Читать книгу "Сквозь аметистовые очки - Ирина Грин"

– Вань, – сказал он, – с Домбаем пока ничего не получается. Но если ты сам туда поедешь, ребята местные тебе окажут содействие.

– Сколько же туда ехать из Москвы? До этого Домбая?

– На самолете два часа. Правда, это только до Минеральных вод. Потом – пешочком. Зато красота какая! Солнце, горы! Я бы сам с удовольствием поехал. Так ты же не хочешь, чтобы я подключился.

– Не хочу, – согласился Иван. – Пока не хочу. Я должен подумать. Если соберусь, завтра тебе позвоню.

Несмотря на усталость, он долго не мог уснуть. Думал об Асе, потом о странной женщине, назвавшейся чужим именем. Женщине, рисующей необычные картины. Ведь Федор сказал, что сайт был создан до аварии. Значит, она уже тогда рисовала. А Еремин просто воспользовался случаем, чтобы раскрутить ее. Интересно, кто покупал эти картины? Надо спросить у Кристины. Может, в процессе продажи у нее возникли чувства к одному из покупателей, а Еремин не желал расставаться с выгодным «бизнес-проектом», и псевдо-Альбина просто от него сбежала? Улучив момент во время поездки на Домбай?

Но почему именно Домбай? Судя по недвижимости, приобретенной на вырученные от продажи картин деньги, Альбина с мужем были богаты. Да и гипотетический любовник – покупатель картин должен быть человеком состоятельным. А люди, способные заплатить такие деньги за довольно странные картины, наверняка ездят на более дорогие горнолыжные курорты. Куда-нибудь в Швейцарию или в Австрию. Но проверить все-таки стоит.

Глава 19

Ночью Ася проснулась от завывания ветра. За окном бушевал настоящий ураган. Ей даже показалось, что ее убежище раскачивалось из стороны в сторону. А что, если ветер повалит дерево, и оно разобьет окно? Можно будет хотя бы увидеть, что там, внизу. Сейчас это невозможно сделать, даже прижавшись лбом к стеклу – широкий карниз не дает увидеть стену под ним. Интересно, можно ли вообще разбить такое окно? Конечно, разбить можно все. Только чем? Стулом? Он такой тяжелый, что его и с места-то сдвинуть тяжело, а поднять и размахнуться – тем более. И даже если она разобьет стекло… Как потом спуститься вниз? В книгах рвут простыни на полосы и плетут из них веревки. Но в Асиной тюрьме простыни предусмотрены не были. Только толстое одеяло. Такое вряд ли порвешь.

Остается рассчитывать на добрую волю того, кто обитает на первом этаже. И без истерик. Похоже, такие методы на него не влияют.

Ася подошла к двери и увидела у порога пакет. Значит, ей не послышалось – ночью дверь действительно открывалась. В пакете оказался контейнер с нарезанными копченостями и сыром, очередные яблоки и бананы, шоколадные конфеты, печенье, три жестяные банки с колой. Наверное, все-таки стоит поесть. Вдруг действительно подвернется случай сбежать отсюда. А для этого нужно быть сильной. Прихватив пакет, Ася вернулась в комнату, забралась с ногами на кровать, укуталась в одеяло. Она ела колбасу, запивая ее колой, и представляла, что находится в загородном отеле и ждет Ваню. Он пока занят работой, но скоро освободится и приедет. Обязательно приедет.

– Удалось что-нибудь выяснить насчет больницы? – спросил Иван, позвонив утром Кристине.

– Пустой номер. «Скорая» доставила ее в психиатрическую клинику. Там ей оказали неотложную помощь и утром следующего дня выписали.

– Такое бывает?

– Наверное, да, если больной не нуждается в стационарном лечении. Пообщались, убедились в адекватности и отпустили на все четыре стороны. Я тебе скинула координаты больницы, можешь попробовать пообщаться с персоналом…

Иван чувствовал, что идут они не тем путем: это тот редкий случай, когда нужно начинать не с начала – то есть с Москвы, а с конца – то есть с Домбая.

– Я еду на Домбай, – сообщил он Кристине. – Думаю, это может оказаться полезным.

Судя по продолжительному молчанию, Кристина так не думала.

– Домбай? – переспросила она, явно желая затянуть время. – Даже не знаю…

– А что еще ты можешь предложить?

– Тимур встречается с художником по поводу картин. Может, подождем его возвращения?

– К черту Тимура! К черту художника! – заорал Иван. – Мы должны искать жену Еремина, а не какого-то художника.

– Делай, что считаешь нужным, – согласилась Кристина и после небольшой заминки поинтересовалась: – Ты хоть на самолете полетишь?

– К черту самолет, – уже спокойно сказал Иван. – На «Форде». И ничего не говори.

– Я и не говорю. Когда выезжаешь?

– Да прямо сейчас.

– Деньги есть? – Не прерывая разговор, Кристина открыла в интернете карту и посмотрела расстояние от Москвы до Домбая. 1611 километров! Ехать часов двадцать, не меньше.

– Есть. Куда бы им деться со вчерашнего дня? – буркнул Иван.

– Вань, может, все-таки самолетом?

Наверное, она должна была потребовать и даже приказать, чтобы он непременно летел, а не тащился на машине. Шутка ли, почти сутки за рулем?! Но при таком положении дел Иван вполне мог «полезть в бутылку». Или вообще уйти в «автономное плавание», не оповещая о своих перемещениях и не делясь сведениями. А допускать этого ни в коем случае было нельзя.

– Ладно, – нехотя согласилась Кристина. – Поступай, как считаешь нужным. И сразу звони, если возникнут проблемы.

– У меня две новости – плохая и хорошая, – сообщил Тимур, появившись после обеда в офисе. – С какой начать?

Кристина с Федором переглянулись.

– Конечно, с хорошей! – озвучила общее мнение Кристина.

– Мы знаем, кто написал картины!

– Кто? – в один голос воскликнули Кристина с Федором.

– Снегирев Павел Павлович. Я общался с человеком, который учился с ним вместе в Пензенском художественном училище. Дядька на сто процентов уверен, что мы имеем дело с работами Снегирева. Его характерная художественная манера, неповторимый почерк, тематика картин, за которую во времена не столь отдаленные подвергался резкой критике. И главное – его подпись. Не знаю, обратили вы внимание или нет…

– Я обратил! – завопил Лебедев. – Подпись похожа на птичку!

– Да, – подтвердил Тимур. – На снегиря!

– Ну-ка, покажи! – попросила Кристина и подошла к столу Федора.

– Пар сек!

Он открыл сайт, кликнул по одной из картин, еще несколькими кликами увеличил ее так, что на экране помещался только отдельный фрагмент, и, щелкая по полосе прокрутки, поместил в центр этого фрагмента подпись. Выполненная черной краской, с огненно-красной точкой в центре, она действительно напоминала снегиря.

– А какая плохая новость? – спросила Кристина, уже догадываясь сама.

– Павел Павлович Снегирев умер шесть лет тому назад.

– Как умер? – не поверил Лебедев и полез в интернет, чтобы проверить слова Тимура.

– Грипп, несвоевременное обращение к врачу, осложнения, плюс возраст…