Читать книгу "Руководство к действию на ближайшие дни - Йоав Блум"

Но с тех пор мы немного подучились. Мы выяснили, что мы тоже всего лишь ступенька эволюции. Что между животными и говорящими существами нет принципиальной разницы, всего лишь мутировали несколько генов, сложились такие условия среды, в которых мозг смог немного подрасти, – в общем, совершенно случайный ход событий, в результате чего овца отправилась по одному пути развития, а мы – по другому. Вдруг мы поняли, что нет ступеней, есть одна ровная плоскость – может быть, с небольшим наклоном, но уж точно не ступени. Мы все – атомы, которые колеблются и собираются в молекулы, а они – в клетки, а они – в тела со сложно организованным поведением, которое мы называем «жизнью» – это слово мы сами придумали, но его значения не знаем. Мы действительно случайно перестали рычать и начали говорить словами, но это не делает нас более возвышенными и принципиально иными.

Это всего лишь еще одно происшествие – и не более того. Мы бродим по земле, полные тщеславия и чувства собственного достоинства, хотя бытие – это всего лишь зевок Вселенной на пути к энтропии. Знаешь, что такое энтропия? Не важно, сейчас уже не время учиться. Главное, что люди стремятся не к истине, а к удовольствиям; ту или иную истину мы изобретаем в зависимости от того, что нам сейчас нужно. Но знаешь что? Вся жизнь, вся эта последовательность – это всего лишь тормозной путь на дороге, по которой Вселенная катится к своей гибели. Это простая истина, которую мы отказываемся признать.

Сами рванулся было, чтобы встать. Его застывшие мышцы вдруг напряглись, он протянул руку к шероховатой стене и попытался подняться, но картонка выскользнула из-под его ног. Он оцарапал руку о стену, ударился коленкой о мостовую и рухнул на землю всем телом, лицом вниз.

– Что ты собираешься сделать? – сказал человек на табуретке. – Только не вздумай удирать. Мне же придется застрелить тебя прямо сейчас – ты и метра не успеешь пробежать. А я не хочу спешить. Не комкай финал. Ты должен мучиться долго. Он любит, когда я треплю вам нервы, перед тем как застрелить; он любит видеть, как вы дрожите от страха. Не надо прерываться раньше времени, хорошо?

Сами тихо выл, изо рта капала слюна.

– Так о чем бишь я? – продолжил мужик с пистолетом. – А, об истине. Истина проста. Она такова: люди – это уродские создания, полные тщеславия, которые равнодушно и отупело слоняются по свету и пытаются схватить все, что попадается под руку. Они удовлетворяют разные свои желания, судят, но стараются не быть судимыми, называют стоны своего алчного сердца мечтами и презирают всех, кто не такой, как они. Они – тысячеголовое чудовище, каждая голова хочет чего-то своего, и в конечном счете они перегрызают друг друга.

Иногда по ночам, думал Сами, здесь проезжает патруль. Следит, чтобы все было тихо. Обычно фары его будили – и это раздражало, но сейчас он так жаждал увидеть это мигание в конце переулка. Может, и этой ночью проедут? Ну вдруг?

– Пройдись по улице, посмотри на людей, – продолжал человек на складной табуретке. – Все, кого ты увидишь, даже самая прелестная девушка на этой проклятой планете, – все они не более чем куски мяса, которые потребляют пищу и исторгают дерьмо. Миллионы кожаных мешков с дерьмом, населяющих этот мир, то наполняются, то опорожняются.

Вот тебе и истина. Неживая природа и говорящие существа находятся на одной плоскости, и разница между ними очень мала – всего лишь в уровне сложности их организации. А не в принципе их существования. Тот, кто становится человеком, не поднимается на более высокую ступеньку. А тот, кто становится частью неживой природы, не опускается. Жизнь не чудо, а смерть не трагедия. Это две точки на одном и том же графике – и все. Убийство – не такое уж великое дело, убить – не больше чем сорвать цветок или раздробить скалу на мелкие камни. Через полминуты пуля из моего глока пройдет через твой череп, проделает в тебе дырку и превратит тебя из мешка, производящего дерьмо, в неживой предмет. Так что ни тебе, ни мне не нужно расстраиваться по этому поводу. Это почти как проколоть воздушный шарик шампуром. Раз – и все, был шарик – и нету.

Бомж на картонке уже не слушал. Его мозг лихорадочно пытался обдумать возможность сбежать. Ужас парализовал его, мысли крутились вокруг одного и того же – приходили к одним и тем же решениям, которые оказывались бесполезными, и возвращались к начальной точке.

Нет. Не может быть, что все закончится именно так.

Человек на табуретке поднял пистолет к свету и взвел курок – холодно звякнул металл.

Он направил дуло на Сами, держа пистолет двумя руками, все еще сидя на табуретке и крепко упираясь ногами в асфальт.

– Вставай.

Тело бомжа отказывалось двигаться. Он пытался выговорить что-то пересохшим от страха ртом, но смог выдавить из себя только короткое и хриплое «пожалуйста…».

– Ой, ну в самом деле! – В голосе человека на табуретке послышалось раздражение. – Просто встань, и все. Что тут непонятного?

Потихоньку, прижавшись к стене и опираясь на нее, бомж поднялся на дрожащие ноги.

– Отлично, – сказал человек с глоком. – А теперь – только бизнес, ничего личного – я заключу с тобой сделку. Сколько там отсюда до улицы? Десять метров? Пятнадцать? Давай договоримся. Я дам тебе свалить. Если ты успеешь добежать до улицы прежде, чем я выстрелю в тебя, я не буду тебя догонять. Что скажешь на это? Посмотрим, кто сильнее: ты в беге или я в стрельбе. Давай, на старт.

Сами-уродец дрожал. На таких ногах у него нет шансов смыться. Он точно не успеет добежать до светлой большой улицы.

– Беги! – закричал человек с пистолетом. – Вперед! Оп! Оп! Ты можешь! У тебя хватит сил!

Сами немного наклонил корпус. Нет, он точно не успеет.

– Давай! Верь в себя! Марш!

Если он добежит – останется в живых.

– Всего лишь десять метров. Давай! Раз! Два!

Не так. Не так. Не так. Не может быть, чтобы все закончилось вот так. Так не честно.

– Три! Марш!

Сами-уродец бросился наутек. Ноги подгибались, во рту пересохло, глаза слезились – он пытался определить расстояние до квадрата света: тот был все ближе. Осталось всего двадцать шагов, пятнадцать, десять. Бог ты мой, за что мне это?

Послышался одинокий выстрел, который разве что перебудил окрестных кошек.

12

За дверью убежища что-то звякнуло, через пару минут этот звук сменился скрежетом металла. Большой металлический засов отодвинулся, и дверь со скрипом повернулась на петлях.

Бен поднял глаза от книги. На пороге стояла Оснат. Она нагнулась и взяла с пола две кружки.

– Доброе утро, – сказала она. – Хочешь кофе?

Она протянула ему одну кружку, он закрыл книгу, отложив ее на раскладушку, и привстал навстречу Оснат. Взяв у нее кружку с кофе (осторожно, еще горячо!), он снова сел на раскладушку.

– Доброе утро, – произнес он хриплым голосом.