Читать книгу "Самозванка - Диана Гамильтон"

Кэти решила, что, когда придет время возвращаться в Англию, она все это оставит здесь, чтобы подарки не напоминали ей о Хавьере. Это было бы слишком мучительно. Другое дело — наброски, записи и фотографии, на основе которых она собиралась впоследствии писать картины. Помимо того, что это способ заработать на жизнь, картины должны были стать еще и данью уважения этой земле, которую она с каждым днем любила все больше и больше.

— Как Хуан, спит? — спросила Роза, и Кэти кивнула в ответ, не в состоянии выдавить из себя ни слова.

Скоро ей предстояло сказать Хавьеру правду. Совесть не позволяла ей продолжать обманывать его. И она прекрасно знала, что тогда произойдет: он будет сражаться за право получить Хуана под свою опеку всеми видами оружия, которые только найдутся в его богатом арсенале.

— Я посижу с ним, если он вдруг проснется, — пообещала девушка. — У него сегодня что-то щечки были красные — наверное, опять режутся зубки. Дон Хавьер просил меня сказать вам, что скоро начнут собираться гости. Он просил вас поторопиться.

Теперь еще и она будет мне указывать! Кэти посмотрела вслед Розе, на цыпочках с книжкой в руке удалившейся в детскую, и повернулась к зеркалу, опять почувствовав страшную тревогу: она должна была встретиться со всеми этими тетушками в чужом обличье! Не хватало еще, чтобы донья Луиса вдобавок ко всему сказала им, что Хавьер решил жениться на матери незаконнорожденного сына Франсиско. Если бы Хавьер не солгал! А если бы и я с самого начала говорила правду, ничего этого никогда вообще не случилось бы!

Нет смысла мучиться над тем, чего все равно уже не исправишь, заявила она своему отражению в зеркале, смотревшему на нее оттуда дикими глазами. Надо пройти через это испытание как можно достойнее, а если у меня блестят глаза и пылают щеки, они могут отнести это на счет легкого возбуждения и останутся довольны своей догадливостью.

Она задумалась, не придадут ли ей длинные волосы, если оставить их распущенными, вид перезрелой матроны, играющей под девочку. Коса, которую она обычно заплетала, не подходила к изысканному и невероятно дорогому платью. Кэти попыталась зачесать волосы наверх, но у нее не было нужного опыта и сноровки, и через пять секунд после того, как она решила, что прическа готова, волосы опять рассыпались по плечам.

Пришлось пойти на компромисс: она убрала с лица две боковые пряди и закрепила их сзади заколкой, а основная масса волос свободно падала на спину. Больше она ничего не могла придумать, так как времени на эксперименты с прической уже не оставалось.

Подавив в себе желание еще разок заглянуть в детскую, чтобы проверить, как там Хуан, и оттянуть тем самым начало приема, который обещал стать для нее настоящим испытанием, Кэти распрямила плечи и вышла из своей комнаты. Оказалось, что все гости уже в сборе.

Ожидая увидеть в глазах Хавьера недовольство ее опозданием, она была поражена, когда вместо этого встретила взгляд, полный одобрения. Даже восхищения, вынуждена была она признать, чувствуя, как по коже побежали мурашки под его медленным взглядом, оценившим все подробности ее затянутой в тонкий шелк фигуры.

Это восхищение очень похоже на вожделение, промелькнуло у нее в голове, и она почувствовала, что кожа горит, а кровь закипает в жилах. Она уже хорошо, слишком хорошо знала его, знала и о том, какую власть он имеет над ней, и о том, что его сила не только в способности быть жестоким, но и в способности быть бесконечно нежным.

И чем Дольше они смотрели друг на друга, замкнутые в своем безмолвном мирке, тем больше она ощущала опасность: ей казалось, что сейчас она рассыплется на тысячи крохотных осколков, которые потом невозможно будет собрать воедино. Она с трудом отвела от него глаза и, изобразив на лице легкую улыбку, повернулась к гостям, так как донья Луиса уже начала представлять ее.

