Читать книгу "Тарзан и его звери - Эдгар Берроуз"

Нет, Роков никогда не узнает, что это чужой ребенок!

Джэн прекрасно сознавала, что ее положение со смертью Андерсена стало не только плохо, но безнадежно. Роков угрожал ей не попусту! Она была уверена, что он постарается во что бы то ни стало исполнить свою угрозу. Ей оставалось одно – найти способ покончить с собой раньше, чем Роков приведет в исполнение свой постыдный план.

Но для этого ей требовалось время, нужно было все обдумать и приготовиться к смерти. Она чувствовала, что не сможет сделать этого последнего и решительного шага, не испробовав всех способов и возможностей к побегу. Она не дорожила жизнью, но в ней теплилась надежда, что каким-нибудь образом она сможет вернуться к своему сыну, к своим материнским обязанностям. Но она твердо знала, что не задумается при выборе двух решений – Николай Роков или самоубийство!

– Ступайте прочь! – крикнула она в исступлении. – Оставьте меня с моим умершим ребенком. Разве вы еще не достаточно причинили мне страданий и горя? Что я вам сделала? За что вы продолжаете преследовать меня?

– Вы страдаете за обезьяну-человека, любовь которого вы предпочли любви джентльмена! – ответил он. – Но не будем об этом говорить. Мы сначала похороним здесь вашего ребенка, и затем вы пойдете со мной в мой лагерь, а завтра утром я вас приведу обратно и передам очаровательному М'ганвазаму.

Он хотел взять ребенка, но она отвернулась с ним от него.

– Я сама похороню его! – сказала она. – Прикажите вырыть могилу за деревней.

Роков хотел поскорее покончить с этим делом, чтобы отвести затем ее в лагерь. Он видел в ее апатии полную покорность судьбе и внутренне торжествовал.

Позвав несколько человек чернокожих, он проводил Джэн за деревню. Там под большим деревом чернокожие вырыли маленькую могилу. Завернув трупик в одеяло, Джэн тихо положила его в приготовленную яму и, встав на колени, произнесла тихую молитву над могилой безвестного младенца.

Спокойная, с сухими глазами, она встала и последовала за своим мучителем в глубокий мрак джунглей по узкой тропе, которая соединяла деревню Ваганвазама с лагерем международного проходимца и мошенника Николая Рокова…

Тропа представляла собою как бы узкий коридор, стены его составляли густые заросли, переплетающиеся сверху и не пропускающие лунного света. Молодая женщина слышала, как трещит валежник под ногами крупных зверей, и до слуха ее доносилось глухое рычанье охотившегося льва, похожее на гром, от которого дрожала земля. Носильщики зажгли связки тростника и размахивали ими, чтобы напугать хищников и держать их на почтительном расстоянии. Роков торопил людей, и по дрожащему тону его голоса Джэн поняла, что он трусит.

Ночные звуки джунглей вызвали у нее воспоминание о тех днях и ночах, которые она проводила в подобных же лесных зарослях со своим лесным богом – бесстрашным и непобедимым Тарзаном из племени обезьян. У нее не было и мысли о страхе, несмотря на то, что звуки джунглей были тогда еще новыми для нее.

Как чудесно все изменилось бы, если бы только она знала, что он тоже здесь, в этой дикой стране, и ищет ее! Тогда было бы, для чего жить, и была бы надежда на помощь! Мысль, что он умер, не могла уместиться в ее сознании. Она не могла себе представить, что это огромное тело, эти могучие мышцы навсегда оцепенели в мертвом покое. Неужели он в самом деле умер? Верить этому или нет? Но для неверия не было оснований. Если бы Роков сказал ей, что Тарзан умер, она, конечно, сочла бы это ложью без малейшего колебания. А зачем было М'ганвазаму обманывать ее? Джэн, конечно, не могла знать, что последний говорил просто по наущению Рокова.

