Читать книгу "Фрейд и Льюис. Дебаты о Боге - Арман Николи"

Льюис считал, что замысел о творении предполагает счастье людей. Но что-то пошло не так. Поскольку большинство наших страданий порождено другими людьми (к этой категории, по его мнению, относятся три четверти наших страданий), нам необходимо спросить, что заставляет людей делать других несчастными. «Бог, – объясняет он, – сотворил создания, наделив их свободой воли. Это значит, что такие существа могут поступать дурно или хорошо. Иные могут представить творение, наделенное свободной волей, но не способное поступить плохо; я это представить бессилен. Если некто свободен быть добрым, он свободен и делать зло. Чем больше разума и даров Бог передал творению, тем больше оно способно любить и быть силой добра во вселенной, но в то же время, если оно начнет бунтовать, оно может причинить больше зла, больше мучить других и делать их несчастными. Наши далекие предки взбунтовались и, используя свободу воли, нарушили нравственный закон: попытались стать хозяевами собственной жизни и изобрести какое-то счастье для себя независимо от Бога»[211].

«Зачем же тогда, – спрашивает Льюис, – Бог дал им свободную волю?» В самом деле, зачем Бог даровал нам свободу выбора, если знал, что та обернется крахом и мучениями? «Ибо свободная воля, хотя и делает возможным зло, – это единственная сила, способная сделать возможными настоящую любовь, доброту и радость». Без свободы воли мы были бы просто роботами, а Бог явно хотел общаться не с машинами, а с живыми людьми. «Счастье, – утверждает Льюис, – входящее в замысел Бога о Его венце творения, – это счастье свободного, добровольного соединения с Ним и с другими людьми в порыве любви и радости – и по сравнению с этим наслаждением самая яркая любовь между мужчиной и женщиной на земле показалась бы нам пресной. А для этого люди должны быть свободными».

Согласно взглядам Льюиса, главная цель нашей жизни – причина, по которой мы живем на этой планете, – это отношения с Тем, Кто создал нас. Пока эти отношения не установлены, все наши попытки найти счастье – через признание, деньги, власть, совершенный брак или идеальную дружбу, через все то, что мы ищем на протяжении жизни, – останутся безуспешными, никогда не дадут нам удовлетворения, не заполнят пустоту, не устранят беспокойство и не сделают нас счастливыми. «Бог, – объясняет Льюис, – создал человеческую машину так, чтобы быть ее топливом. Он сам воспламеняет наш дух, для чего тот и предназначен, Он есть та пища, которой дух должен питаться… Бог не может дать нам счастье и мир вне Себя Самого, потому что вне Его их нет, их просто не существует»[212].

Льюис не согласен с Фрейдом в том, что «сексуальное (генитальное)» удовлетворение – это самый яркий опыт удовольствия, а потому прототип любого рода счастья. В книге «Бог под судом» Льюис утверждает, что счастье, хотя бы и в браке, зависит отнюдь не только от сексуальной совместимости. «Когда двое достигают устойчивого счастья, это объясняется не только тем, что они великие любовники, но тем, что они также – скажу просто – хорошие люди; владеющие собой, верные, справедливые, умеющие ладить друг с другом».

Он заявляет: мы вправе стремиться к счастью – гнаться за ним, как говорят в Америке, – но мы не имеем права на само счастье. «Это звучит для меня так же странно, как право на удачу. Наше счастье и наши страдания в большей степени зависят от условий, которые нам неподвластны. И потому право на счастье мне кажется не более разумным, чем право на сто восемьдесят сантиметров роста, или право быть сыном миллионера, или право на хорошую погоду в день, когда хочется устроить пикник»[213]. Да, Льюис верит в то, что любые удовольствия, веселье, счастье и радость исходят от Бога, свободно дающего всем эти блага, но он в то же время уверен, что все земные наслаждения никогда не дадут нам полного удовлетворения. «У нас много поводов веселиться и даже приходить в восторг, – пишет он, – но все это никогда не утолит наш голод». Бог скрывает от нас «устойчивое счастье и чувство безопасности, которых мы так жаждем». Иначе, говорит Льюис, мы бы считали землю своим домом, а не местом временного пребывания. Творец, пишет он, «дает нам отдохнуть в этом путешествии в приятных гостиницах, но не хочет, чтобы мы считали их своим домом»[214].

Земные удовольствия и земные источники счастья, хотя они и даются Богом, чтобы мы ими наслаждались в полной мере, несут в себе опасность, когда становятся главной целью жизни. Тогда мы начинаем думать, что этот мир есть наше постоянное место жительства, и забываем об отношениях с Богом. «Всякое удовольствие и счастье, – предупреждает Льюис, – благо по своей природе, и Бог желает, чтобы мы ими пользовались. Но Он не хочет, чтобы мы наслаждались ими без отношений с Ним, и тем более не хочет, чтобы мы предпочли их Ему»[215]. Льюис неустанно напоминает об основном принципе духовной жизни: когда человек ставит на первое место отношения с Богом, все прочее, включая земную любовь и удовольствия, становится интенсивнее. Он пишет другу: «Если я научился любить Бога больше, чем самого дорогого человека на земле, я буду любить свою земную любовь еще сильнее. Если же я привык любить желанного человека на земле за счет Бога и вместо Бога, я буду приближаться к такому состоянию, когда совсем перестану любить свою земную любовь. Когда самые важные вещи стоят на первом месте, менее важные не бледнеют, но становятся ярче»[216].

И, наконец, Льюис утверждал, что ни одно земное удовольствие не может заменить или удовлетворить нашу глубинную потребность, наше стремление к отношениям с Тем, Кто создал нас. Как думал Льюис, если мы прежде всего стремимся к таким взаимоотношениям, мы в должной мере получим и счастье. Но если мы поставим на первое место счастье, мы не получим ни отношений с Творцом, ни счастья. «Самое лучшее свойство счастья, – пишет Льюис, – состоит в том, что оно освобождает нас от мыслей о счастье, подобно тому, как величайшее наслаждение из тех, что покупают за деньги, освобождает нас от необходимости думать о деньгах»[217].

Льюис приводит такие слова из Нового Завета: «Ты сотворил все, и все по Твоей воле существует и сотворено» (Откр. 4:11). «Мы были созданы в первую очередь не для того, чтобы любить Бога (хотя и для этого тоже), но чтобы Бог любил нас, чтобы мы стали теми, на ком может почить “благоволение” Божьей любви». Чтобы стать теми, кого любит Бог, нам, быть может, стоит измениться. Некоторые невзгоды или мучения делают нас такими существами, которых Бог может любить, и приносят Ему «удовольствие». «Когда мы становимся теми, – пишет Льюис, – кого Творец может беспрепятственно любить, мы обретаем счастье»[218]. Он снова и снова повторяет: все наши попытки найти глубокое, неизменное, продолжительное счастье вне отношений с Богом обречены на неудачу. Люди, говорит он, были созданы для таких отношений: «Место, отведенное человеку Богом-Творцом в Его замысле о мире, есть место, ради которого люди созданы. Когда они его находят, их природа начинает служить своему предназначению, и они обретают счастье, преодолевая тоску»[219]. Льюис заключает: «Бог дает то, что имеет, а не то, чего у Него нет: Он дает такое счастье, которое существует, а не то, которого нет. Есть только три варианта: быть Богом; быть подобным Богу и, оставаясь творением, благодарно перенять у Него часть доброты; или быть несчастным. Если мы не научимся питаться лишь той пищей, которую дает Бог, тогда мы обречены на вечный голод»[220].