Читать книгу "Сталин - Святослав Рыбас"

Поэтому и символична и трагична эта усмешка российской истории, демонстрирующая, что Санкт-Петербургская великая империя, покончив жизнь самоубийством в 1916–1917 годах, была возрождена сыном сапожника.

Итак, Сталин — строитель державы, равный Петру.

И он же — разрушитель, так как построенное им образованное общество не согласилось жить в условиях, которые ему диктовала закрытая политическая верхушка 1930-х годов, опирающаяся на патриархально-цезаристскую традицию. Механизм разрушения был заложен им в фундамент государства. («Грех Сталина, который никогда нельзя искупить, состоит в превращении „рабочего государства с бюрократическими извращениями“ в государство бюрократии, — это произошло… вследствие отмены „партмаксимума“, распадения советского общества на классы и слои с огромными различиями в доходах. Идеи равенства, самоограничения, самоотверженности подвергались осмеянию, произошло обуржуазивание образа жизни слоев с более высокими доходами, прежде всего бюрократии…»648)

Это обвинение только отчасти справедливо. Потому что Сталин должен был быстро создавать советскую элиту, выделять ее в привилегированный слой и тем самым создавать «„буржуазную“ угрозу государству рабочих и крестьян».

Время от времени он регулировал ситуацию репрессиями. На короткое время это оказалось эффективным, но в итоге так и не был создан механизм, регулирующий баланс интересов в обществе. После неудачной попытки демократизации в 1936 году Сталин больше не вернулся к идее альтернативных выборов: война, потом фронда генералов, атомная угроза, раздел Германии, корейская война… Не успел, жизни не хватило.

По сути, Сталин почти прошел политический путь Николая II от абсолютной монархии к конституционной. Его венценосный предшественник потерпел поражение от демократической Думы, а наш герой этого избежал. Зато политические правнуки Сталина, рванувшись к демократии, не удержали власти и разрушили СССР. Таким образом, дважды в XX веке Россия разбивалась на крутом спуске от абсолютизма (тоталитаризма) к реальной выборной демократии.

Сталин мог бы обеспечить безопасность этого перехода, но его историческое время закончилось.

Настоящего анализа до сих пор нет, и это очень опасно. Не потому, что нет понимания роли этой личности, в конце концов она уже принадлежит истории, а не нам, а потому, что неосмысление его деятельности, привязанной к условиям того времени, не дает России возможности осознать свое положение и перспективы в постоянной борьбе стран и народов за мировые ресурсы, за собственное выживание и право жить согласно своим культурным традициям.

Дело не в Сталине, а дело в России как мировом явлении, которая пережила за тысячу лет несколько катастроф и смогла подняться. Отвергая Сталина с его безжалостной рациональностью, Россия не захотела знать обстоятельств его появления и поплатилась за это.

Сталинское восприятие страны как единой экономической системы и как геополитического явления выразилось во множестве решений, которые работают и в постсоветское время. Перечислим некоторые: Северный морской путь, «второй» экономический центр России (Урал — Сибирь), выход советского Дальнего Востока в Тихий океан через глубоководный пролив (Курильские острова), создание Северного флота, создание высокотехнологичной промышленности, развитие образования и науки, освоение природного потенциала. И еще, конечно, модернизация всей экономики и создание огромного слоя образованных людей, который и являлся стержнем советского общества.

Говоря о Сталине, обычно на первое место ставят насилие и жестокость его правления. По-человечески это можно понять, но если смотреть на Сталина как на историческое явление, подобное Петру Великому, Наполеону, Кромвелю, Бисмарку или Мао Цзэдуну (а так только и надо смотреть), то надо исходить из формулы Маркса «насилие — повивальная бабка истории».

Поэтому, говоря о главных выводах, мы выдвинем на первое место два обстоятельства — его заслуги в государственном строительстве и его катастрофу (неспособность перейти от тоталитаризма к демократии). По сути, Сталин отразил судьбу Петра Великого, создавшего для управления империей интеллигенцию, которая в 1917 году, не получив должных прав на участие в управлении страной, обрушила имперский строй. Сталинская интеллигенция (ее дети и внуки) проделала это в 1991 году и осудила великую коммунистическую реформацию, не осмыслив ее. А осудив без осмысления, Россия осудила и себя. («Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, оно не унесло своих последствий». — В. Ключевский.)

Судьба этого человека печальна: несчастливая личная жизнь, самоубийство жены, несложившаяся жизнь детей. Созданного им государства больше нет. Песок истории равнодушно засыпает его дела. И только одно его дело — коммунистический Китай — процветает.

Поэтому вспомним давнюю историю. В 1901 году после подавления народного восстания в Китай вошли войска России, Англии и Германии. На переговорах в Пекине во дворце императрицы Цы Си английский дипломат иронично заметил китайскому министру иностранных дел, глубокому старику, что, мол, зачем вы с нами спорите, ведь вы фактически побежденная страна. На это китаец ответил: «Давайте вернемся к этому разговору через сто лет».

Возможно, этот китаец был собратом нашего героя.

Известно, что любимым писателем Сталина был Антон Павлович Чехов, который, как и наш герой, поднялся из самых низких слоев населения исключительно благодаря своему таланту и воле. Именно чеховские рассказы наизусть читал Сталин юной гимназистке Наде Аллилуевой, чем (вкупе с героическим обликом революционера) и очаровал ее сердце.

Также известно, что Сталин спокойно относился к другим гениям русской литературы, а Достоевского считал вредным, так как тот обличал революционеров.

Поэтому, заканчивая это жизнеописание, воспользуемся нравственной мерой Чехова для оценки духовной сущности данной исторической личности. Юридических доказательств такого подхода у нас, конечно, нет, но мы исходим из того, что гении выразили свое время наиболее полно и дали нам метод его познания. А Чехов и Сталин — дети XIX века, породившего все нравственные катаклизмы века последующего.

Вспомним повесть «Дуэль», где главные герои, фон Корен и Лаевский, представляют две ипостаси человеческой натуры — рационалистичному деятельному фон Корену противостоит слабовольный и неспособный к положительной деятельности Лаевский. В известном смысле это калька прекраснодушного Обломова и прагматичного Штольца из романа «Обломов» И. Гончарова, где милый Илья Ильич Обломов оказывается непригодным для деятельной жизни.

Но у Чехова все тоньше и поднимается к вопросу о христианских ценностях бытия, а это именно то, что нам и нужно. Так, фон Корен считает Лаевского вредным для общества, а его устранение — благом, так как устраняется отжившее и ненужное. Он намерен убить Лаевского на дуэли, и только по случайности этого не происходит.

Зато случается другое: Чехов осуждает умного, твердого, прогрессивного фон Корена, который дерзнул взять на себя миссию Господа. И здесь Чехов будто поворачивает к нашему герою волшебное зеркало.