Они достигли колючей изгороди, которой был окружен лагерь Рокова. Там царило какое-то смятение. Джэн не знала, что это значит, но, очевидно, случилось что-то особенное и притом крайне неприятное для Рокова: все лицо его исказилось от злобы. Немного позже по обрывкам разговоров она догадалась, что за время его отсутствия несколько человек из его отряда бежали, захватив большую часть припасов и снаряжения.

Излив свою ярость на оставшихся, Роков вернулся к Джэн, которую охраняли двое белых матросов. Он грубо схватил ее за руку и потащил к своей палатке. Джэн изо всех сил отбивалась, стараясь вырваться, а матросы стояли в сторонке и потешались над интересным зрелищем. Видя сопротивление Джэн, Роков ударил ее несколько раз по лицу и в полусознательном состоянии втащил ее в палатку.

Слуга зажег лампу, а затем, по знаку своего господина, вышел. Джэн упала на пол посреди палатки. Немного придя в себя, она быстро обвела глазами внутренность палатки, не упуская из вида ни малейшей подробности.

Роков приподнял ее с пола и потащил к походной кровати. На поясе у него висел большой револьвер. Джэн видела его. Она ждала удобного случая овладеть этим оружием. Она сделала вид, что лишилась сознания, но через полузакрытые веки продолжала следить за Роковым. Воспользовавшись ее «обморочным состоянием», Роков отнес ее на кровать; но вдруг какой-то шум снаружи заставил его оглянуться.

Удобный случай, наконец, представился: ловким и быстрым движением Джэн выхватила револьвер. Когда испуганный взгляд Рокова повернулся к Джэн, она подняла револьвер и изо всей силы ударила им насильника между глаз. Роков как сноп повалился на землю и потерял сознание. Молодая женщина легко вздохнула: она была спасена от мерзких объятий!

Шум, привлекший внимание Рокова, продолжался. Джэн боялась, что сию минуту сюда войдет слуга и увидит, что случилось. Она быстро подошла к столику, на котором стояла чадившая лампа, и потушила ее. Очутившись в полном мраке, она стала обдумывать дальнейший план действия.

Она была во враждебном лагере. А за пределами этого лагеря лежали дикие джунгли, населенные страшными хищниками и еще более страшными людьми. Было слишком мало шансов, что ей удастся остаться в живых среди всех этих опасностей. Но мысль, что она уже прошла невредимой через столько опасностей и что где-то там далеко ожидает сын, придала ей решимость. Что бы ни случилось, что бы ей ни грозило, она все-таки постарается пересечь эту страну ужасов и выйти к свободному океану…

Палатка Рокова стояла почти в центре лагеря. Вокруг нее стояли палатки его белых спутников и туземцев. Пройти мимо них и пробраться сквозь колючую изгородь казалось задачей почти невыполнимой; но другого выхода у нее не было. Оставаться в палатке до тех пор, пока ее не обнаружат, было нелепо. Это погубило бы все то, что она уже сделала для завоевания своей свободы.

Крадущимися шагами подошла она к стене палатки и ощупью искала двери, но их не было. Тогда она вернулась к лежащему Рокову, ощупью отыскала у пояса рукоятку ножа и прорезала им полотно палатки. Снаружи она остановилась. С облегчением она увидела, что в лагере уже все спали. Только один часовой сидел на противоположной стороне изгороди. Стараясь идти таким образом, чтобы палатки скрывали ее от глаз часового, она подошла к колючей изгороди.

Из мрака джунглей доносились ей таинственные жуткие ночные звуки и грозное рычание львов. С минуту она колебалась. Мысль о хищниках приводила ее в ужас. Здесь в темноте их голоса казались особенно страшными. Но минута колебания прошла – Джэн энергично потрясла головой и начала раздирать колючую бому своими нежными руками. Она не обращала внимания на раны и кровь. Часовой на другом конце лагеря ничего не видел и не слышал, и она продолжала работать, пока не проделала в изгороди достаточно большое отверстие, через которое она могла пролезть.