Читать книгу "Похититель теней - Марк Леви"

— Вы галантны, но я вам не верю. Ну да, мне девяносто два года, и я знаю, что выгляжу всего на девяносто!

— Гораздо моложе, я был уверен, что вам…

— Замолчите! Что бы вы ни сказали, будет слишком много. И все-таки вы не любопытны, я ведь вам так и не объяснила, почему мне было весело, когда меня привезли в больницу.

— Я и забыл, — признался я.

— Ступайте-ка на кухню, кофе в шкафчике над раковиной. С кофеваркой обращаться умеете?

— Думаю, справлюсь.

— В любом случае не получится хуже той отравы, что вы принесли мне в больнице.

Я постарался как мог сварить приличный кофе и вернулся с подносом в гостиную. Алиса разлила напиток по чашкам и выпила свою без комментариев: кажется, испытание я выдержал.

— Так почему же вам было весело? — спросил я. — Упали, ушиблись — что тут веселого?

Алиса наклонилась к низкому столику и подвинула мне коробку с печеньем.

— Мои дети — вы не представляете, до чего мне с ними трудно! Их разговоры меня раздражают, а невестку и зятя я просто не выношу. Они только и делают, что жалуются, и ничем не интересуются, кроме своей убогой жизни. И не потому, что их плохо воспитали. Я была, представьте себе, учительницей словесности, но и сыну, и дочери, этим двум недоумкам, всегда нравились только цифры. Я хотела избежать встречи Нового года у невестки, это, скажу я вам, тяжкая повинность: она совершенно не умеет готовить, индюшка сама себя зажарила бы лучше. В общем, чтобы не ехать в их кошмарный загородный дом, я сказала, что подвернула ногу. Они все искренне сокрушались — не беспокойтесь, пять минут, не больше.

— А если бы кто-нибудь из них решил приехать за вами на машине?

— Исключено, мой сын и моя дочь состязаются в эгоизме с шестнадцати лет. Сейчас им на четыре десятка больше, но победитель так и не определился. И вот я была на кухне и как раз думала, что к их возвращению придется мне перевязать ногу, чтобы все выглядело правдоподобно, — и тут, представьте себе, поскользнулась! Без четверти двенадцать приехали пожарные, и я даже ухитрилась открыть им дверь. Шесть молодых красавцев у меня в гостях в новогоднюю ночь вместо невесткиной индюшки — я о таком и не мечтала! Они осмотрели меня и привязали к носилкам, чтобы снести по лестнице. Тут как раз пробило полночь, и я попросила старшего немного подождать. Спешить было некуда, я прекрасно себя чувствовала. Он согласился, я угостила их шоколадом, и мы подождали сколько нужно…

— Чего же вы ждали?

— А вы как думаете? Телефонного звонка! И в этом году мои птенчики друг дружку не переплюнут. Когда мы приехали в больницу, я смеялась, глядя на свою ногу: она начала раздуваться еще в машине. Что ж, повязку я получила на законном основании.

Я помог Алисе лечь в постель, включил телевизор и оставил ее отдыхать. Вернувшись к себе, я тотчас кинулся к телефону, чтобы позвонить маме.

5

В январе стояла лютая стужа. Люк вернулся от своих и с удвоенной энергией налег на учебу. Дома отец действовал ему на нервы, а сестренка проводила больше времени с игровой приставкой, чем с ним. По моей просьбе Люк навестил мою маму. Он нашел, что она неважно выглядит. Она передала ему письмо и рождественский подарок для меня.

«Мой родной,

я знаю, как ты занят работой. Ни о чем не жалей, я в рождественский вечер немного устала и легла пораньше. Сад, как и я, спит под зимним инеем. Кусты стоят все белые, это дивное зрелище. Сосед привез мне столько дров, что хватит выдержать осаду. По вечерам я разжигаю камин, смотрю на огонь и думаю о тебе, о твоей беспокойной жизни. Это навевает столько воспоминаний! Теперь ты, наверно, лучше понимаешь, почему я иной раз приходила домой такая вымотанная, и, надеюсь, прощаешь мне те вечера, когда у меня не было сил с тобой поговорить. Я скучаю по тебе и хотела бы видеть тебя чаще, но я горда и счастлива, что ты нашел себе дело по душе. Я приеду повидать тебя в первые дни весны. Знаю, я обещала в феврале, но холода затягиваются, и я поостерегусь ехать: не хочу охрометь и оказаться твоей пациенткой. А если тебе удастся выкроить пару дней — хоть я и знаю, что это невозможно, — то я буду счастливейшей из матерей.

Начинается прекрасный год, в июне ты получишь диплом и поступишь в интернатуру. Ты сам это знаешь не хуже меня, но писать эти слова мне так отрадно, что я готова повторить их сто раз.

С новым счастливым годом, сынок!

Любящая тебя мама.

P. S. Если тебе не нравится цвет этого шарфа, ничего не поделаешь, поменять нельзя, я сама его связала. Он немного кривоват, это естественно, я взялась за вязанье в первый раз — и в последний, терпеть не могу это занятие».

Я развернул шарф и надел его на шею. Люк так и покатился со смеху. Шарф был фиолетовый и с одного конца шире, чем с другого. Но если завязать узлом, никто и не заметит. Этот шарф я носил всю зиму.

* * *

Софи объявилась в конце первой недели января. Я каждую ночь заходил к ней в отделение, но ее не было. Она сама пришла ко мне на дежурство, как только вернулась. Ее загар выделялся на фоне всеобщей бледности. Ей, объяснила она мне, надо было проветриться. Я повел ее ужинать в маленькое кафе напротив больницы.

— Где ты была?

— Как можешь догадаться, на солнышке.

— Одна?

— С подругой.

— С кем это?

— У меня тоже есть подруги детства. Как поживает твоя мама?

Она слушала меня, не перебивая, довольно долго, а потом вдруг накрыла мою ладонь своей и пристально на меня посмотрела.

— Сколько времени мы с тобой вместе? — спросила она.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ответь мне. Когда у нас все началось?

— Наверно, в тот день, когда встретились наши губы, — помнишь, я пришел к тебе на дежурство? — без колебаний ответил я.

Софи обиженно взглянула на меня.

— Когда я угостил тебя мороженым в парке? — предположил я.

Ее лицо еще больше помрачнело.

— Я хочу услышать точную дату.

Мне требовалось несколько секунд на размышление, но она не дала мне времени.

— Мы в первый раз были вместе два года назад, день в день. Ты этого даже не помнишь. Мы не виделись две недели и празднуем эту дату в паршивой забегаловке напротив больницы — только потому, что надо перекусить перед дежурством. Я больше не могу быть тебе то лучшей подругой, то любовницей. Ты готов служить всем на свете, жертвовать собой ради первого встречного, а я для тебя — буек, спасительный в бурю и ненужный в хорошую погоду. Ты проявил больше внимания к Люку за пару месяцев, чем ко мне за два года. Признаешь ты это или нет, мы давно уже не на школьном дворе. Я только тень в твоей жизни, а ты в моей — нечто большее, и мне от этого больно. Зачем ты привез меня к своей матери, зачем мы поднимались на твой чердак? Зачем ты вообще впустил меня в свою жизнь, если я в ней всего лишь гостья? Сто раз я хотела тебя бросить, но сама никак не могу. Прошу тебя, окажи мне услугу, сделай это для нас обоих или, если ты думаешь, что у нас найдется нечто общее, пусть даже ненадолго, дай нам возможность прожить эту любовь.