Читать книгу "Русский с «Титаника» - Владимир Лещенко"

– И какая же?

– Ни за что не угадаете. «Призрак моря явился…» И все! Не верите? Слушайте дальше. Корабль «Морская птица» – это уже мой дед. Как он вспоминал, в 1850 году это судно появилось близ города Ньюпорт. Как раз был воскресный день, и народ на набережной ясно видел, что корабль под всеми парусами идет к рифам, словно там за штурвалом стоял рехнувшийся самоубийца. А что же было дальше? Когда до рифов оставалось всего ничего, откуда ни возьмись, большая волна подняла парусник и перенесла его прямо на песок. И хоть бы одна стеньга обломилась! Когда народ поднялся на борт, то обнаружилась престранная вещь! – Саймон усмехнулся. – На судне не было ни одной живой души, только пес бегал да лаял, причем, как дед вспоминал, собачка совсем не была испуганной или там встревоженной! В камбузе на плите чайник ведерный кипел, в кубрике еще стоял свежий табачный дым. Все на месте – и судовой журнал, и касса, и барахло команды. В судовой журнал заглянули – ничего особенного, шла себе посудина с грузом кофе из Панамы в Ньюпорт. И все – последняя запись была тем числом, когда корабль нашли, за три часа до того, как вынесло его к Ньюпорту! Ну и как вам, мистер Джордж, этакое дело? Люди-то куда девались? Не ангелы ж Божьи матросню с собой на небо вознесли?

– Да уж, – поддакнул сыщик, которого болтовня ирландца уже начала утомлять.

– А вот еще – это уже на моей памяти было! Как-то году в восьмидесятом на рейде порта Корк на южном побережье Ирландии появилось судно. На вид – бригантина под тысячу тонн, но постройки какой-то непонятной. Тоже под всеми парусами влетело на отмель и стало так, что не стащить никаким буксиром. При этом парусник был цел и невредим, но вот странное дело – без команды. И названия на борту нет. Поднялись наши ирландские ребята на борт и видят – с кораблем что-то неладно. Ясно, что судно после дальнего плавания, трюм забит красным деревом, а вот ни людей, ни вещей в кубриках. Жратвы нет, только бочонки вылизанные. В каюте капитанской и прочих офицеров тоже пусто, разве что идола нашли какого-то позолоченного многорукого, но опять же не такой, как у индусов и прочих черномазых. В общем, разыскивали хозяина, разыскивали, а все без толку. Тот идол у нашего трактирщика еще пару лет стоял, пока его какой-то тип за чертову уйму денег не выкупил да не увез в Шеффилд, кажется…

Юрий мысленно выругался. Похоже, из его затеи ничего не выходит. Вместо сведений про команду да про возможных убийц ему рассказывают обычные моряцкие байки про «Летучего Голландца» да всякие жуткие тайны. Причем, как и обычно бывает, чем больше нальешь рассказчику, тем больше «страшных» и «ужасных» тайн человек вспомнит.

– Вижу, не верите. – О’Коннери внимательно посмотрел в лицо Ростовцеву. – Ну да, знакомо, образованные господа… Ладно, расскажу, что со мной было. Вы про пароход «Уарата» слышали? Нет? Ну так вот… Истории этой аккурат три года будет. После нее я в «Уайт Стар» и попал. Кораблик этот был построен только что, ну вот как наш «Титаник». И двинулся в свое первое плавание из Австралии в Англию. Плавал под флагом фирмы «Блю Энкор Лайн». Сказать плохого о нем не могу – большой, прочный, надежный, специально для плаваний в Тихом океане. Ну вот, был я там младшим боцманом, и как раз на подходе к Мадагаскару захотелось мне вдруг списаться с этой лоханки ни с того ни с сего. Но я подумал, мол, что за блажь такая, и остался. А за несколько суток до того, как «Уарата» в Дурбан пришла, стал мне сниться один и тот же сон, три дня подряд снился. А видел я, мистер, что за мной гнался самый настоящий рыцарь, весь в железе и кровью залитый с головы до ног, да еще с мечом длиннее себя! Я и вспомнил, что «Уарата» – мой тринадцатый по счету корабль, взял свой мешок и сошел на берег в Дурбане. А корабля больше никто не видел. Четыре сотни пассажиров, полторы сотни моряков и десять тысяч тонн первосортной стали… Ни спасательного круга на берег не выбросило, ни обломка какого…

Ну и бог с вами, не пишите, раз не верите! – добродушно бросил старый моряк и хлопнул себя по колену. – Лучше про крысиные бои расскажите, народ позабавите! Небось про такое у вас и не слыхали!

– Отчего же, – пожал плечами Ростовцев. – Помню, когда я в гимназии еще учился в Питере, то есть в Санкт-Петербурге, в конногвардейском манеже такие устраивали несколько раз. Билеты, между прочим, были от двугривенного до пяти рублей.

– Это ж сколько на наши деньги? – заинтересовался Саймон.

– Одиннадцать шиллингов, если по нынешнему курсу, – быстро сосчитал в уме Юрий. – Правда, там кошек на крыс напускали. Особых, конечно, больших.

– Это верно! – кивнул ирландец. – Обычная домашняя мурлыка с крысой связываться поостережется. Но только вот кошек у нас на борту нет. Кошки вообще на железных судах не особо приживаются, видать, холодно им по металлу голому босыми лапками бегать. Вот раньше на парусниках по десятку или по два котов иногда было. Если, к примеру, на зерновозах или на перевозке солонины, там же от крыс и деваться куда не знаешь.

Хотя была ведь у нас кошка! Была – да утекла в Саутгемптоне! – рассмеялся вдруг старшина. – Верно, решила списаться на берег Молли наша! Забавная была, крупная, серая, мех гладкий, длинный, хоть шапку шей! Не обычная драная помоечная, похоже, там без мейкуна в родословной не обошлось. Что интересно, нам ее еще на верфи в Белфасте клепальщики подарили с выводком. Она ж как раз окотилась, они и сказали, мол, от котят не сбежит. Так нет же, прямо в день отхода перенесла на берег всех своих троих мальцов и сама была такова. Не приглянулся ей «Титаник» наш чем-то! Да и мне, сказать по правде, не очень… Странное какое-то у меня чувство насчет этого корабля. Кошка вот сбежала, кочегар сбежал…

– В смысле? – напрягся стряпчий.

– Сбежал, говорю, Джон Коффи – стервец-кочегар с седьмого котла. Между прочим, я ему полсоверена должен остался, – буркнул О’Коннери.

– Вероятно, получше корабль нашел! – лениво предположил Юрий. – Кочегаров всегда не хватает! – припомнил он слова Лайтоллера.

– Это, конечно, да, только вот уж кому-кому, а этим угольным чертям на судах «Уайт Стар» платят недурно! – не согласился ирландец. – Опять же, с чего бы, хоть и ради прибавки к жалованью, все барахло бросать да жалованье за предыдущий месяц невыплаченное? Чего ради, спрашивается? Главное, – хлопнул по колену Саймон, – ведь как пришли мы в Кингспорт, отпросился на берег, мол, нужно купить подружке кружев ирландских. И как в воду канул! Я ж только потом сообразил, на какие шиши он их покупать думал?

– Может, у него сбережения были? – предположил Ростовцев, сам не понимая, почему заинтересовался этой историей.

– Быть-то были. Восемнадцать шиллингов и шесть пенсов, да только вот все в его сундучке и остались. С чего, говорю, человеку вот так все добро бросать? Добра кот наплакал, так ведь мы не такие богатые, как наши пассажиры! Да сами гляньте!

Эй, – окликнул он лежавшего на койке моряка. – Принеси-ка из подшкиперской рундук этого стервеца Коффи.

Что-то ворча, тот поднялся и чрез несколько минут появился, держа в руках окрашенный салатной масляной краской и обмотанный веревкой сундучок с медным кольцом на крышке и поставил перед Саймоном.