Читать книгу "Легаты печатей - Андрей Валентинов"

Он всегда считал себя человеком уравновешенным. Но белый лес развеял эту уверенность дымом по ветру. Сорвался, тирмен? Да. Тебя колотит, тирмен? Да. Даньке почудилось, что у него дрожат руки. Как у дряхлого паралитика. Сядь за руль – и приедешь на тот свет быстрее дяди Пети…

Типун мне на язык!

– Такси! В неотложку!

Таксист попался классический: матерый водила лет пятидесяти, в вытертой кожаной куртке. Мятое лицо в морщинах, складчатый затылок и вечная «Прима» в зубах. Вел таксист свою «Волгу» без лихачества, но и не слишком осторожничая. Данька даже позавидовал: он так еще нескоро научится. Практика, однако. И талант. Талант в любом деле необходим: машину водить, блинчики печь, стрелять…

– Государственная дума большинством голосов… – тупо бубнило радио, в муках рожая последние новости. – Идя навстречу волеизъявлению народа… изменения в конституции и дополнения к федеральному закону о выборах президента, дающие возможность переизбрания на третий срок…

За стеклами мелькали деревья: окутанные нежной зеленью, цветущие. Шли легко одетые, улыбающиеся люди. Мамаши везли коляски с детворой, на ходу обсуждая режущиеся зубки, бессонные ночи и первое «агу». Солнце, весна, жизнь бурлит, пенный хмель бьет в голову, толкая на веселые безумства и признания в любви. Но это там, снаружи.

Это не для нас.

Впервые Данька всерьез задумался о том, что дядя Петя не вечен. Даже если откачают, поставят на ноги – что дальше? Сколько он еще протянет? Девяносто четыре года, не шутка…

Такси миновало распахнутые ворота больницы, шурша шинами, скатилось под горку по дорожке, недавно покрытой свежим, аспидно-черным асфальтом, и остановилось у пандуса для машин «скорой помощи». Возле одной из «скорых» курил усталый дядька в белом халате. Данька сунул таксисту два мятых червонца и, хлопнув дверцей, быстро направился к курящему медику.

– Извините, не подскажете, где тут у вас… Куда с инсультом кладут?

– В морг, – жизнерадостно отозвался дядька. Увидев Данькино лицо, он вздрогнул, отмахнувшись рукой с сигаретой: словно перекреститься хотел. В воздухе остался быстро тающий росчерк дыма. – Извините, я после суточного… Нейрореанимация за углом, через двор. Новый корпус, вы сразу увидите.

– Спасибо.

Бегом огибая здание, Данька на ходу застегивал куртку. Во избежание. Просьбу жены надо уважить. И «Беретту» так будет труднее вытащить. А то медики шутят, а тирмены за пистолет хватаются.

Он миновал двор: разноцветные скамейки, буйная роскошь кустов, аккуратные дорожки. На миг почудилось: вон на той скамейке сидит дядя Петя в голубом казенном халате и тапочках. Нет, ерунда. Это совершенно чужой старик с неестественно обвисшей левой щекой и оттянутым вниз уголком левого глаза. На дядю Петю старик походил сухощавым телосложением да стрижкой – жестким седым «ежиком».

Данька отвернулся – неприлично в упор пялиться на больного человека – и зашагал дальше. Под ногами ветер закручивал метелью тополиный пух. Откуда взялся пух, оставалось загадкой: ни единого тополя во дворе больницы не росло.

– Где тут у вас приемный покой? – сунулся он к первой же встречной женщине в белом халате, строгой даме лет за сорок.

Будем надеяться, у этой с чувством юмора получше, чем у дядьки.

У нас тоже нервы не железные.

– А «волшебное слово», молодой человек? – Врачиха смерила его укоризненным взглядом из-под очков.

Данька покраснел. После встречи с медиком-придурком все волшебные слова вылетели у него из головы.

– Извините. Пожалуйста, подскажите, где здесь приемный покой?

– Прямо по коридору, молодой человек, – сменила врачиха гнев на милость. – Последняя дверь направо. Вы кого-то ищете?

– Да… у меня друг… э-э… родственник… сослуживец с инсультом. Домработница сказала, его из дома к вам увезли…

– Попросите регистратора, чтоб посмотрела в журнале. Если ваш друг-родственник-сослуживец к нам поступил, об этом обязательно есть запись.

– Спасибо!

В приемном покое за столом скучала молоденькая медсестра с кукольным личиком, вывязывая горловину ярко-малинового свитера. Памятуя полученный урок, Данька не пожалел «волшебных слов» и через три минуты выяснил: да, Кондратьев Петр Леонидович, 1915 года рождения, действительно поступил сегодня в отделение нейрореанимации. Левое крыло, второй этаж. Спросите дежурного врача на этаже. И халат, халат в гардеробе получите, иначе вас не пустят!

Взяв белый халат и надев его прямо поверх ветровки, чтоб не светить кобурой, Данька поспешил на второй этаж. Дежурный врач оказался серьезным толстяком с мясистым носом и брюзгливо поджатыми губами.

– Кем вам приходится больной Кондратьев? Родственником?

– Нет. – Данька смешался, вспомнив врачиху в очках. – Мы по работе… это мой начальник…

Толстяк внезапно улыбнулся:

– Начальник? Нечасто на моей памяти подчиненные проведывают начальников в больнице. Да еще по горячим, можно сказать, следам.

– Что с ним? Он жив?!

– Не волнуйтесь, молодой человек, а то раньше времени окажетесь нашим пациентом. У вашего начальства микроинсульт. Хотя в международной классификации такой термин отсутствует. Там говорят иначе: у больного имеют место преходящие нарушения мозгового кровообращения, когда симптоматика, включая координаторные нарушения, полностью регрессирует в течение двадцати четырех часов.

Из всего сказанного стало ясно главное: дядя Петя жив! А если этот чертов инсульт оказался «микро», отсутствуя в международной, мать ее за ногу, классификации, значит, все не так уж плохо. Вон у деда Ильи микроинфаркт был – и ничего, живехонек.

– Как он сейчас?

– Знаете, на удивление неплохо. – Врач оказался суеверен: он трижды символически сплюнул через левое плечо и постучал костяшками пальцев по подоконнику. – А для его возраста вообще чудесно. Мы провели ультразвуковую доплерографию магистральных артерий шеи – отклонения есть, но не слишком существенные. Похоже, все постепенно приходит в норму.

– Он в реанимации?

– Зачем? В палате интенсивной терапии. Пришел в сознание еще в машине. Сейчас отдыхает после уколов.

– К нему можно?

– Ну, вообще-то… – замялся врач.

– Я на одну минуту!

– Ладно. Сейчас я вас проведу. И не вздумайте его ничем волновать! Надеюсь, на работе у вас все в ажуре?

– На работе все замечательно!

Данька вспомнил о проваленной местной командировке. Но справедливо решил, что это, по большому счету, мелочь в сравнении с инсультами. Рутина. А в тире он все стрельбы до конца недели отменит. Пусть клиенты хоть до потолка прыгают. И сам отдохнет, и Петр Леонидович не будет нервничать.

Палата, как и весь корпус, выглядела новенькой и очень чистой – словно после капитального ремонта и генеральной уборки. Светло-желтые стены, на полу – линолеум салатного цвета. Половичок у двери, на окне – тюлевые занавески и шторы, раздвинутые в стороны. Подоконник украшали горшки с вьющимися растениями, названий которых Данька не знал. Две кровати, две тумбочки, в углу – вешалка.