Познакомившись со всеми, Кэти тут же позабыла имена. Но Хавьер был рядом и помогал ей, поддерживая ее за локоть скорее по-хозяйски, чем просто из вежливости. Он ни на секунду не покидал ее, и она уже начала опасаться, как бы вечер не кончился для нее истерикой. Потому что он вел себя как влюбленный, каждая его улыбка, каждое шепотом произнесенное объяснение или замечание дышали лаской, а во взглядах читалось обожание.

Кэти уже начало казаться, что ведет он себя так вовсе не потому, что его мать поделилась с гостями ложью об их предстоящем браке. Ведь ни одна из древних тетушек и столь же древний единственный дядюшка ни разу не заикнулись об этом. Они болтали обо всем на свете, так ей, во всяком случае, казалось, но только не о грядущей свадьбе. Значит, он явно не играл никакой заранее продуманной роли и у него не было цели придать видимость правдоподобия своей ужасной лжи.

И не потому, что он наконец-то увидел ее одетой элегантно и с шиком, а не в изрядно поношенные тряпки, которые составляли ее скудный гардероб. Нет, он видел гораздо больше.

Стол был накрыт в sala, и тетушки, чьи языки под влиянием изысканной еды и прекрасного вина постепенно развязались, забросали ее тысячью вопросов на своем забавном английском с очаровательным акцентом. Что она думает об Испании? А о Хересе? Она уже побывала в чудесном музее часов в Паласио-де-ла-Аталайя? Правда ли, что в Англии всегда идет дождь?

Только одна из них упомянула о ребенке, остальные были слишком тактичны для этого, поняла Кэти, когда крупная, дородная женщина пригласила ее к себе в гости.

— Обязательно возьмите с собой маленького, когда приедете ко мне. Хавьер все организует. Правда ли, что он похож на Франсиско, когда тот был в таком же возрасте?

— Абсолютно, тетя Карлота, даже ямочки на щечках, — вступил в разговор Хавьер со всей возможной предупредительностью, а когда грузная дама отвернулась, чтобы довольным полушепотом передать этот интересный факт одной из своих сестер, он провел кончиком большого пальца по локтевой впадине на руке у Кэти.

Кэти вздрогнула. Скрытые от посторонних глаз, такие интимные прикосновения заставляли ее трепетать всем телом, она уже едва понимала, где находится и о чем говорят вокруг. Вспомнив тот день, когда он раздел ее и ласкал с такой опытностью, с таким расчетом, она дернулась, как от удара. На этот раз у него тоже должен быть какой-то тайный замысел. Вряд ли он искренен…

— Не волнуйтесь, у тетушки Карлоты поистине золотое сердце, — прошептал Хавьер, стискивая ее локоть. Он явно неправильно истолковал ее дрожь. — Только три из моих теток были замужем, и так как она единственная, у которой муж еще жив — дядюшка Эмилио, которого вы сейчас видите в окружении трех незамужних тетушек, — она считает себя среди остальных своеобразным лидером.

Наконец гости заколыхались и стали выплывать из sala, но Кэти не поняла, чем это вызвано. Хавьер, по-прежнему не отходивший от нее ни на шаг, весело сказал:

— Мы переходим в sala grande , где в вашу честь будет танцевать несравненная Ла Гитана. И не считайте нас чересчур старомодными, querida. Он пропустил ее вперед, держа ладонь на ее талии. Еще дюйм, и он коснется обнаженной спины, там, где кончается глубокий вырез, поняла Кэти. У нее стянуло кожу, все ее чувства до последнего сконцентрировались на тепле его руки, ощущаемом через шелк. Она стиснула зубы в предвкушении неизбежного — желаемого? — продвижения этой руки вверх, когда кожа прижмется к коже, плоть — к плоти. Она едва понимала, что он говорит.