Читать книгу "Ведьма - Ольга Славина"

— Всё, ба, мы поехали, — когда в крошечной прихожей пытаются развернуться трое, один из которых — здоровый бугай, то это даже хуже, чем сельди в бочке! — Не болей! — сдержать смешок мне не удалось, правда, и бабушкин суровый взгляд остался для брата тайной потому что именно в этот момент он поцеловал её на прощание, подхватил мои вещи и смылся, крикнув, что ждёт меня в машине.

— Алечка, — насмешливо пропела она, стоило мне двинуться к двери, — а ты ничего не забыла?

— Да вроде нет, — обернувшись, я застала уже привычную взгляду ведьму.

— А вот и да! — без лишних политесов она впихнула мне в руки три толстых фолианта. — Слушай и запоминай, с сегодняшнего дня во вторник, четверг и воскресенье ты остаёшься у меня, — я хотела было возмутиться, но мне ли с ней тягаться! — Без разговоров! Буду тебя учить. Так что будь добра, ознакомься с первыми тремя главами каждой из книг.

— Ты издеваешься? — её не впечатлило ни моё возмущение, ни округлившиеся глаза. — А учиться я когда буду?

— Успеешь! — хмыкнула бабушка и у меня просто не осталось другого выбора.

Глава 24

Как выглядит обучение ведьмы? Изучение старинных, стремящихся обратится в пыль, книг с заклинаниями? Варка зелий из мышиных хвостов и мудрёных трав, собранных в полнолуние на кладбище? Поиски пропавших, битвы со злом и полёты на метле на фоне ночного города? Как бы ни так! Первые три месяца я только и делала, что учила, учила и ещё раз учила всё, что только можно было изучить теоретически, а, оставаясь у бабушки, отсиживала несколько пар полных академических часов и слушала, конспектировала, запоминала. Она с нескрываемым удовольствием пользовалась тем, что теперь для сна мне хватало трёх-четырёх часов. Надо сказать, до этого момента я искренне считала тираном сурового пожилого профессора, ведущего курс высшей математики, которая, к слову, мне не давалась от слова совсем, но ей удалось доказать, что Евгений Маркович просто душка! Однажды она надиктовывала мне конспект по рунам, поясняя некоторые моменты прямо по ходу повествования, но именно эта наука давалась мне не очень хорошо и я закономерно запуталась даже в собственных записях. Остановившись и выяснив где у меня ошибка, бабушка продолжила предложение с того же слова, на котором закончила. Но это был приятный бонус ко всему остальному.

Потому что проверку знаний никто не отменял и если с тестами я справлялась на ура, то устные зачёты, собственно, от самого этого слова меня начало тошнить уже на третьей неделе, она принимала жёстко и бескомпромиссно, при малейшей ошибке заставляя начинать с самого начала. Димку на это время она обездвиживала способом, известным лишь ей, потому что одна ведьма по определению не могла управлять фамильяром другой, но и это её, кажется, мало волновало. Только сейчас, наблюдая за ней настоящей, не скрытой ни мороком, ни притворными ограничениями я осознала насколько она сильна, как и то, что опыт, даже при крохотном уровне дара, может стать серьёзной преградой на пути твоих врагов. Но, всё же, больше всего мне запомнилась её первая лекция.

— Аля, свет не равняется добру, также, как и тьма — злу, — она стояла напротив меня, оперевшись ладонями о стол. — Раз и навсегда выжги это в своём сознании и никогда не забывай! За свою жизнь я видела немало добрых людей, никак не относящихся к магическому миру, причиняющих столько зла, что за ними не угнаться иному демону.

— Ты обещала рассказать о тёмных ведьмах, — я замялась на мгновение, — обо мне?

— Милая моя внучка, — тяжело вздохнув, она отошла к книжному шкафу, — светлые, тёмные… Всё это было важно году эдак в тысяча четырёхсотом, когда инквизиторы, не стесняясь, хватали тех, кто посимпатичнее и тащили в свои подвалы, подвергая пыткам и иным издевательствам, — она раскрыла передо мной книгу на странице, где мужчина в плаще с капюшоном держал колесо, верёвка от которого шла к распятой девушка. — Сейчас Святая инквизиция — лишь страшная история, давно канувшая в лету.

