Читать книгу "Попутный ветер - Екатерина Горбунова"

— Кроме Лаферта?

Он кивнул.

— Значит, вы все же допускаете, что моя сказка — вовсе не сказка?

Олаф убрал с волос Летты принесённую ветром веточку.

— Я даже знаю сказку, перекликающуюся с вашей. Как были созданы ветряки.

Девушка заинтересовалась.

— Вы прекрасно знаете начало истории, я не буду повторяться. Начну с момента, когда умер король четвёртого королевства, — он внимательно глянул на Летту. — Одному из принцев предстояло занять трон. Никто не сомневался, кто это будет, потому что старший сын давно ходил на искусственных ногах, а значит совершенным, увы, не являлся. Накануне коронации и ритуала наложения печати между братьями произошла ссора. Лаферт настаивал, что королём должен стать Омциус. Что имперская печать не в силах выявить, абсолютность правителя, да и не существует таких средств в Империи. Вся проверка в голове претендента на трон. Если он уверен в себе, то печать его не сожжёт. А Омциус обвинял брата, что тот, видимо, просто желает его смерти, если при целых ногах, с головой на плечах и без магических способностей отказывается от наложения печати. Что травма — дело прошлого. И он давно смирился с тем, что родиться первым — не всегда значит стать королём. Принцы спорили вечер, ночь и утро, но так и не пришли к единому мнению. Всё королевство, а за ним и Империя застыли в ожидании раскола. Имперский совет стянул войска и прикидывал, кого можно поставить во главу четвёртого королевства. Принимать печать вышел Лаферт. Ритуал прошёл, как положено. И в присутствии членов Имперского Совета, объезжая границы, новый король издал свой первый указ: он изгонял себя из королевства, пожизненно назначая регентом своего старшего брата Омциуса. Не дожидаясь, пока его схватят — ведь теперь его величество оказался вне закона — Лаферт покинул родину и отправился в бесконечное странствие. Имперскому Совету, оказавшемуся в безвыходном положении, пришлось признать его право на перемещение по Империи и впредь, во избежание повторения, запретить королям издавать указы без предварительного согласования. А Омциусу пришлось править единолично. И старший брат чувствовал свою вину. Он постарался сделать всё, чтобы младший вдали от дома не попал в беду. Куда бы ни двинулся беглый король, за ним следили имперские маги и специально обученные соглядатаи. Омциус даже пытался подсунуть брату попутчиков из благородных семейств. Им вменялось не только составить компанию королю-бродяге, но и заставить его осесть в какой-нибудь спокойной местности. Все юноши и девушки, старики и пожилые дамы проходили строгий отбор. Ни при каких обстоятельствах Лаферт не должен был заподозрить, что они не просто первые встречные и набиваются в компаньоны по воле регента Омциуса. Но Лаферт оказался осторожен и нелюдим. Он предпочитал одиночество, не завязывал долгих знакомств и чурался больших компаний. И однажды ему удалось затеряться на дорогах Империи. Тогда старший брат сел за чертежи. Почти месяц не покидал он свои покои, лишь изданные время от времени указы свидетельствовали о том, что монарх помнит свои обязанности при дворе. Итогом всего стало изобретение ветродуев. Эти замысловатые штуки в скором времени расставили в каждом городе, пригороде и даже в глуши. Вскоре компании ветряных перевозок выросли, как грибы после дождя. Ветродуи оказались удобны. Могли передать сообщение, посылку, переправить любого желающего, который мог заплатить. А самое главное, они были настроены так, что из любой точки Империи могли доставить не только сведения о Лаферте, но и его самого, пожелай путешественник вернуться домой — прямиком в темницу, прекрасную, как дворец, где у короля было бы всё, кроме свободы.

— Значит это действительно правда? — распахнула глаза Летта.

— Совершенная, — кивнул Олаф.

— Но откуда вам так хорошо известно про имперских королей?

— Я много ходил по этому свету, и у меня немало знакомых, — уклончиво ответил юноша.

А потом отвернулся в сторону, чтобы нечаянно не выдать эмоций. И потому увидел тяжёлую чёрную тучу с рваными краями, неумолимо плывущую в их сторону. Она величаво и бережно несла в своём нутре молнии, ветер и холодный проливной дождь. Туча напоминала уверенного в себе борца, который оглядывает хилых соперников с лёгким прищуром, а в ответ на вызов достойных приходит в ярость, чтобы казаться непобедимым. Ещё она походила на тяжёлую мать, десятое дитя которой уже на подходе, а девять старших — радуют взоры красотой и пышут здоровьем, так что она нисколько не сомневается в ещё не рождённом: он не только будет не хуже, но и переплюнет своих братьев во всём — уме, красоте, ловкости, силе.

— Уходим! — крикнул Олаф, вскакивая на ноги. — Надо успеть найти укрытие, пока не начался ураган!

Однако девушка не могла быстро бежать с израненными ногами. Юноше, вновь нацепившему на плечи всю поклажу, приходилось тянуть Летту за руку, одновременно высматривая убежище. Камнежорки, как и прочие звери, почему-то избегали селиться вблизи Облачного пути. И Олаф надеялся найти хотя бы широкую расщелину в теле горы или просторное дупло окаменевшего дерева. Проводник пытливо всматривался по сторонам, но подходящего места все не находилось.

Тем временем становилось всё темнее и темнее. Ветер подбрасывал камни под ногами, будто мелкую крошку. Они метко попадали в молодых людей, оставляя на коже ссадины и синяки. Редкие кустики травы вырывало с корнем, и они разлетались в разные стороны. Ураган, ещё даже не набравший силу, заставлял сердце тревожно биться и перехватывал дыхание. Предвестники стихии, как напористые приближенные зарвавшегося вельможи, были едва ли не страшнее её самой.

Туча равнодушно настигла молодых людей. Их моментально окатило с головы до ног целым потоком холодной не по сезону воды, непрерывно льющейся с неба. С каких дальних краёв приплыла эта чёрная красавица? Кто так заморозил её, что капли ледяными стрелами пронзали насквозь одежду?

Опыт подсказывал Олафу, что стихия быстро исчерпает свои силы. Но не мешало бы спрятаться, чтобы не простудиться. Летту уже не согревал плотный плащ. Она дрожала и мелко стучала зубами. Мокрые волосы облепили лицо, и девушка никак не могла их убрать непослушными пальцами. Её паника пахла гибельным лесным пожаром.

Более привычный к непогоде, юноша переносил холодный ливень легче. Он временами ёжился от капель, стекающих за шиворот, но все же за счет тюка с вещами спина оставалась сухой.

Заметив узкую расщелину в скале, Олаф поманил туда Летту. Она, как ящерка, юркнула внутрь и прижалась спиной к стене. Юноша же сначала спустил с плеча тюк и лишь потом пробрался за своей спутницей. Молодым людям пришлось стоять вплотную друг к другу, чтобы поместиться — ближе, чем позволяли имперские приличия. Олафу даже стало жарко от близости хрупкого тела. А девушка, напротив, все никак не могла унять дрожь. Тогда он, немного отстранившись, исхитрился достать шкуру недоеда и накинуть на плечи спутницы, содрав с неё насквозь промокший плащ.

— Лучше?

Она кивнула, благодарно завернувшись в невыделанную шкуру, не обращая внимания на кровавые подтеки и неприятный запах. Желание немного согреться победило не только стыдливость, но и отвращение.