почерка», – занятие не самое увлекательное, а, наоборот, рутинное. Но именно так можно понять, к каким выводам пришел эксперт, основываются ли его рассуждения на солидной научной базе или являются скороспелыми утверждениями.

– Эксперт установил, что автором записки являлась женщина, уже взрослая, во всяком случае, достигшая двадцати пяти лет, у которой имеются определенные проблемы с психикой, – говорил Красавин, посматривая на склонившуюся над бумагой Елизавету. – Конечно, эти выводы приблизительны, как вы понимаете, но они вполне способны удовлетворить ваше любопытство. Однако утверждение о том, что автором послания не может являться сама Крапивина, сделано вполне категорично. Так что здесь у вас шансов нет!

Конечно, чудеса, которые проделывал некогда достопочтенный Шерлок Холмс, пользуясь своим знаменитым методом, тут были ни при чем. Дубровская знала, что эксперт, сопоставляя исследуемый почерк с почерками определенной социально-демографической группы пишущих, делал выводы о том, являлась ли автором записки женщина или же это был мужчина. Существовали методики, позволяющие определить возраст автора, а по нарушениям координации движений проанализировать и его психическое состояние.

– Значит, госпожа Данилевская наводит тень на плетень, пытаясь заверить нас, что записка принадлежала Ольге, – хмыкнул следователь. – Детективщица, ничего не скажешь! Неужели она не знала, что ложь подобного рода может быть легко опровергнута?

– Данилевская предполагала, что записка принадлежит Ольге, – поправила его Дубровская, удрученная результатами исследования. – Она же сказала, что нашла ее в своем спальном мешке. Откуда ей было знать, что послание передала ей какая-то женщина?

– Неужели она не знала почерк подруги? – недоверчиво спросил следователь. – Никогда в это не поверю.

– Значит, Данилевская заблуждалась, – твердила Елизавета, цепляясь за шаткую добродетель своей подопечной. – Вопрос только в том, чего хотела от нее эта странная женщина и почему она подсунула записку, вместо того чтобы просто переговорить с писательницей о том, что ее волновало.

– Как хорошо, что меня это абсолютно не волнует, – сладко потянулся следователь. – Все уже позади. Расследование подошло к концу. И вы, надеюсь, не упрекнете меня в том, что я игнорировал интересы защиты? Я сделал все, что было в моих силах. А теперь можете готовиться к ознакомлению с материалами дела. Предупредите свою клиентку, что дело в скором времени будет передано в суд.

Максимов воспринял новость стоически, словно он заранее предвидел результат.

– Значит, это не Ольга, – сказал он задумчиво.

– Нет, это не Крапивина, хотя автор записки – женщина, психически неуравновешенная, – проговорила Дубровская, цитируя на память строки из экспертного заключения.

– Немного не в себе, говорите? – оживился Павел и, повернувшись к Диане, торжествующе добавил: – Ну, может, теперь ты что-нибудь добавишь? Кто эта дама с больной головой?

– Прошу тебя, не вмешивай в это дело Марию, – произнесла Данилевская. – Она здесь ни при чем.

Максимов развел руками, выразительно глядя на Елизавету, словно говоря: посмотрите, мол, как мне приходится тяжело!

Дубровская нахмурилась, понимая, что супружеская чета в очередной раз играет с ней в какую-то «угадайку» и нагнетает таинственность.

– Может, объясните, наконец, кто такая эта Мария и почему она тут ни при чем? – спросила она. – Я так понимаю, с ваших слов, это она могла стать автором послания?

– Мария – бедная женщина с проблемной психикой, – устало проговорила Диана. – Но это не ее вина.

– А эти ее звонки за полночь, дыхание в трубке, дурацкие бумажки с угрозами – это, прости, чья вина? – спросил Максимов.

Данилевская молчала.

– Так, – подала голос Дубровская. – Мне кажется, пришла пора объясниться. Или мы по-прежнему будем играть в прятки? Я разве вам еще не сказала: дело отправляется в суд! В суд, вы это понимаете?

– Как не понять, – сокрушенно вздохнул Максимов. – Дело – дрянь!

– Я не могу поручиться за результаты, когда вы со мной неискренни! – воскликнула Дубровская. – Если защита провалится, то отчасти по вашей вине. Лично я умываю руки!

– Хорошо, – проговорил Максимов. – Я все расскажу, но, конечно, предпочел бы, чтобы вы узнали это от Дианы… Мария – это одна из ее поклонниц, хотя правильнее ее было бы назвать фанаткой.

Мария подошла к Данилевской на одной из встреч с читателями. Выстояв большую очередь из желающих получить автограф известной писательницы, она приблизилась к Диане с заискивающей улыбкой на лице.

– Мне очень нравятся ваши книги, – сказала она.

– Спасибо. Мне это очень приятно, – ответила Данилевская. – Если вам нужен автограф, я вам его непременно дам.

Она собирала цветы в охапку. Встреча подошла к концу, и у магазина ее давно дожидался водитель.