— Сами инквизиторы так не считают, — не впечатлившись иллюстрацией, хмыкнула я.

— Скольких ты видела в тот день? — уперевшись рукой в бок, усмехнулась бабушка.

— Ну, — сосчитать оказалось действительно сложно, — от пятидесяти до семидесяти человек.

— Считай сама, ведьмы не рождаются как котята, — я не смогла удержаться от смешка, услышав сравнение. — На каждые сто тысяч человек приходится одна, максимум две, ведьмы, это где-то три ведьмы, рождённые в один день. То есть при самом лучшем раскладе выходит сто пятьдесят инквизиторов, единовременно выпущенных в мир. Во весь наш мир, потому как больше мы нигде не рождаемся, а в лучшие свои годы инквизиция насчитывала десятки тысяч последователей по всему миру. Так что да, ещё несколько столетий и об инквизиции окончательно забудут.

— Это всё замечательно, но чем их не устраивают именно тёмные ведьмы? — мне пришлось вернуть разговор в нужное русло.

— Тёмные — особая каста даже среди ведьм, ведь кто мы по сути? Всего лишь женщины, чуть более мудрые, познавшие природу вещей, и умеющие использовать окружающую нас энергию. То, что мы можем сделать, читая заклинания, проводя ритуалы и просто испытывая очень сильное желание — результат взаимодействия с тонкой материей и все наши действия оставляют след не только на нас, но и в канве всех миров. Светлая ведьма, а их большинство, наравне с тёмной может проклясть на погибель, навести неснимаемый приворот или проводить кровавые ритуалы, вот только рано или поздно, и, скорее, рано, чёрная магия выжжет её ауру, иссушив ведьму до состояния скелета за каких-то несколько дней.

— Это жутко! — мне показалось, что повеяло холодом и я поёжилась.

— Жутко другое, — она обошла стол, садясь рядом со мной, — тёмные ведьмы могут промышлять чёрной магией без оглядки на последствия.

— То есть я… — бабушка тяжело вздохнула.

— Милая моя, даже захоти ты напустить на этот город рой пёсьих мух на твоей ауре не останется даже самого маленького чёрного пятнышка! И тех, кто тебя не знает это обстоятельство заставит от всей души желать твоей смерти.

— Потрясающе! — я уронила голову на руки и следующие слова звучали словно из бочки. — Инквизиторы должны были стать самой блестящей моей победой, но, оказывается, это только начало проблем!

— В любом случае ближайший год ты можешь жить спокойно, без оглядки на недоброжелательные взгляды людей и прочей нечисти, а этого времени мне хватит с лихвой чтобы подготовить тебя ко всему остальному.

И она готовила, всеми мыслимыми и немыслимыми способами, а я, понимая необходимость этого, честно старалась соответствовать её ожиданиям.

— Мам, я в универ! — пользуясь тем, что ей на работу к девяти, я выскочила за дверь, скрываясь от нежелательных вопросов. А в последнее время их становилось всё больше.

Вновь лето, до двадцать первого дня рождения всего пару дней, а, значит и до того момента как Дамир сложит свои полномочия по моей охране.

Деамиурат. Как много за этот год стало для меня в этом имени. Не только надёжные объятия и головокружительно нежные поцелуи, от которых подгибаются колени, но и ночные прогулки — от Канберры до Парижа, разговоры о важном и болтовня ни о чём, опора и поддержка во всём и всегда. Смущало ли меня, что наши отношения не продвигаются дальше относительно невинных поцелуев? Больше да, чем нет, но образ хранителя, несмотря на всё, что я узнала за этот год, на то, что говорил о них Ковен ведьм, в моём сознании всё равно обладал заметным сходством с небезызвестными духовными бесплотными существами и этот момент я списывала именно на какие-то принципы его внеземной сущности. С каждым днём я всё больше уверялась, что бабушка была права и Дамир именно тот избранник, о котором она говорила, вопреки всем её инсинуациям на эту тему. Впрочем, одно то, что она была целиком и полностью согласна с Ковеном в вопросе отношения к хранителям говорило о многом, и ни одну из откровенно древних ведьм не смущало, что именно они берегли их в самый беззащитный период в жизни.