Читать книгу "Комната лжи - Саймон Лелич"

А Эмили. Подумай об Эмили. Кто тебе важнее – твоя дочь или незнакомец, успешно приставивший нож к горлу?

Сюзанна снова оглядывается на дверь. Протягивает руку. Чувствует влажность сушки, сжимает пальцы на ноже и…

– Бу!

Сюзанна резко поворачивается и видит монстра в дверном проеме. Выпученные красные глаза, кривой нос, зубы, выпирающие как бивни. Она кричит и падает назад на раковину. Звон металла по паркетному полу. Его заглушает хохот Адама.

– Что это было?

Адам снимает маску.

– Ты что-то уронила?

Он ищет и видит.

– О, нет! Нет, нет, нет.

Он наклоняется, поднимает находку, выпрямляется, сжимая ее в руке. В бешенстве, как избалованный ребенок.

– Теперь взболталась. Если открою сейчас, разольется повсюду.

Адам осматривает банку в руке. На ободке вмятина после падения.

Сюзанна пытается отойти в сторону. Ножик плотно прижат к запястью, но его все еще можно увидеть.

– Ну ладно. Это и моя ошибка тоже. – Адам смотрит на Сюзанну и ухмыляется. – Извини, – говорит он и показывает на маску. – Не смог устоять. Заметил ее в кабинете твоей подружки, когда был тут в прошлый раз.

– Когда… что? – Сюзанна пытается затолкнуть нож в рукав. Но когда запястье вывернуто назад, это неудобно, а лезвие, кажется, зацепилось за нитку. Если она будет недостаточно аккуратна, она его выронит.

– Когда я был тут в прошлый раз, – повторяет Адам. – Месяц назад. Я забронировал прием у… Рут, да? Она мне понравилась, знаешь? Очень лестно отзывалась о моих зубах. – Адам одаривает ее еще одной улыбкой. Больше напоминающей оскал. – Хотя должен признать, я пришел не за этим, – продолжает он. – Я хотел оглядеться. Провести рекогносцировку местности. Так или иначе, тогда я и приметил маску. С тех пор мне не терпелось ее примерить.

Это гималайская маска. Рут ездила туда в поход после второго развода. Страшноватая вещь, но Рут настояла на том, чтобы повесить ее у себя в приемной.

– Покажет хороший пример, если ни на что другое не сгодится, – сказала она Сюзанне, проводя пальцами по чудовищным выразительным зубам.

– Что там у тебя?

Адам вдруг подходит ближе, отбрасывая маску в сторону. Нож крепко прижат к руке Сюзанны. Она уверена, что он не мог его заметить.

– А? Ничего. Где?

– Там, Сюзанна.

Адам снова хмурится. Он вытягивает руку и задевает ее.

– Печенье?

Он берет коробку, которую Сюзанна достала, чтобы найти «Нескафе».

– Это печенье Рут, – мямлит Сюзанна. Больше ничего не приходит в голову.

Адам засовывает коробку под мышку. Надевает маску на голову, как кепку.

– Мне понравилась Рут, правда.

Сюзанна сглатывает. Нож наконец спрятан в рукаве.

– Ну что, вернемся, – предлагает Адам.

13

Они сидят перед камином. Комната теперь кажется еще меньше, воздух спертый и затхлый. Тени удлиняются, будто кольцо предметов в комнате сужается вокруг них. Адам держит банку колы между ними, ближе к Сюзанне, чем к себе, и пальцем поддевает кольцо.

– Берегись…

Открывает, кола бурлит и льется на пол. Он надеется, что Сюзанна отпрянет, но она только наблюдает.

Адам смеется, наклоняется снять пену и потом делает шумный глоток.

Строит гримасу.

– Фу… – отпивает еще, снова морщится. – Серьезно, какой смысл в коле без сахара? Кажется, мне все-таки нужна вода, просто смыть эту гадость.

Он ставит банку рядом с графином воды и встряхивает облитую колой руку, ищет, обо что вытереть. Смотрит на Сюзанну, потом опускает руку в графин. Вытирает ее об обивку кресла.

Сюзанна не может не выказать отвращения. Адам стал увереннее после ухода Рут, и хотя все его ужимки очень детские, они кажутся на удивление пугающими. Сюзанне и раньше приходило в голову, что детство испортило его, и теперь она гадает, насколько. Может с ним не справиться. Вероятно, нож в рукаве Сюзанны – ее единственный шанс выбраться отсюда.

– Твой отец… – пробует она все равно. Потому что отбросить надежду – значит предать убеждения, которые она пестовала последние пятнадцать лет. Это как отрицать единственное хорошее, что осталось после сына. – Ты не мог неправильно понять его чувства по отношению к тебе?

Адам сразу заводится.

– К чему ты клонишь?

Для Сюзанны это опасная тема, и обычно она бы не подошла к ней настолько напрямую. Ходила бы вокруг да около, пытаясь направить разговор так, чтобы клиент первым поднял тему. Но это на обычной консультации с обычным клиентом. Сейчас подобные ограничения не действуют.

– Ты был очень юн, Адам. Ты и сам это сказал. А отец… горе иногда странным образом меняет людей. Очень странным. Это одна из самых мощных эмоций. Это уже и не совсем эмоция.

Адам слушает. По крайней мере, Сюзанне удалось привлечь внимание.

– Поверь, я сама через это прошла, – продолжает Сюзанна. – Когда кого-то теряешь… не ты меняешься. Весь мир меняется. Чувства, ощущения – все расплывается, искажается. Цвета теряют яркость, запахи сгущаются, еда становится безвкусной. Горе – как наркотик. Настолько сильное, что почти… галлюциногенное.

До сих пор Адам держал маску на затылке, но тут снял ее.

– Галлюциногенное? – повторяет он. – Хочешь сказать, ему мерещились всякие вещи. Ты об этом?

Сюзанна молчит. Но что-то в ее реакции дает Адаму понять, что он прав.

– Интересно, что мерещилось тебе? Ты видела его? Или ее?

Сюзанна смотрит неподвижно. Когда она в последний раз вспоминала ее? Когда она последний раз позволяла себе это?

– Интересно, ты до сих пор их видишь? Джейк все еще преследует тебя?

Нет. Уже давно. Но на мгновение, когда она смотрит на Адама, его лицо превращается в лицо ее сына.

Сюзанна мигает, и мираж исчезает. На смену видению приходит голос – тот же, чей шепот Сюзанна уже слышала.

Ты его знаешь.

Сюзанна прочищает горло, садится ровнее.

– Твоему отцу должно было быть очень тяжело. – Она заставляет себя говорить. – Переживания из-за болезни твоей матери. Все, что он чувствовал после ее смерти. Тебе так не кажется?

Только что Адам выглядел очень довольным тем, как проник в горе Сюзанны, но вдруг ему явно стало неуютно. Он не хочет думать о своем отце как о живом человеке. О человеке слабом, хрупком, о жертве.

– Потерять жену так рано, особенно когда у вас маленький ребенок, – с нажимом говорит Сюзанна.

Адам возмущается: