Читать книгу "Спаситель и сын. Сезон 4 - Мари-Од Мюрай"

– Прошу прощения.

– Будем продолжать поведенческую терапию?

– Я думаю, вам лучше оставаться у себя в комнате.

Снова круглые глаза изображают удивленное недоумение.

– Все двадцать четыре часа, – подтвердил Спаситель.

– И совсем не выходить?

– Совсем. Чтобы принять душ, вы выходите?

– Ну… да, ванная в конце коридора.

– Вы сможете ополоснуться в тазу, который мама принесет вам в комнату?

– Вы шутите или как?

– Нет. Я считаю, что вам действительно не надо выходить.

– А сюда приходить? – задал вопрос молодой человек.

– Я буду это делать вместо вас.

Ж-Ж ушам своим не поверил:

– Будете приходить ко мне?

– Вы считаете, что это невозможно?

– Ну-у… вау… А… писать и остальное?

– Туалет далеко от вашей комнаты?

– Тоже в коридоре. Но ближе, чем ванная, – уточнил Ж-Ж, думая поколебать Спасителя.

– Лучше бы поставить ведро.

Молодой человек не увидел ничего абсурдного в предложении Спасителя. СОВСЕМ не выходить из комнаты, БОЛЬШЕ НИКОГДА не выходить – его давно соблазняла такая идея, но он не решался сказать о ней матери. Если скажет психолог, тем лучше.

– Конец, – пробормотал Спаситель, закрыв дверь за Ж-Ж.

Рабочий день закончился, но оставался телефонный звонок, который Спаситель все откладывал. Непросто вернуть в мир живых легионера, который давным-давно погиб…

– Мадемуазель Жовановик?

– Да?

Неуверенный голос Фредерики открыл Спасителю всю глубину ее одиночества: ей никто не звонил.

– Это месье Сент-Ив.

– Я же вам сказала, я не буду продолжать терапию, – отрезала она, будто ожидала от Спасителя настойчивых уговоров.

Как сделать так, чтобы она его услышала? И словно по наитию, он сказал:

– Мадам Фонтен права, я тот самый черный человек, который в чем-то изменит вашу жизнь.

– Вы? – Фредерика буквально фыркнула в телефон.

– Во всяком случае, я должен вам кое-что сказать о вашей семье, – торопился Спаситель, боясь, как бы она не повесила трубку. – Волею обстоятельств, о которых я как-нибудь вам расскажу, я познакомился со стариком сербом, который когда-то был легионером. Его зовут Боско Жовановик.

– Что? Что вы такое говорите? О ком вы?

– О вашем дедушке. Он не умер на поле сражения, его жизнь была довольно… необычной. Сейчас он в больнице Флёри в отделении интенсивной терапии.

Спаситель расслышал скрипение стула: мадемуазель Жовановик была вынуждена сесть.

– Вы серьезно?

– Фредерика, я не стал бы шутить с подобными вещами. Вы легко можете проверить мои слова. Поезжайте в больницу с удостоверением личности, чтобы подтвердить, что у вас с Жово – так называют его друзья – одна фамилия, скажете, что пришли от меня. Вас к нему проведут. Но должен предупредить, у него инсульт, и он без сознания. И все-таки поговорите с ним, скажите, кто вы. Никто не знает, понимают что-то люди в коме или нет.

– …

– Фредерика! Вы меня слышите?

– Да. Вы. Вы… потрясающий! – сказала она восторженно.

– Нет, Фредерика, это потрясающий случай. Но не откладывайте. Жить ему осталось недолго.

«Одно дело сделано», – сказал себе Спаситель, повесив трубку. Ему оставалось сделать еще одно, но он дождался, когда Габен, Лазарь, мадам Гюставия, Складушка и Домино отправятся на покой. Тогда он спустился в подвал с ножом в руке, собираясь вспороть походный мешок Жово. Сначала он вывалил из него все содержимое: миски-ложки, белье. Там было немного чистой одежды, пистолет-пулемет «стен», завернутый в банное полотенце, и несколько книжек вроде «Воспоминаний старого легионера» с подзаголовком «Победа или смерть». Спаситель сложил добро старика аккуратной кучкой и приготовился тщательно обследовать мешок. Тут-то сработало реле, и свет выключился. Несколько секунд Спаситель старательно ощупывал в мешке карманы, не дав себе труда встать и снова повернуть выключатель. Вдруг он почувствовал, что у него под пальцами что-то катается. То самое. Почему у него так забилось сердце? Спасителю почудилось, что и его сейчас посетит озарение. Он зажег свет и без особой осторожности стал орудовать ножом. Под подкладкой одного из карманов он нашел черный бархатный мешочек, завязанный красным шнурком. Взял и спрятал его в карман опасливым движением человека, у которого совесть уже нечиста.

На цыпочках дошел до рабочего кабинета и там над листом бумаги развязал шнурок и наклонил мешочек. Посыпались камешки. Один из них под светом лампы заиграл цветной радугой. Спаситель указательным пальцем потрогал кубик, похожий на голубоватую льдинку, потом темно-желтые, как янтарь, и яркие, как весенние нарциссы, кристаллики. Потрогал прозрачные камушки с играющей внутри радугой. Это были алмазы. Разных оттенков. Пятнадцать штук. В основном необработанные. Спаситель мало смыслил в алмазах, но несколько из них, самые большие, прозрачные, с огранкой, стоили, очевидно, очень дорого. Особенно тот, что так ярко искрился под лампой.

«Если я скажу, что пришил трех человек, вы не проболтаетесь?»

В этой самой комнате Жово и сделал ему свое полупризнание. Спаситель смотрел на кроваво-красный шнурок, что змеился по белой бумаге. Наследство Жово – добыча налетчика. Нечистая совесть – а может, опасность, потому что такие камни продавать рискованно, – помешали Жово их пристроить.

– А мне что с ними делать? – спросил сам себя Спаситель.

На следующее утро, позвонив в больницу, Спаситель узнал, что улучшений у Жово пока нет.

* * *

В школе Луи-Гийю вторник стал днем дебатов, хотя мадам Дюмейе иногда об этом сожалела. Уже накануне ребята начинали у нее спрашивать: «А что у нас будет завтра?»

Мадам Дюмейе постаралась узнать как можно больше о проведении философских дискуссий в начальной школе. Об этом были написаны книги и существовали сайты. Познакомившись с ними, учительница поняла, что делает невесть что, но и дальше будет продолжать в том же духе.

– Сегодня мы с вами обсудим, что такое счастье. Об этом много говорят, но вы выскажете свое мнение. Что вас делает счастливыми?

– Деньги, – ответил Матис, не дожидаясь приглашения.

«Предсказуемый ответ», – подумала учительница.

– Счастье – быть с теми, кого любишь, – сказала маленькая Райя. У нее на глазах террористы Исламского государства убили ее дядю, мальчика-подростка.

– Это, это…

– Да, Жанно?

– Это мой ст-ст-старший брат, Фе-Феликс.

– Что значит по-латыни «счастливый», – объяснила мадам Дюмейе.