Читать книгу "Здравствуй, мама! - Амелия Борн"

— Мама!

Я рассмеялась, распрямляясь и открывая им объятия. Да так и застыла, когда близнецы промчались мимо меня. Голд с радостным лаем устремился за ними.

Развернувшись так быстро, что у меня заболела шея, я в ужасе смотрела на то, как Адам и Дина виснут на женщине, стоящей в дверях особняка.

И до меня сразу же дошло. Это бывшая жена Разумовского собственной персоной.

Следом же меня настигло еще одним осознанием.

А счастье было таким недолгим…

Часть 30. Игорь

— Игорь? Срочно приезжай домой.

Я нахмурился от того, как голос Тамары звучал в динамике телефона. Надломленно, чужеродно, немного нервно. Тревога сразу захлестнула с головой и я спросил поспешно:

— Что-то случилось? Дети?

— Просто приезжай! — едва ли не выкрикнула она и я, потрясенный, тут же вскочил из-за стола.

В любой другой ситуации я бы злился, что меня отвлекают от работы, да еще и без объяснения причин. Но сейчас… что-то в голосе моей невесты ясно мне сказало — случилось нечто действительно страшное. И это не требовало ни пояснений, ни излишних раздумий. Тем более что Тамара прежде никогда не выдергивала меня с работы. И поэтому я просто промчался мимо удивленной секретарши и, спустившись на парковку, сел в машину и погнал домой.

В голове крутились миллионы мыслей. В первую очередь я, конечно, подумал о том, что кто-нибудь из детей поранился. Но если бы это было что-то серьезное, Тамара позвонила бы из больницы. А из-за мелкой травмы вряд ли бы стала вызывать меня домой. Черт возьми! Что же тогда произошло? Может, в доме потолок рухнул или еще что-нибудь? Иных предположений у меня просто не было. Но тревога, придавившая внутренности невидимым грузом, сопровождала меня всю дорогу.

— Тамара! — выкрикнул я, врываясь в дом и тут же замер, мгновенно закаменев от увиденного.

Встречала меня в холле вовсе не Тамара.

— Привет, — расплылась в улыбке, как ни в чем не бывало, моя бывшая жена.

У меня инстинктивно сжались кулаки. Какого черта?! Кто ей позволил ни с того, ни с сего, являться в дом, из которого она сбежала, как последняя крыса?

Но больше всего меня ужаснуло то, что рядом с ней стояли, крепко прижимаясь к матери, близнецы. И Адам, и Дина, крепко вцепились в нее с двух сторон, словно боялись, что она опять исчезнет. И лица при этом у обоих были такие счастливые, какими я давно их не помнил. На меня накатила ярость пополам с отвращением. Дрянь! Она считала нормальным вот так являться к детям после всего, что сделала? Считала себя вправе играть их чувствами?!

Я вдруг подумал о Тамаре и мгновенно похолодел. Что она должна была испытывать после такого? И где она вообще? Неужели уехала? Неужели я… ее потерял?

Эта мысль внезапно напугала до дрожи. Угрожающе надвигаясь на бывшую жену, я процедил сквозь зубы:

— Где Тамара?

Ольга презрительно наморщила свой маленький бесстыжий нос и с улыбкой уточнила:

— Та женщина, что присматривала за детьми? Я отправила ее домой. Она нам больше не нужна, теперь я сама буду рядом со своими малышами.

Я вскинул руку прежде, чем смог осознать, что делаю. Впился пальцами в тонкую шею и сжал остервенело, желая придушить эту дрянь и избавиться от нее — отныне уже раз и навсегда!

— Эта девушка — моя невеста! — рыкнул, сжимая крепче ее горло. — А ты — никто! И не имеешь права здесь распоряжаться!

— Иг-горь… мне больно… — прохрипела Ольга, но я и не думал ослаблять захват. Ровно до тех пор, пока до меня не донесся детский плач:

— Папа! Что ты делаешь?!

Господи! Что я делаю, действительно? Придушить мать на глазах у детей — не самая лучшая идея, черт возьми. Но от мысли, что эта шлюха посмела выгнать Тамару… разум просто парализовало. Осталась лишь жажда расправы. Но сейчас все же следовало подумать, в первую очередь, о детях. А потом, когда расправлюсь с этой гадиной, я непременно верну свою невесту домой!

— Адам и Дина, марш в свою комнату! — распорядился я, не отрывая взгляда от потрясенного лица бывшей.

— Ну папаааааа, — захныкали они дружно, но я остался тверд:

— К себе! Быстро!

Когда дети убежали, я быстро схватил Ольгу за запястье и втолкнул в свой кабинет. Можно было бы просто выкинуть ее из дома, но я собирался прежде объяснить ей, что она больше никогда не должна здесь появляться. И все, что я с ней сделаю, если она рискнет нарушить этот запрет.

— Зачем ты явилась? — спросил требовательно, отодвигаясь от нее подальше.

— Я пришла к своим детям! — она сделала шаг мне навстречу и протянула руку к моему лицу, — и… к своему мужу.

— Я давно тебе не муж! — я с отвращением отбросил ее руку. — И ты потеряла всякое право называться матерью этих детей в тот момент, когда сбежала со своим любовником!

— Я ошиблась! — всхлипнула Ольга, заламывая руки. — Я хочу вернуться! Мне нужны наши дети и… ты!

— Зато ты нам — не нужна! — отрезал, угрожающе сощурившись. — И если ты еще раз посмеешь сюда явиться и потревожить наш покой — я тебя уничтожу! Ты поняла?!

— Как ты можешь так! — зарыдала она. — Я ведь… я ведь люблю вас всех! Тебя люблю!

Я почувствовал, как меня резко заворотило от этих слов. Неужели она воображала меня таким идиотом, который купится на эти дешевые фальшивые сопли?

— Не держи меня за дебила, — отчеканил жестко. — Ты прекрасно знаешь, что никакой любви между нами никогда не было. Ты что, считаешь, будто я поверю в то, что когда ты кувыркалась со своим любовником, каждый раз в пылу оргазма вспоминала меня и детей?

Я презрительно расхохотался, откинув назад голову. Потом выпрямился и указал Ольге на дверь:

— Вон отсюда! Быстро! И если еще раз посмеешь подойти к моему дому и детям ближе, чем на десять километров — пожалеешь об этом!

Она даже не двинулась с места, вынуждая меня повторить:

— Вон! Не заставляй меня пачкать об тебя руки и выкидывать тебя взашей!

— Я не позволю, чтобы моих детей воспитывала посторонняя баба! — выкрикнула вдруг Ольга. — Я их мать! Я буду за них бороться!

— Посторонняя здесь ты, — выдохнул сквозь зубы я, надвигаясь на нее. — Ты давно лишена родительских прав!

— Я буду с тобой судиться, раз ты не хочешь по-хорошему!

— Рискни! — угрожающе ухмыльнулся в ответ, с отвращением хватая ее за ворот платья и волоча к выходу, после чего отбросил от себя прочь, как мусор, каковым она для меня и являлась, и захлопнул дверь.

До меня донеслись проклятья и угрозы, но мне было глубоко плевать, что эта дрянь там думает. Куда больше беспокоило, как теперь успокоить детей и как вернуть обратно Тамару.