Читать книгу "Пыль всех дорог - Наталья Ракшина"

Прим. авт.: прославленная буква «П» — художественный проект Николая Полисского под названием «Пермские ворота». Своеобразная «триумфальная арка» из еловых бревен, высотой двенадцать метров, четыре фасада которой направлены на четыре стороны света. Установлены «ворота» в саду камней на примыкающей территории к железнодорожному вокзалу Пермь II.

— Интересный город. — Между тем прокомментировала Тая, когда «Дастер» выехал за пределы района Балатово.

Рассказ об Альберте Ивановиче, его родственных отношениях с лицензированным магом Дзохосом, и исчезновении Леши, гостья слушала очень внимательно.

— Я не знала ничего из этого, — печально призналась она, — мама многое пропускала в своих рассказах, в раннем детстве я вообще была уверена, что это все сказки, придуманные ею специально для меня. А когда поняла, что правда…

Девушка махнула рукой, как будто отгораживаясь от призраков воспоминаний. Оставив ее погулять в сквере у Оперного театра, Ковалев направился к красивому старинному зданию с фасадом в голубых и белых тонах. Предварительно он полюбопытствовал, а не превратится ли сама Тая в овощ, если он уйдет, и получил в ответ короткий смешок:

— Нет, я же подсажена на синх и уже зацепилась в вашем мире.

Угу, профессиональный жаргон, понимаем, как же-с…

Факт, что в бело-голубом здании располагалась «контора» органов госбезопасности, давно служил причиной многочисленных шуток пермяков, поскольку указанное строение носило историческое название — дом Тупицыных. Народных каламбуров и анекдотов на данную тему ходило много, от добродушно — снисходительных до весьма обидных. Особняк был возведен в одна тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году по проекту архитектора Туревича, а заказчиками как раз были братья Тупицыны… Братья сдавали, как модно сейчас говорить, коммерческую недвижимость, в аренду, потом продали дом банку. Революция внесла свои коррективы в права собственности, и в конфискованном особняке водворилось отделение ЧК.

Лето — оно и в «органах» лето, так что пора отпусков умеренно проредила ряды сотрудников. Тем не менее, все, кто требовался Ковалеву для согласования дальнейших действий, работали, и нужные сведения ушли «наверх» без промедления.

Ничего не изменилось, а распоряжения сводились к трем глаголам: наблюдайте, участвуйте, докладывайте. Собственно, майор других директив и не ждал; в связи с обострившейся международной обстановкой у Управления сменились приоритеты, а научные проекты… Хорошо, что хотя бы финансирование не урезали. Когда мир трещит по швам, науке приходится подождать.

… Тая сидела на скамье в сквере. На ее лицо падала кружевная тень листвы, и Валентин залюбовался изящным нежным профилем и бликами солнца, играющими с шелком длинных черных волос. Захотелось сесть рядом, уткнуться носом в эти волосы, посрамившие бы своей естественной красотой и густотой любую рекламу шампуня, и не торопиться никуда. Просто сидеть.

Но подобное недопустимо.

Услышав шаги, девушка обернулась.

— Поехали. — Буркнул Ковалев, стараясь не смотреть в ее лицо, тронутое легким загаром.

«Неужели ты исчезнешь без следа?!»

* * *

Полевой комплекс в «Камазе» остался в Молебке под присмотром дико гордых собой стажеров, обязанных докладывать Таипову про каждый чих и каждый подозрительный факт, будь то свежее появление НЛО или всплеск яркости на мониторах.

Сам Таипов тоже не выспался толком, поскольку прибыл в Пермь глубокой ночью, а в восемь утра уже был на секретном объекте близ курорта Усть-Качка. Там находился основной пункт слежения за ментальными треками всех попаданцев, бродяг или полевых агентов. Пока что общая картина никаких изменений не претерпела. Сине-зеленый огонек гостьи с «той стороны» светился стабильно ровно, а серебристые — не имели прироста яркости. Тем не менее, что-то не давало Альберту Ивановичу покоя. Он не мог сказать с определенностью, в чем дело, но, едва приехав ночью и поцеловав жену Галину в щеку, приоткрыл дверь в комнату Леши, чтобы удостовериться — сын тут, мирно спит, никуда не пропал.

А кошки-то, как говорится, скребут, просто рвут когтями до боли.

Вчерашнее происшествие подстегнуло и без того мощное научное любопытство Альберта Ивановича. Когда он сообщил Марку Евгеньевичу Жуку, врачу, и Антону Игоревичу Зиганшину, биологу, о проникновении новой формы жизни, являющейся гибридом человека и оборотня, оба пришли в состояние возбуждения и примчались в лабораторию первыми. Пользуясь лексиконом школьника Леши, можно сказать — это же просто бомба!

Необходимо полное медицинское обследование. Правда, из короткого общения с самой гостьей и таких же коротких телефонных разговоров с Ковалевым Таипов пока что не до конца понял, почему девушка оказалась здесь и как она может быть дочерью Скворцовой, пусть даже из будущего.

Радикально настроенные физики и писатели — фантасты заблуждаются. Они обязаны заблуждаться, ведь не может быть бесконечного множества вариаций для каждого индивидуума в каждый момент времени, их нет, господа и товарищи! Такое качество, как бесконечность, касается только пространственно-временных континуумов. В реликтовом излучении космоса можно наблюдать локальные холодные области, те точки, где происходило — и сейчас происходит — почкование миров во временных ветках. Вариации Вселенной, которые давно разделились, сильно отличаются друг от друга, там могут быть даже иные законы физики. Ближние вариации подобного разделения могут иметь возраст нескольких тысячелетий — как в случае с Лангато. Вот так и выглядит концепция Мультивселенной…

Исходя из визита Тха-Сае, концепция летит в тартарары, а те самые вариации для индивидуума существуют — пусть и не во множестве. Мало того — путешествия во времени возможны, и не просто во времени, а между прошлым и будущим отдельных реальностей! К какой такой матери тогда летят известные законы физики, можно даже не задумываться и вслух не уточнять. Значит, есть неизвестные законы?!

Скворцова, кстати, об этом точно не задумывалась: ни о Мультивселенной, ни о законах физики. Всю дорогу до Усть-Качки она слушала откровения Дигена, посвященные свежей литературной критике. Марину не могла не вспомнить: чуть больше года назад она вот так же была за рулем своего «Форда», а на заднем сидении вещал домофей, в пух и прах разносящий сокровища мировой литературы.

Сейчас он добрался до «Анны Карениной». Если бы главная героиня была реальным лицом и слышала высказывания в свой адрес, она бросилась бы под поезд вторично, и желательно — без надежд на реанимацию.

— Это что ж получается? — Недоумевал домофей. — Живет себе светская бабенка в тепле, сытости, на полном обеспечении. Ну, так и занимайся сыном, домом, благотворительностью и вообще — делом! Видите ли, любви подавай, да чтоб трясло…

Тут в речи бывшего домоправителя мага Тавеля проскользнуло некое соленое словцо, после которого Скворцова погрозила кулаком в зеркало заднего вида и неодобрительно покачала головой.

— Спокуха! — Фыркнул Диген. — Детей тута нет, товарища начальника тоже! Так вот, чтоб трясло, …, и дергало! Как в книжицах о бессмертной любви с продолжением «долго и счастливо»! Ну, круто, мечтай себе, купи там бельишко какое, устрой мужу соблазнительный вечер, сходи на курсы стрип-пластики…